Голодные игры_ Из пепла

Смотрю на злого раздражённого Пита и не понимаю абсолютно ничего! Может, это отголоски охмора? Да не… Вроде не похоже. Он же держит себя в руках. Просто злится. Причём очень. На меня. Ещё бы только понять за что? Причин же нет! Я ему фактически в открытую предлагаю себя в жёны, а он… Вот и пойми после этого мужчин! Ещё говорят, что это у нас – женщин – проблемы с логикой. - Да при чём здесь любовь и верность?! – не выдерживаю, срываюсь я, подспудно соображая, что, кажется, опять несу что-то не то. – То есть я в том смысле, что… Я же вчера… Разве это не одно и то же? Брови Пита удивлённо ползут вверх. Похоже, впервые в жизни он реально не знает, что ответить. Пит поднимает испачканные в муке руке вверх, словно капитулирует передо мной, после чего просто молча выходит из пекарни. Да-а… Дела. Ничего не понимаю. *** Сижу на скамейке на заднем дворе и всерьёз задаюсь вопросом: есть ли предел женскому цинизму? Если даже Китнисс… Моя Китнисс! Выдаёт такое! Предлагает секс, чётко разграничивая его с любовью. Как дальше жить с этим, откровенно говоря, не знаю. Хуже всего, что ловлю себя на неприятной мысли: у меня больше не получается смотреть на Китнисс прежними глазами. Смотрю на неё, а вижу другую, абсолютно чужую мне женщину. Соблазнительную. Притягательную, но… чужую. Есть во всём этом ещё один камень преткновения – женщину, а не девушку. И это съедает меня изнутри. *** - Пит сошел с ума! – констатирую я, нервно расхаживая по столовой Хэймитча, которая, благодаря стараниям Эффи (она ещё не уехала в Капитолий), блистает непривычной чистотой. Сам Хэймитч, трезвый и нервный, сидит тут же – развалившись на диване, устало наблюдая за моими метаниями. - Да сядь ты, в конце концов! – не выдерживает он. – Детка! У меня от твоей беготни голова уже кругом. - Это не от беготни, а от похмелья, - огрызаюсь я, но всё же приземляюсь рядом со своим горе-ментором. - Ну и что ты на этот раз отчебучила? – устало интересуется Хэймитч. – Давай, колись, солнышко. - Да ничего особенного! После небольшой паузы всё же конкретизирую. - Просто, как ты и учил, я предложила Питу заняться этим… ну ты сам знаешь чем… А он… В общем, Пит, кажется, этого не оценил… Как низко я всё же пала! Разговаривать об ЭТОМ с Хэймитчем – такое даже и в кошмарном сне не приснится! Но с другой стороны, с кем мне ещё об этом говорить? Не с Питом же! Особенное учитывая, как он на это дело болезненно реагирует. Хэймитч обескуражено смотрит на меня. - Ты что, прямо так и выдала ему? Без романтической прелюдии, без всего такого…? - Чего «такого»? – мрачно интересуюсь я. Хэймитч молча встаёт, подходит к буфету, наливает себе выпить. Залпом опрокидывает стакан. Такими темпами мой ментор точно окончательно сопьётся. И в этом, похоже, буду виновата я одна. - Детка, ты меня без ножа режешь! Короче, давай так… Иди и поговори с ним напрямую… - Я уже поговорила напрямую, - бурчу я. – Теперь Пит от меня шарахается. - А ты сделай так, чтобы не шарахался! – настаивает Хэймитч. – Китнисс, ты пойми, вам всё равно придётся сесть за «стол переговоров». В конце концов, вы живёте в одном доме и спите в одной постели! И не смей ни в чём обвинять Пита, - тут же предупреждает он. – Китнисс, пойми и пожалей парня! Ты же непробиваема в эмоциональном плане. Вспомни, например, сколько раз ты говорила Питу, что любишь его? - Ни разу, - напрягаю память я. А чего говорить, если это и так дураку понятно? - Так чему ты тогда удивляешься, что Пит от тебя шарахается, когда ты ему вместо «люблю тебя, дорогой», «пошли займёмся сексом» выдаёшь? Злюсь на Хэймитча. Но, в то же время, задумываюсь над его словами. Хоть он и пропоица, но всё же не дурак. Может, в его логике что-то и есть. - Иди и поговори с ним, - вновь настаивает Хэймитч. Весь этот наш разговор вызывает у меня устойчивое чувство дежавю. Невольно вспоминаю первые Голодные игры, когда Хэймитч пытался подготовить меня к интервью. Он тогда точно также искренне поражался, что я деревянная во всём, что касается выражения моих эмоций. Похоже, сейчас мы опять столкнулись со старой проблемой. - Хорошо, - нехотя выдавливаю я. – Но за последствия я не отвечаю. *** Торчу в душе дольше обычного. Когда выхожу, Пит, в тёмных пижамных штанах и белой футболке, уже лежит на своей половине кровати. Вроде спит. Но не факт. - Пит. Пит, - тихо зову его я. – Ты спишь? В ответ тишина. Забираюсь на кровать. В наглую тормошу его. - Пит. Не спи. Надо поговорить. Пит нехотя открывает глаза, поворачивается ко мне. Устало смотрит на меня. Обманщик! Да у него сна ни в одном глазу! - Что ещё, Китнисс? Ты мне ещё что-то хочешь предложить? - Ничего я тебе предлагать не собираюсь! – злюсь я. – И про то предложение тоже забудь. Это я, не подумав, брякнула. - Договорились. Пит снова поворачивается ко мне спиной, поудобнее устраивается на подушке, явно намереваясь продолжить прерванный сон. - Пит! Ну, Пит! – вновь тормошу его я. Пит, тяжело вздыхая, поворачивается ко мне, приподнимаясь на локтях. - Слушаю тебя, Китнисс. Что ты хочешь мне такого важного сказать? - Почему ты на меня злишься? – напрямую спрашиваю я. – Мне казалось, ты, наоборот, должен был обрадоваться. Моему тому… - смущаюсь, - … ну… глупому предложению. Пару секунд Пит пристально смотрит на меня, словно пытаясь понять степень моего лицемерия. Неприятное ощущение, скажу я вам. Затем садится на кровать. - Ты действительно хочешь знать, почему я злюсь? – в его голосе звучит не столько вопрос, сколько вызов. - Да, хочу. - Я злюсь потому, что оказался полным дураком. До вчерашнего дня я искренне считал, что у тебя не было ничего серьёзного с Гейлом. В физическом плане, - уточняет он. На этот раз уже мои брови удивлённо ползут вверх. Не понимаю, к чему это он клонит? - Ты это сейчас о чём? - О том, что девушка, которая с такой лёгкостью предлагает заняться сексом, наверняка, очень хорошо знает, о чём идёт речь. Видимо, вы неплохо развлекались с Гейлом, пока я «гостил» в Капитолии у президента Сноу, - сарказм вперемешку с болью. Ошарашенно смотрю на Пита, отказываясь верить собственным ушам. Он что решил, что я и Гейл…??!! Нет! Ну не дурак ли?! Да за кого он меня принимает? Внутри меня столько возмущения, обиды и горечи, что хочется тотчас же выплеснуть всё это на Пита. Сказать ему что-нибудь очень неприятное, задеть его мужское самолюбие, но… Внезапно до меня доходит, что он уже и так варится в своем внутреннем аду. - Значит так, Пит Мелларк, - как можно спокойнее отвечаю я, - единственный мужчина, который когда-либо оказывался в моей постели и который позволял себе нечто большее, чем… - даже слово-то подходящего не нахожу, вспоминая, как он нахально лапал меня в гостиной. – В общем, этот мужчина в данный момент сидит напротив меня и несёт какую-то околесицу! Я всё сказала! Спокойной ночи! Обиженная до глубины души, я резко отворачиваюсь от обескураженного Пита (до которого, видно, не сразу доходит смысл моих слов) и плюхаюсь на свою подушку. Жутко хочется разреветься, но я держусь. - То есть ты хочешь сказать, что ты… - в голосе Пита помимо неуверенности появляются нотки надежды. - Я девственница, - через силу выдаю я и тут же зло добавляю. – Но тебя, Пит Мелларк, отныне и впредь это не касается! Потому что ты… Обосновать Питу свою точку зрения я не успеваю, так как Пит без спроса, абсолютно наглым образом сгребает меня в охапку и страстно целует… Да, такими темпами я вряд ли останусь девственницей до следующего утра…