Голодные игры_ Из пепла

Ставлю последний противень с хлебом в печь. Смотрю на часы. Близится полдень, а её всё нет. Понимаю, что начинаю беспокоиться. За последние месяцы я окончательно привык, что Китнисс всегда вертится возле меня. Мне неуютно и тревожно на душе, когда она уходит куда-нибудь больше чем на час. - Надо было пойти с ней на вокзал, - с укором думаю я и вновь смотрю на часы. Может, пойти поискать её? Но нет. Не надо. Выхожу на крыльцо пекарни и вижу, как она идёт по дороге к дому. Причём не одна. Рядом с ней Гейл. *** Плохая это была затея разрешить Гейлу проводить меня до дома. Плохая, - отчётливо понимаю я, когда вижу на крыльце пекарни Пита. В белой футболке. Длинном белом фартуке, обмотанным вокруг пояса. Он вытирает руки вафельным полотенцем – видимо, только что пёк хлеб. Довольно хмуро смотрит на нас. А я невольно любуюсь им. За последний год Пит сильно возмужал. Я только сейчас понимаю, что и не заметила, как из подростка он превратился во взрослого красивого мужчину. При одной мысли, что сплю в одной постели с этим парнем, почему-то сразу начинаю краснеть. Но в то же время понимаю, что в душе для меня Пит так и остался тем самым мальчишкой в белой футболке с длинным пекарским фартуком, который однажды, несмотря на побои матери, подарил мне – умирающей от голода - хлеб. А вместе с ним и жизнь. Это так странно. До меня только сейчас в полной мере доходит, что это тот самый мальчишка – сын пекаря Мелларка - сейчас ждёт меня на крыльце нашей пекарни. Нашей. - А? Что? – невольно вздрагиваю я, внезапно понимая, что всю дорогу до дома Гейл что-то мне говорил. - Ты меня совсем не слушаешь, - обижается он. - Прости. Со мной такое бывает. Я всё ещё не очень дружу с головой, - пытаюсь оправдаться я, прекрасно понимая, что вру напропалую. Мы подходим к крыльцу. - Привет, Гейл. - Привет, Пит. Да… Более холодного приветствия трудно и представить. - Как дела? - Нормально. Пеку хлеб. - А я строю фабрики. - Зайдёшь на чай? - Нет, спасибо. Много дел. Надо ещё разгрузить оставшуюся технику. Гейл оборачивается ко мне. - Рад был тебя повидать, Кискисс. И пожалуйста, поторопись с ответом. Его слова звучат по-свойски. Даже чересчур. Я почти не слушаю Гейла. Украдкой смотрю на реакцию Пита. Ему явно всё это не нравится. Бегло чмокнув меня в щёку, Гейл уходит. Пит переводит на меня вопросительный взгляд. Я невольно отвожу глаза. - Ты уже обедал? – пытаюсь опередить вопрос Пита своим. - Нет. Ждал тебя. И Хэймитча. Он грозился зайти к нам. - Неужели вышел из запоя? - Похоже на то. Подозреваю, выпивка закончилась. Не о том мы сейчас говорим. Совсем не о том. Слава Богу, меня спасает Хэймитч. Мрачный, недовольный, явно страдающий тяжёлым похмельем. Без предисловия здоровается за руку с Питом, мельком бросая мне: - Привет, солнышко. Выпить что есть? - Только чай. - Сплошная проза жизни! – расстраивается Хэймитч. И тут же «радует». – Эффи грозилась в гости приехать. Требует, чтобы я свой дом к её приезду в порядок привёл. Ха! Не дождётся! Если ей так надо, пусть сама его драит! Мы с Питом переглядываемся. Как бы ни бурчал Хэймитч, заметно, что он уже успел изрядно соскучиться по Эффи. Впрочем, мы тоже. Кажется, у нас намечается неделя гостей. Мы обедаем на кухне у нас дома. Сальная Сэй уже несколько недель как перестала приходить к нам с Питом, когда поняла, что я и сама справляюсь с хозяйством. Пит и Хэймитч едят суп, пока я кручусь у плиты, накладываю им второе. - Я слышал, Гейл приехал? – как бы между прочим, интересуется Хэймитч. - Чтоб ты подавился, - думаю про себя я, но вместо этого вежливо отвечаю, - да. - Ты рад? – вопрос явно адресован не мне, а Питу. - Очень, - не выдерживает, иронично хмыкает тот. - Эй, ребята, вообще-то я тут! – не выдерживаю, взрываюсь я. Хэймитч и Пит переводят взгляды на меня, смотрят с лёгким удивлением, словно с ними только что заговорило пустое место. Затем с куда большим интересом возвращаются к поеданию супа. - Нервная она какая-то у тебя, - констатирует Хэймитч. - Бывает. Нет! Они явно надо мной издеваются! - Между прочем, Гейл сказал, что приехал за мной! – в запале бросаю я. Мне хочется посильнее задеть Пита. Утереть нос самодовольному Хэймитчу. Поэтому я слишком поздно понимаю, что зря я всё это сказала. Ой, как зря. Пит в упор смотрит на меня. Затем молча встаёт из-за стола. Ставит тарелку в раковину. - Спасибо. Я наелся. Извините, мне хлеб из печи достать надо. Уходит, прихватив с собой свой фартук. Стою посреди кухни и чувствую себя полной дурой. Нет. Гораздо хуже. Предательницей. - Я тебе уже говорил, что хоть сто лет ты проживи… Хоть в лепёшку разбейся, но и тогда ты будешь недостойна этого парня? – буднично интересуется Хэймитч, отодвигая пустую тарелку супа и налегая на рагу, с удивлением отмечая. – М! Надо же! Солнышко! Оказывается, ты умеешь вполне съедобно готовить!