Добро пожаловать в Атлантиду!

Дракон неспеша пролетал над морской гладью, спокойствию которой можно было только позавидовать. Парочка летела в тишине, изредка разрываемой рыками Беззубика. И вот, наконец, они достигли заветного острова и, приземлившись около небольшого озера, настолько чистого, что оно, словно зеркало, отражало заходящее солнце. — Как красиво… — пробормотала Кида, смотря на открывшийся ей вид. А вид был действительно завораживающим. Небо, усеянное облаками, окрашенными в розовый, фиолетовый и красный цвета заходящим солнцем и кристально чистое озеро, отражающее всю эту красоту. Весь этот вид вызывал восторг, умиротворение и, к слову, создавал идеальную романтическую обстановку. — Это был самый первый остров в моих «захватывающих» поисках Громмеля, — переведя взгляд на принцессу, которая с восхищением осматривала окрестности. Беззубик же, как только с него слезли, с безразличным выражением морды устроился около небольшого деревца и, прикрыв глаза, заснул. «Ну, по крайней мере, не мешает» — пронеслось в голове шатена, и он, взяв всю свою волю в кулак, решил начать важный, и от того волнительный разговор. — Кида, нам надо поговорить. — О чём? — взволнованно произнесла Кида, повернувшись всем телом в сторону паренька, который уже начал было засматриваться на девушку, но, вовремя взяв себя в руки, оторвал взгляд с груди девушки, отчего покраснел, и, собравшись с силами, взглянул в голубые, словно чистейшие озера, глаза. — Мне надо признаться тебе кое в чём, — вздохнув, Иккинг, собравшись с мыслями, выпалил на одном дыхании, — Я тебя люблю. Казалось бы, Иккинг уже не смог бы удивить Киду. Казалось бы, принцесса была готова к любым выходками этого симпатичного парнишки, понравившегося ей ещё с их первой встречи. И сейчас она, с удивленным, можно даже сказать, шокированным взглядом смотрела на шатена, остававшегося невозмутимо спокойным. Но это лишь внешне. Внутри же творился хаос. Сердце шатена вовсю твердило, что надо остаться. Что, возможно, его слова просто немного шокировали принцессу. Разум же твердил об обратном. Но, в любом случае, сейчас всё зависит не от Иккинга, а от Киды. И вот она, собравшись, сделала выбор. — Я тебя тоже, — произнесла на одном дыхании принцесса, приблизившись к Иккингу. Парень же, не растерявшись, аккуратно взял её руки в свои и также приблизился. Их разделяли пару миллиметров. И вот, наконец, они слились в робком, нежном поцелуе. Беззубик же, вовремя очнувшись, сейчас с интересом наблюдал за парочкой, которая и не думала прекращать. Беззубик даже начал беспокоится. Ведь дракон не знал, что такое — поцелуй. Для него это было в новинку. И для него это выглядело так, словно один человек поедал другого. Но вот, наконец, они оторвались друг от друга, и фурия, облегченно вздохнув, хотя по виду и не скажешь, подошел к сладкой парочке, не отрывающей друг от друга взгляд. — Думаю, нам пора домой, — посмотрев на подошедшего дракона, который, видимо, не понимает, что вообще происходит. Кида, согласившись, забралась вместе с Иккинг на Беззубика, который, не теряя времени, взлетел.

***

— Что думаешь? Они справятся? — кивнув в сторону пятерки молодых викингов, которые, силясь и мужаясь, читали книгу драконов. — Я сомневаюсь даже в том, справимся ли мы. А ты про них еще спрашиваешь. Я понятия не имею, как можно довериться драконом. Ведь мы с ними воевали! И до сих пор воюем, — хмуро проговорил Плевака, бросив взгляд на подошедшего Стоика. — Был бы Иккинг… — Стоик, не глупи. Ты бы ни за что не поверил бы в то, что с ними возможен мир. — Вот этого ты не знаешь, — начал оправдываться рыжебородый викинг. — Знаю, — сделав глоток из кружки, продолжил спор кузнец. — Нет, не знаешь. — Поверь мне, я тебя знаю куда лучше, чем ты себя сам, — загадочно пробормотал светловолосый викинг. — Ты, возможно, признал бы Иккинга предателем. А, возможно, согласился бы с ним. Мы не знаем, что было бы. И уже не узнаем никогда. Он улетел, Стоик. И даже мне уже не верится, что он вернется, — мрачно проговорил Плевака, допивая содержимое большой деревянной кружки. В зале даже воцарилась тишина, нарушаемая лишь басом кузнеца. — А вы что уши распустили? Марш читать! — Но мы итак читаем, — возмутился Сморкала. — Вот и читайте! Нечего чужие разговоры подслушивать. — Да что все говорят об этом Иккинге? — тихо спросил у друзей темноволосый юноша. — А что, завидно? — ехидно поинтересовалась Астрид. — Кому? Мне! Да я в сто раз круче этого задохлика! Который, к тому же, мертв, — самодовольно произнес Сморкала, вызвав смех со стороны всей команды. — О, да. Ты круче, — с сарказмом проговорила Забияка. — Во-первых, Иккинг — первый, кто приручил драконов. Во-вторых, он первый, кто сбил Ночную Фурию. И в-третьих, он её приручил! — загибая пальцы, перечисляла Астрид, с усмешкой глядя на побуревшего от возмущения Сморкалу. — И я абсолютно уверена, что он выжил. С такими-то достижениями. А теперь заткнись и не мешай читать, — вернувшись вновь к книге, Астрид с интересом продолжила читать главу про Злобного Змеевика. Завтра у них будет шанс попытаться повторить сделать то, что смог Иккинг. Сделать невозможное. И она уж точно не упустит такой шанс. — Но он же хиляк! «Рыбья Кость»! — начал было Сморкала, но гневный взгляд, брошенной Астрид, утихомирил тщеславного викинга. — Знаешь, есть такая пословица. Книгу по обложке не судят. Не суди человека по внешности. Внутри может оказаться много сюрпризов, — голосом древнего мудреца проговорил Рыбьеног. — Раз уж не по внешности, то почему ещё оценивать? — Ладно, допустим, ты прав. Идет, как ты выразился, хиляк по улице и проходит мимо тебя. Скажи мне, что он может сделать? — все с интересом уставились на Рыбьенога. — Он может сделать многое. Поздороваться с тобой, пройти мимо. А может тебя просто-напросто заколоть, как последнюю скотину. И самое главное, ты не будешь ожидать от него такого. — Но это же бесчестно! — воскликнул Сморкала. — Честь — понятие относительное. Если человек к чести относиться пренебрежительно, то и отношение к нему должно быть такое же, — все пораженно уставились на пухлого блондина, который со спокойным видом продолжал читать. — Но вернемся к теме. Иккинга все недооценили. Его считали хиляком, «рыбьей костью». А что в итоге оказалось? Он оказался храбрее всех викингов вместе взятых. Он осмелился не убивать дракона, а освободить его и даже довериться ему. Он приручил саму Ночную Фурию! И ради неё он покинул племя. И теперь, из-за таких, как ты, Сморкала, мы потеряли того, кто мог нас обучить приручению драконов. Из-за того, что его судили по обложке. А теперь, простите, я вас покину, — закрыв книгу, Рыбьеног гордо удалился из Большого Зала. Ему было стыдно. Стыдно за то, что такие, как Сморкала являются членами племени. Из-за них Иккинг улетел. Из-за того, что они не захотели меняться. А когда захотели — было поздно. Рыбьеног не тешил себя иллюзиями, что Иккинг вернется. Наоборот. Он был уверен в том, что он не вернется в племя. Да и зачем ему возвращаться туда, где над тобой издевались, считали тебя изгоем только лишь из-за внешности! На его бы месте Рыбьеног точно не вернулся бы. Он жив, и сейчас он живет где-то на отдаленном островке, со своим драконом. И, возможно, он счастлив. Рыбьеног не беспокоился за судьбу своего друга. И уж точно не списывал его со счетов. Пускай, он не вернется больше на Олух. Но Рыбьеног все равно надеялся, что его лучший друг прилетит хотя бы проведать его. Рассказать о приключениях, случившихся с ним за кружкой эля в Большом Зале. Хотя бы на один денёк. Но это лишь иллюзия. Реальность, порой, бывает жестока. Рыбьеног с этим давно смирился. Но он все равно не терял надежду, ведь надежда умирает последней.