Сражаться, чтобы выжить

- Я спасла тебя от вечного прозябания в виде золотых весов с гвоздиком посередине, я любила тебя, вознесла обратно к небесам и этим! Ты хочешь отплатить мне!? Жалким предательством? Изменой? Да еще и с кем?! Со смертной уродливой мартышкой! Амон не стал встревать в спор. И хотя и дернулся на последней фразе. Но считал, что Черное Солнце могла себе это позволить. Богиня была прекрасна: в темный глазах, казалось, сверкали молнии, шелковистые густые пряди черных, как смоль, волос ниспадали до поясницы, пухлые губы, сейчас сжатые в одну тонкую линию от ярости, изящные, тонкие руки с длинными пальцами, пышные груди и ярко выраженная талия, а также красивые ноги, выглядывающие из-под черного платья до колен. Но потом что-то изменилось в выражении ее лица. Оно приобрело немного больше хитрости и лукавства, а ярость ушла на второй план, оставаясь лишь поблескивать в сощуренных глазах. -А знаешь, мой дорогой Ном-ман, я тут вспомнила одну прекрасную вещь, и видишь, уже даже не злюсь. Ну, же, подумай, что могло настолько поднять мне настроение? Ненавидящий Богов стоял с секунду в напряженном молчании, и неожиданно ударил себя по лбу, прошептав одно единственное слово: «клятва». -Именно, дорогой! Но нет, я еще не совсем выжила из ума, поэтому не буду заставлять тебя возвращаться. Ты либо найдешь лазейку и снова сбежишь, либо приволочешь на небо эту мелкую тварь. Одно желание, да? Тогда… ты лишишься своих сил. Неделя бесконечных страданий и ты перестанешь быть богом, а на мир смертных придет Армагеддон. И вот тогда, моя сестрица тоже помрет, и уже я буду сиять в небе. Отличная сделка, дорогой, не находишь? – но только Ном-ман хотел возразить, богиня продолжила, - Сделка уже заключена. Прощай, мой любимый. Когда ты умрешь, я заберу твою бессмертную душу к себе. И тогда мы с тобой вечность будем вместе. Черное Солнце медленно растворялась в воздухе, и когда ее тело полностью исчезло, Ненавидящий Богов неожиданно скорчился на пороге и взвыл раненым зверем. Амону пришлось сделать с ним то же самое, что и с Каной. Корра помогла уложить Бога Равновесия на кровать. Аппетит пропал у обоих. Тогда они вышли из дома, оставляя несчастную парочку спокойно спать, и решили прогуляться по лесу. Странно, но когда Корра перестала считать Амона врагом, то и смотреть на него начала по-другому. Все же он был таким «настоящим» мужчиной, которых обычно описывают в романах и книгах о героях. Сильный, смелый, мужественный и готовый на все ради дамы сердца, конечно, Корра никогда не думала, что Амон может быть в нее влюблен, но пока они живут вместе, пока они «муж и жена», он будет защищать ее. Амон красив, и шрамы не уродуют его, но прибавляют некого шарма, а золотые глаза заставляют дрожать все твое естество. Да, Корра понимала, что есть вероятность того, что она в него все же влюбилась. Вот так вот долго жить, как одна семья… Амон стал частью ее жизни, частью ее души. Редкие прогулки по лесу, вечерние танцы и совместные обед, завтрак и ужин… Девушка уже не могла выкинуть их из головы. И на миг ей захотелось никогда не возвращаться в Репаблик Сити. И хотя у нее не было магии, не было способностей Аватара, она прекрасно жила, даже чувствовала все гораздо острее, нежели раньше. А также, девушка стала намного сильнее, ведь она уже не могла надеяться на стихии – только на себя. И вот, сейчас, когда они просто идут рядом, Корра смущенно протягивает свою руку к его ладони, никак не решаясь обхватить ее своими пальцами. Амон моментально замечает этот жест и улыбается уголками губ, хватая запястье девушки. От чего-то Амон знает, что будет. Пройдет неделя, Бог Равновесия утратит свои силы и мир канет во тьму. Исчезнет гармония – исчезнет мир. Все так просто. Но и выход есть. И этот выход Амон знал, но впервые он настолько боялся реализовать свою идею. Чувствуя в своей ладони чуть дрожащую руку Корры, Амон неожиданно для себя ловил мысль, что ему это нравится. Нравится взгляд из-под длинных ресниц, чуть смущенный, но вызывающий, нравилось тепло ее тела и доверчивость в вопросах, ответ на которые она не знает. Да, он был уверен, что Корра поумнела, стала более сильной, но, главное, она похорошела. Пропали три преграды, что были между ними: во-первых, они больше не враги, во-вторых, она больше не маг, а, значит, они равны, и в-третьих, пропал ее отчаянный страх перед ним. Видимо, это резкое падение стен между ними, неожиданное сближение и подействовали на мужчину так… Это сложно описать, он не был влюблен, но и отпускать девушку от себя не хотел. Словно семья, основанная на браке по расчету: пара уже не может разойтись, поэтому живут вместе, спят вместе, и вскоре появляется чувство… семьи. Да, Корра стала для него семьей и не сестрой иди дочкой, а именно… женой. Амон долго не мог поверить, что может испытывать подобные чувства, но, как видно, в его сердце осталось место и для этой девушки. Маленький живой уголок. Мужчина остановился на маленькой полянке, все еще держа ладонь Корры в своей. После нескольких секунд молчания, Амон неожиданно упал на колени и прижался лицом к теплому животу девушки. Та лишь удивленно смотрела на него, не зная, как расценивать такое проявление чувств. Но она все поняла, после того, как мужчина заговорил. - Через неделю ты вернешься домой. Сначала Корра не уловила сути такого отчаяния в голосе Амона, но потом: - Почему ты говоришь только обо мне? А ты? Мужчина улыбнулся и все же ответил: - Я вернусь вместе с тобой, но только… в немного иной форме. Я надеюсь. - Черт, не говори загадками, Амон! – девушка попыталась оттолкнуть его, но мужчина только сильнее прижался к ее животу лицом. Корра почувствовала, что он дрожит. Тогда она замолчала, и он молчал. Через минуту девушка опустилась рядом с ним на колени и заглянула в испуганные золотые глаза. - Чего ты боишься, Амон, - тихо спросила Корра, - смерти? Мужчина покачал головой. Он знал, чего боится, но вот Корре об этом никогда не скажет. Неожиданно Амон успокоился и, заглянув девушке в глаза, провел по пухлой щеке ладонью. Он улыбнулся. -Я видел смерть в твоих глазах, разве можно бояться такое прекрасное создание? Корра не выдержала и поцеловала Амона, а мужчина не дурак, чтобы провести последнюю неделю жизни не в объятьях «жены».