Огонёк внутри айсберга.

Я нахожусь в непроглядной тьме, сквозь пелену которой пробивается песня, вызывающая мурашки от мозга до костей. Тоскливая мелодия разливается по телу и призывает спать глубоким сном дальше, но что-то мешает мне это сделать. Что-то назойливо врезается в ухо каким-то раздражающим дребезжанием, но до боли знакомым. Не смотря на манящий покой, я, преодолев себя, приоткрыл глаза и сквозь ресницы заметил знакомые силуэты с длинными стеклянными каплями. Страшная догадка начала сформировываться в голове. Никуда не уходящая чересчур навязчивая мелодия продолжает врезаться в ушные перепонки, доставляя им и головному мозгу неприятную, пульсирующую боль. Хочется взять и выкинуть этот аппарат, выдающий столь ужасные звуки, в окно. Чтобы хотя бы рассмотреть причину этого разрывающего виски визга, с горем пополам принимаю сидячее положение и свешиваю ноги с дивана. Звук доносится по правую сторону от меня, чувствуется, что эта шарманка где-то недалеко. От непрекращающихся мучений хватаюсь за голову руками, иначе черепная коробка распадётся на две половины. Смотрю вниз и замечаю под моими ногами знакомый красно-черный ковер, привезенный из Италии мной же отцу. Увы, но я знаю, где нахожусь. - Лиен… – я резко поднимаю голову, отчего боль с удвоенной силой бьет в затылок, осматриваюсь по сторонам и замечаю девушку. Она пристроилась на диванчике возле небольшого книжного шкафа, в котором книги я прочел от корки до корки, когда бывал у отца от нечего делать. Девушка была все еще без сознания и я бросился к ней, послав ко всем чертям боль во всем теле. – Ли, детка, очнись, - опускаюсь на колени возле диванчика и начинаю покрывать любимое личико поцелуями, мысленно моля о ее пробуждении. «Каким же я был трусом, идиотом! Ничего не рассказал, боясь, что ты уйдешь и оставишь меня. Как мама. Я не мог этого допустить, ведь ты стала мне ближе, чем кто-либо за все эти годы!» мысленно я просил у лежащей девушки прощение, гладя ее волосы немного дрожащей рукой. - Прости меня, - шепчу я, прислонившись к ее лбу своим. - За что? – тихо проговорила девушка хриплым голосом, медленно открывая и закрывая глаза. - За что ты просишь у меня прощение? - За все, - беру ее лицо в свои ладони и нежно целую любимые губы. - Что произошло? Где мы? – помогаю ей сесть, Лиен делает круговое движение головой пытаясь размять шею, но резко, с тихим шиканьем, хватается за голову и протягивает прерывающимся голосом. – У меня все ужасно болит. Что случилось? - Мы в кабинете моего отца, - мой голос прозвучал иронично. Лиен же, садясь рядом со мной, хватается за голову и, опираясь локтями о колени, немного склоняется вперед. - Что мы тут делаем? - По-видимому, нас привезли сюда, чтобы отчитать, - выдохнул я, поглаживаю спину Лиен. Я уже прекрасно знал, что нас…меня ожидает. Как и думал, Да Ын не в состоянии держать язык за зубами, впрочем, как и раньше. – Сильно болит? - Будто дятел долбит в темечко, – хныкнула девушка и, зарывшись в волосы тоненькими пальцами, надавила на голову, словно это поможет унять тупую боль. Послышались шаги у дверей. Похоже, что нас решили-таки отпереть, не вечно же сидеть в этом красивом, но холодном кабинете. Излишне богатый интерьер шокировал, но не восхищал, и теплоты в этом не чувствовалось. Тому подтверждением были снующие туда-сюда мурашки на прохладной коже. Мой отец никогда не чувствовал себя виноватым, если запирал меня надолго. Вспоминается детство, где меня запирали в каморке возле кухни, когда отца бесило буквально все, что я делал и говорил. При первой же возможности, со словами «ты ужасный сын», швырял меня в ту маленькую темную тюрьму, где я бился в дверь плача, моля, чтобы меня открыли. Но ответом мне было молчание, а темнота вокруг до ужаса пугала. Повара прекрасно слышали мои мольбы, но им было запрещено меня открывать, а тех, кто ослушивался, ждало увольнение. Потому терять рабочее место из-за сына хозяина не хотели и закрывали на все это глаза, тихо мне соболезнуя. Годы проходили и я много раз рвался из этого дома, сбегал пару раз, но меня возвращали обратно верные шестерки отца. И так каждый раз. Дверь бесшумно открывается и в кабинет входят мой отец с четырьмя громилами, где позади тихо прокрадывается виновница нашей с Лиен головной боли - Да Ын. В глазах не было видно ни капли сочувствия, а на алых губах мелькала плохо скрываемая ехидная улыбка. Будь у меня возможность, без колебаний бы свернул хрупкую шейку мерзавки. - Ну, здравствуйте. Как самочувствие? – будто беспокоясь, улыбнулся мужчина, садясь за резной стол из красного дерева, жестом приглашая нас сесть в кресла, стоящие напротив. Однако, я даже не пошевелился и не дал пересесть Лиен.– Не прилично так себя вести. Чему ты учишь девочку? С некой издевкой в голосе произнес отец, щелкнув пальцам. Как по команде в нашу сторону двинулись двое из его охраны, но я остановил их выставив руку вперед. Встав с диванчика и прихватив под локоть Лиен, мы направились к предложенным нам креслам. Мы опустились на мягкие сидения, которые почему-то мне казались сейчас электрическими стульями для смертников. Отец следил за каждым нашим движением и я видел, как это напрягало Лиен. Она готова была вжаться в дорогую красную обивку кресла, а еще лучше – это слиться с ней. Но моя рука, держащая ее холодную и такую хрупкую ладонь, была, наверное, единственным стоп-сигналом. – Вот видишь, можно же все спокойно решить, - самодовольно улыбнулся мужчина и парочка, что намеревалась подойти к нам, вернулась на свои места, словно верные собачонки. – И так? Вам есть, что мне сказать? - К чему это все? – я покойно задаю вопрос, смотря в бесстрастные глаза отца. - Что именно? Ах да, это… Простите, но зная тебя, добровольно ты бы не поехал сюда со своей избранницей, про которую, почему-то, я узнаю не от тебя, - я машинально перевел взгляд на Да Ын, стоящую рядом с книжным шкафом и листавшую страницы старой потрепанной книги, делая вид, что здесь ее вообще не существует. – Поэтому я подумал: почему бы не привезти ее к нам в гости? Ты считаешь это плохой идеей? - Ты все еще спрашиваешь моего мнения? С каких пор? – правая бровь невольно поползла вверх. - Хен Джун, не усложняй все. - Не называй меня так, – прорычал я, когда отец произнес мое настоящее имя. Я слишком долго его прятал и не хотел бы лишних вопросов от любимой девушки. Она же повернула голову в мою сторону, но я проигнорировал сие действие. - Ох, глупый мальчишка… Хочешь ты этого, или не хочешь, но все равно не удастся убежать от реальности. Ладно, оставим это на потом, - мужчина ослепительно улыбнулся и повернулся к девушке. - Здравствуй, Хунг Лиен. Рад знакомству с тобой. - Глядите-ка, да твои верные ищейки быстро все нашли, - несколько презрительно усмехнулся я. - Да, ты угадал, - кивнул согласно мужчина, что-то доставая из выдвижного ящика в столе. – Они хорошо работают, надо бы поднять им жалование, – небрежно проговорил бархатный тембр и послышался громкий хлопок от упавшей на стол папки. – Вообще-то я давно знал, что мой сынок решил пойти против отца. На красную поверхность стола отец небрежным жестом швырнул тоненькую стопку фотографий. Я догадывался, что будет на них: я и моя Лиен, сидящие в ресторане несколькими днями ранее; мы, возле нашего дома, когда я вымаливал у нее прощение; мы, выходящие из моей машины возле университета. На всех фотографиях были только мы. Лиен со страхом разглядывала изображения, а я, даже сидя на соседнем кресле, чувствовал ее напряжение. Мне хотелось успокоить ее, дотронуться до руки, но она лишь вздрогнула от моего прикосновения и осторожным жестом вернула фотографии на стол. Девушка сидела сама не своя, даже боясь поднять взгляд в мою сторону. – Лиен, ты же умная девочка, ты видишь какая между вами разница? – он пододвинул одну из фотографий ближе к девушке. - Не обращай внимание Ли, – я снова потянулся к ее руке, та же реакция. – Чего ты добиваешься? – рявкнул я на отца, сметая со стола фотографии. Отец смерил меня холодным взглядом и продолжал. Спокойным жестом он вытянул из папки, лежащей перед ним, какой-то листок бумаги и размеренным тоном начал читать вслух. - Хунг Лиен, 22 года, родилась 24 марта 1991 года. Студентка, заканчивающая третий курс управления. Стипендиатка, потеряла родителей полтора года назад в автомобильной аварии, из-за чего был продан семейный дом. Снимает квартиру… Не очень, да? А, вот тут еще что-то есть! Дук Мин Со и Пак Мин Джи, кажется, твои подруги? Да? А у них все хорошо? Как их родители поживают? Никто не собирается уходить с работы? - Что вы имеете в виду? – подала полуживой голос Лиен. - Ты же не хочешь, чтобы у твоих друзей были проблемы? – мужчина взял документы двумя руками, стукнул ними о стол, как бы выравнивая, и медленным жестом убрал в злосчастную папку. - Ты не сделаешь этого… – я не узнал своего голоса. - Я хочу, чтобы вы расстались. Забыли друг друга, как страшный сон, и больше никогда не встречались. – После слов отца, я перевел взгляд на сидящую в соседнем кресле бледную как снег Лиен, и мое сердце сжалось, я видел, как ее взгляд поменялся. - Нет! Не надейся на это даже! – я резко поднялся с кресла. – Ты не отнимешь у меня ее, также, как и мать. - А причем тут твоя мать? – отец покосился на меня. – Здесь я совершенно ничего не делал. - Можно я уйду? – послышался сквозь наши препирания с отцом тихий голос Лиен. - Ли, подожди я с тобой? – но меня будто не слышали. – Лиен? - Нет, не надо, - отрицательно замотала головой девушка, оглядываясь по сторонам, будто смотря, не забыла ли она что-либо. Затем поднялась с кресла и с опущенной головой побрела к дверям. - Лиен! – я сделал шага два в ее сторону и потянулся к руке, чтоб хоть как-то удержать, но она снова резко отстранилась, окатив меня холодным и почти отрешенным взглядом. - Не прикасайся ко мне, - боль в ее глазах покрывалась толстым слоем льда. - Ли, детка… - я смотрел в ее карие глаза и не узнавал ту девушку, которую полюбил всем сердцем. За какие-то секунды она стала совсем холодной и, будто, неживой, губы были сжаты в узкую полоску, а в глазах, кроме льда, ничем не веяло. - Почему? - Я не хочу, - она снова закрывалась от меня, и только я был в этом виноват. - Больше никогда не прикасайся ко мне, - ее слова, словно ножом, полоснули по только недавно затянувшемуся от ран сердцу. - Мальчики, пожалуйста, проводите нашу гостью к выходу и возвращайтесь. - Нет, я сам ее провожу. Я ринулся к дверям за девушкой, но меня остановили двое громил, выросшие прямо передо мной. Моя челюсть поцеловалась с полом, мои руки вывернуты и прижаты к спине, так как двое оставшихся проявили свой профессионализм. Я выкрикивал имя девушки, что, даже не взглянув на меня напоследок, шла прямо по коридору в компании двух телохранителей отца. Дверь захлопнулась, закрывая мне весь обзор, и я перестал вырываться. - Отпустите его, - ко мне подошел отец и сел на корточки подле меня. Мои руки отпустили, но я все также лежал на полу лицом вниз. – А девочка-то сильнее, чем я думал. Я уже ждал ее слез, мольбы, но нет же. Удивила. - То чем я так дорожил… Ты все портишь, ломаешь, уничтожаешь, - я говорил тихо, подавляя в себе гнев, который уже готов был выбраться наружу в непредсказуемой форме. - Я же для твоего будущего стараюсь, - моего плеча коснулась его рука, но я рывком сев, предотвратил еще один тактильный контакт со своим папашей, который в очередной раз просто растоптал всю мою жизнь, как окурок сигареты «Мальборо». - Ты для своего будущего стараешься, тебе плевать на меня. Как было плевать и на маму, - я цедил сквозь зубы и в конец поднялся с пола, отряхивая колени. Тут же возле меня появилась девушка, из-за которой и начался весь этот ад. - Оппа, она же тебя не достойна. Неужели ты не видишь? – она провела рукой по моему плечу, отчего по телу прошлась неприятная дрожь и меня будто тряхнуло, как от разряда тока. - Не прикасайся ко мне, - я понял, что повторил слова Лиен, сказанные с тем холодом в голосе и глазах. - Я знаю, что тебе сейчас обидно. Понимаю твои чувства, ведь я тоже была в такой же ситуации, - она будто убирала какую-то невидимую пыль с моего плеча. - Ты и понятия не имеешь, что я чувствую! Так что заткнись и уходи, пока не выкинул тебя сам. - Что же, видимо сейчас ты не в настроении разговаривать, - сделала заключение Да Ын, поправляя на своем запястье золотые часы. – Тогда поговорим позже. До свидания! - Поклонившись моему отцу, простучала каблуками по паркету и вышла из кабинета, закрыв дверь. - Ким Хен Джун, - назвал мужчина меня полностью по имени, давая понять, что от его родственной связи я никуда не денусь. – Сегодня ты переночуешь здесь и, надеюсь, ты еще помнишь, где твоя комната. Я не позволю крушить мой кабинет, а там делай, что душа пожелает. Завтра поедешь за своими вещами в ту дыру, теперь ты живешь здесь. Если надумаешь сбежать, знай, что мои люди тебя найдут. Ах, и да, если я узнаю, а так оно и будет, что ты хоть словом обмолвился с той девушкой, больше не увидишь ее никогда. Так что не порти ей жизнь. Во время монолога мужчина подошел к дверям и, открыв, намекнул, что мне пора покидать кабинет. Пробежав глазами по «комнате пыток», я все же нашел предмет, из которого все еще доносились раздражающие звуки, взял в руку эту недоколонку и, на немой вопрос отца, со всей силы кинул ее в стену, на которой висели картины. Из-за них мой папаша был готов разорвать глотку любому, если с ними что-то случится. Кажется, это был Да Винчи и еще кто-то. Посмотрим, попадусь ли я под его горячую руку. Колонка разбилась вдребезги, рассыпавшись на паркетном полу пластиковыми осколками, а картины лишь качнулись из стороны в сторону, и, кажется, держащие их гвозди не выдержали такого сюрприза, выпав из стены и унося с собой произведения искусства. Кажется, я что-то поцарапал. У отца покраснели скулы, а крылья носа раздулись, а это значит, все же мне осталось жить каких-то минут пять, может меньше. Громко выдохнув через раскрытые губы, он закрыл глаза и встал боком, показывая жестом на выход из обители зла, святого места, которое, после моего небольшого разгрома, потеряло несколько предметов интерьера. - Спокойной ночи, папочка, – сказал я с нескрываемым отвращением и улыбочкой, которая его бесила. - Телефон, - он протянул мне руку ладонью вверх. - Не имеем такого, – я пожал плечами, пройдя мимо, но тут же был пойман за рукав одним из его телохранителей. Коренастый парень смерил меня презренным взглядом и кивнул в сторону моего отца. - Если не отдашь, они отберут и мне плевать, если это будет даже с помощью силы. Громко фыркнув, я нашарил в кармане свой айфон и вытянул руку перед собой, держа девайс двумя пальцами. Разжал пальцы, и аппарат падает на пол. - Упс, я его выронил. Оскалившись, пожал плечами и спрятал руки обратно в карманы кожанки. Прошел вверх по лестнице в свою комнату, которая в ближайшее время станет мне башней, той тюрьмой, где вокруг будут летать несколько горгулий; гоблины, выполняющие всяческие приходи отца. А охранять меня будут два дракона, одним из которых будет мой папаша.