То, как мы встретились.

      Солнце уже начинало садится за горизонт. Алые лучи вперемешку с рыжими отдавали последнее тепло. Цветы закрывались в бутоны, птицы летели в свои гнёзда, а люди готовились к празднику. Начиная с сегодняшнего вечера — каждую ночь: кафе, бары и лавки торговцев будут работать до последнего клиента. Всю ночь и до рассвета. Уличные артисты и музыканты занимали лучшие места, где должно быть большое скопление народа, а это значит больше денег. Разминаясь и повторяя свои номера, они готовились к представлениям.       Вот уже первые зеваки начинают собираться. В частности, это родители с детьми да пожилые пары. У них завтра работа и гулять допоздна не положено, да и дети ещё маленькие, не выдержат гулять всю ночь. Молодые люди, когда-то учившиеся в музыкальных школах, настраивали инструменты и читали ноты, так тщательно выученные, для получения денег на нелёгкую жизнь студента. — Я ведь никому не говорила о приезде, — идя по улице, среди тех, кто готовился к празднику, произнесла Арья. — Утаить от меня хотела, да? — усмехаясь, произнесла девушка.       Промычав что-то невразумительное, Арья лишь посмотрела на подругу. Та не изменилась. Всё так же подстриженные под каре волосы и загорелая кожа. Девушка с головой, но и погулять любит. — Я твою маму встретила в городе. Она и сказала. А так как у брата сегодня здесь выступление, то ты обязана мне помочь. Будем зазывалами! — украдкой смотря на часы, ответила она. — Кем? — грубовато спросила Арья. — Зазывалами? Это те, кто зазывает?       Получив утвердительный кивок, она простонала. Вот опять, её идеи и любовь всё говорить в последнюю секунду. И это не в переносном значении слова. — Не мычи, не корова. Я с братом договорилась: часть заработанных денег идёт в наш карман, — при этих словах девушка оживилась. — У тебя ведь лимит в бюджете? — Ну, есть такое, — нехотя протянула Арья. — Деньги лишними не бывают. И не надо мне тут заливать, что ты уставшая. Знаю я как ты отоспалась за эти полдня.       Арья ничего не ответила, да и отвечать не было. Она и правда после обеда рухнула спать и ни о чём не беспокоилась. Прям в одежде. Она, наверное, только сейчас проснулась, если бы не назойливая трель мобильника, о приходящих смс.       Они уже подходили к скульптуре кучера сидящего в карете, запряженной лошадьми. Красивое изваяние. Мастера постарались на славу. Казалось, что лошади оживут и ускачут подальше от всей этой шумихи. Так живо и реалистично была выполнена работа. Около них разбили свой лагерь уличные актёры. Выносили реквизит, костюмы, готовили музыкальные инструменты. Кто-то на кого-то кричал, кто-то бегал, копошился и не мог понять, чем ему помочь. Всё это было смешно и забавно. Арья посмотрела сначала на подругу, потом на труппу, опять на подругу, потом опять на труппу. Прикрыв глаза и вздохнув, она отстранено посмотрела в противоположную сторону от всех и произнесла: — Ну… — протянула она. — Так и быть.       Тут её кто-то хлопнул по плечу. Издав непонятный звук, она подпрыгнула от неожиданности. Отступив несколько шагов от обидчика, она хмуро посмотрела на него. — Молодца. Наш человек! — громко и задорно произнёс молодой парень. — Фернандо, — удручённо протянула девушка. — Элис! Почему он уже здесь? — Брат главный среди них, на этот раз, — исправилась Элис, увидев, как засиял на её начальных словах Фернандо. — У него просто сложная роль среди их всех, вот и всё, — уперев руки в бока, усмехнулась Элис.       Зыркнув на Фернандо, Арья недовольно приметила, что стараться она будет ради него. И это ей не нравилось. Она ненавидела его с детства. Точнее не его, а его руки. Они были очень тяжёлые. Всё время её спине доставалось, от его безобидных хлопков по спине. Хоть они и были лишь порывом души, для неё казались адом насущным.       Фернандо Лан’Ер старший брат Элис Лан’Ер. Дружат они с Элис уже лет десять. Как приедет Арья к маме, так утром и убегает, а вечером возвращается вся довольная и счастливая и до смерти уставшая. Фернандо, конечно, больше следил за двумя малявками, у которых шило в одном месте, за ними глаз да глаз нужен. — Буду с хлыстом развлекаться, — улыбаясь, произнёс он, создавая импровизированный удар хлыстом. — Блеск! — спрятав руки в карманы шортов, тихо ответила Арья. — Позвоните, когда начнёте, — и она удалилась. — Чёт она изменилась за этот год, — приобняв сестру, сказал Фернандо смотря на удаляющуюся фигуру. — Все мы меняемся рано или поздно, — выбравшись из стальных объятий, Элис пошла, догонять подругу.       Добежав до подруги, они продолжили вместе гулять по улочкам. Уже начинали гореть фонари, и белые бабочки порхали около такого манящего света. Людей стало значительно больше. Каждый о чём-то разговаривал и постепенно создавался всеобщий гул. Гул означающий начало праздничной ночи. Девушки рассматривали витрины, прилавки, других актёров и обычных прохожих. Разведывали ситуацию, так сказать. Останавливались послушать живую музыку, которая до мурашек по телу им понравилась. Отблагодарив музыкантов некоторой суммой денег, они пошли дальше.       Оставалось двадцать минут до начала шоу и начала их работы. Чуть ускорив шаг, они делают вид, что спешат, но, по мнению окружающих и со стороны, эти две красавицы никуда не спешили и наслаждались вечером от души. — … и поэтому я работаю в другом журнале. Элис! Я хочу раскрыться как личность! Но из-за папиной заботы, мне этого не видать, — всплеснув руками, страстно произнесла Арья. — И поэтому, как только мне предоставили шанс, я упорхнула самореализоваться, — чуть тише продолжила та. — Слезайте с меня и дайте мне жить, я вам никогда не буду служить! — напев одну строчку, Элис шутя, пихнула брюнетку в бок. — Что-то типа такого, да? — Да. Что-то в этом есть, — подпрыгнув и всплеснув руками, она случайно задела прохожего. — Извините, — и тут же попросила прощения, получив невнятное ворчание в свою сторону, девушки поспешили ретироваться с места «преступления».

***

      Идя в толпе прохожих, Тсунаёши всё время смотрел вперёд и о чём-то думал. Тимотео вывел его прогуляться с ним, под предлогом «составить компанию», и то, что он «любит эти праздники и хотел бы показать всю волшебную атмосферу Тсунаёши-куну». — Ну как тебе? — поинтересовался Тимотео. — Весело и спокойно, — спрятав одну руку в карман брюк, ответил Тсунаёши. — Тогда прекрати думать обо всех делах. Дай себе отдохнуть, — улыбаясь, произнёс Тимотео. — Отдохни, хотя бы этим вечером. — Это сложно. Всё время что-то лезет в голову.       Пропустив бежавшую со всех ног так задорно улыбающуюся детвору, что он сам невольно улыбнулся. Тимотео ничего не ответил, а лишь продолжил идти. Они сменили тему разговора, говорили обо всём: о жизни Тимотео, после его ухода с должности босса Вонголы, чем он сейчас занимается. Тсуна хоть и делал вид, что расслаблен, но всё время был настороже. Побочный эффект от тренировок Реборна — как он это называл.       Пройдя мимо магазина со свадебными платьями, он вспомнил, то приглашение. Неприятное чувство кольнуло где-то в груди, и он немного ослабил узел галстука.       «А что ты хотел? Сам не сумел признаться, так это сделал за тебя другой», — отругал сам себя Савада.       Сжав кулаки, он стал догонять Тимотео, который уже отошёл от него на приличное расстояние. Ускорив шаг, он не заметил девушку, так живо жестикулируя, что попала по нему. Осознав, что она сделала, та быстро извинилась и, схватив рядом идущую с ней девушку чуть ли не убежала. А он, только и сумел недовольно проворчать, и всё.       Достигнув Тимотео, что спокойно разговаривал по сотовому, но иногда хмурился. Закончив разговор, он произнёс: — Эх, не судьба мне показать тебе этот праздник. Прости, Вария опять переборщила, и теперь вся ответственность на мне, — вздохнув, он положил руку на плечо Савады. — Мне придётся уехать, но ты погуляй хоть ещё час, тебе нужно развеяться.       Тсуна хотел возразить и поехать вместе с Девятым помочь ему с Варией, но увидев строгий взгляд Тимотео, передумал. — Хорошо. Думаю, мне и правда нужен отдых. Ведь у меня небольшой отпуск как-никак, о котором я и забыл, — побеждено вздохнув, пожав плечами и улыбнувшись, он попрощался с ним и пошёл дальше.       Купив бутылку воды, он гулял и наслаждался миром и спокойствием, которого в его жизни было так мало. Улицы были объяты музыкой и весельем. Где-то классика играет, где-то современная песня в аранжировке скрипки или пианино. Каждый старался, как мог донести до прохожих долю счастья через эту мелодию. — Извините, пожалуйста, но не подскажете который сейчас час? — кокетливо спросила какая-то блондинка, нарочито растягивая слова и строя глазки Саваде.       Мимо прошли мама с дочкой. Девочка спросила о ратуше и о красивых часах на ней. Усмехнувшись нелепому вопросу, он всё же посмотрел на часы. — Девять пятнадцать, — растянув губы в дежурной улыбке, он пошёл в сторону ратуши, оставив краснеющую и недовольную девушку позади одну.       Около ратуши была скульптура с кучером и лошадьми, на которой повисли дети, а рядом стояли родители и с изумлением смотрели, как молодые девочки и девушки ловко обращаются с флажками и перебрасывают их друг другу. Всё это, кажется, так просто, но на самом деле, это месяцы тренировок, пота и слёз.       Вокруг зрителей ходили подростки и предлагали поощрить труд актёров неблагосклонной суммой. Немного посмотрев издалека на представление, он уже хотел пойти дальше. Сегодня он просто наблюдатель. Он просто наслаждался вечером. — Молодой человек, — окликнул его молоденький задорный голос, — не хотите ли вы отблагодарить актёров за их прекрасное выступление небольшой суммой. Чего вам стоит?       Повернувшись, он увидел девушку, она была ниже его и смотрела на него с хитрецой и насмешкой в живых глазах. — Чего вам стоит? — протянув шляпу с широкими полями, она жестом попросила денег за выступление. — Если мне не изменяет память, то это самовольное пожертвование, а не принудительное, — спрятав руки в карманы, скептично и с легкой издевкой ответил Тсуна девушке. — Видите вон ту девушку? — указав пальцем на Элис, спросила Арья. — Вот с ней — это добровольное пожертвование, а со мной нет. Так что небольшой взнос, пожалуйста, — произнесла девушка в шутливом поклоне, с тем же тоном, как в фильмах говорят: «Счет, пожалуйста!». — За что? Я ведь даже толком и не увидел ничего? Флажками помахать я могу и сам, — почему-то Саваде хотелось поспорить с ней. — Это вряд ли, — оценив парня взглядом, она продолжила. — И вы смотрели, я видела. — Ха-ха, — прыснув от ее уверенности, он продолжил, — может, ты меня переубедишь? Если ты с ними, значит, тоже можешь что-то, что и они. — Не-а, — спокойно протянула Арья. — Я так, всего лишь знакомая. Что я и могу, так обсуждать людей и читать Шекспира. — Я не против послушать о людях, и Шекспира услышать тоже не прочь, — подмигнув ей, он ждал её реакции. Обычно люди уходили на попятную и сдавались, но тут был не тот случай. Вздохнув она выпрямилась, грудь вперёд, вскочив на невысокий бордюр, девушка надела шляпу на голову, прижав её крепче к макушке, чтобы деньги не выпали, приняла позу и начала.  — Шекспир! Сонет номер десять, — посмотрев по сторонам и убедившись, что на них не обращают внимания, торжественно продолжила: По совести скажи: кого ты любишь? Ты знаешь, любят многие тебя. Но так беспечно молодость ты губишь, Что ясно всем — живешь ты, не любя, — набрав в лёгкие порцию воздуха, она продолжила. Свои лютый враг, не зная сожаленья, Ты разрушаешь тайно день за днем, — остановилась на секунду вспоминая слова. Великолепный, ждущий обновленья, К тебе в наследство перешедший дом. Переменись — и я прощу обиду, В душе любовь, а не вражду пригрей.  — Так я помню. Не сбивать, — предупредила, чтобы не упрекнули за заминку. Будь так же нежен, как прекрасен с виду, И стань к себе щедрее и добрей.       Остановившись, она вздохнула. Давно она не рассказывала Шекспира. Переминаясь с ноги на ногу, Арья спрыгнула. — Последние две строчки я не помню, но и этого вам хватит, — сняв аккуратно шляпу, она протянула её к Саваде. — Ну, убедила? — Если не помнишь, то промолчи, а не вставляй свои слова, — девушка немного прифигела от его отчитывания. — А так, мне понравилось. — Так что? — протянула Арья. — Молодец, — погладив по макушке, он, усмехнулся и продолжил свой путь дальше.       Проведя парня взглядом, она обиженно фыркнула, что её так развели.       «Каков хитрец».