Зависимость

Я смотрюсь в зеркало. И не вижу себя. Не понимаю, что могло случиться с этим человеком, что он перестал быть собой и выглядел сейчас так, будто все, что могло произойти самого ужасного с ним произошло. Почему так? Почему я так сильно изменился? Как смог дойти до этого полу-безумного состояния, что перестал уже даже напоминать себя? Да, глаза остались голубые, но в них появилась пустота или недоумение в случае слишком резкой смены чувств. На лице тоже не осталось эмоций, оно будто усохло, как и все остальное тело, в принципе. Бесконечная война меняет тех, кто создан для нее. Мой идеальный мир - это война. Бой приносит самые разные чувства, заставляет зашкаливать адреналин в крови, помогает забыть на время о повседневности. Но для меня бой оказался лишь мечтой, которую я так стараюсь превратить в цель и исполнить наконец. Но он меняет меня. Убивает чувства, уничтожает личность. Иногда прокрадываются сомнения: "Вдруг все это закончится?" Может, мы сможем найти с ангелами компромисс? И что тогда делать мне, уже повернутому на войне? Без адреналина я не смогу полноценно жить. Бой стал наркотиком, таким, что уже не вывести и лекарства больше не найти. Только одно средство спасет... Смерть. Тело действует будто само, осторожно закатываю рукав на левой руке. Правше удобнее наносить удар справа. Адреналин начинает зашкаливать, волнение и страх прокрадываются в мою душу. Страх порождает сомнение. Что будет чувствовать Рейка? Как поведет себя Сильвия? Обрадуется ли Аполло, узнав об этом? Еще днем я смеялся, несясь в бой. А сейчас я в шоковом состоянии. Теневые ангелы нападают каждый день, жертвами становится все больше людей по всему миру. Редко когда удается их победить. На мою долю выпало около пяти раз. Но все равно это очень мало! Херувим уносит около 1000 людей за раз. А победы приходятся на каждую восьмую битву. Ради спасения одной тысячи жертвовать другими семью... Что же это такое?! Я уже не могу, битвы изматывают меня, а инъекции адреналина убивают мое тело. Я почти не сплю и ем один раз в день. Уже третий день меня не отправляют на бой. Я медленно схожу с ума без своего наркотика... Ну, если мне так плохо без битвы, то я могу устроить битву самому себе. Справится ли мое тело? Не думаю, но я слишком живуч, чтобы просто так сдохнуть. Уже много что произошло с сосудом моей души, чтобы он взял и просто так опрокинулся, и зависимая мятежная душа нашла свой покой. А теперь... Что бы мне выбрать? Иглу, бритву, или же ножницы? Останавливаюсь на ноже. Бритва или ножницы не в моем вкусе. Они не предназначены для убийства, а вот нож... По статистике, почти каждый второй убийца пользуется ножом. Чем я лучше? Тянусь к ножу и беру его, чуть подкидывая и ловя несколько раз, чтобы он удобнее лег в руке. Я хочу, чтобы все закончилось лишь одним ударом. В мысли опять прокрадывается сомнение, заставляя меня пожалеть себя, которого уже не спасти от наркотика, навсегда связавшего его жизнь. И раз уж связь тела с душой не может прервать враг, то нужно сделать это самостоятельно. Из глаз текут слезы, я морщусь, вытирая их рукавом. Да как я могу жалеть себя? Я же зависимый. Мне самое время идти на смерть. Заношу нож над рукой и примериваюсь для удара. Да, я не проиграю в этой битве. Я всегда точен, а поэтому сейчас прогнозирую себе лишь выигрыш. Три. Заношу руку повыше и сжимаю крепче нож. Это сложное дело. Для него нужна решимость. Вот для чего я буду считать. Два. Я настроен решительно, меня не останавливает даже то, что ноги подгибаются и я скатываюсь по стене на пол, все еще держа руки в искомом положении. Один. Все готово. Все решено. Я решился. Я готов. Ноль. Время смерти настало, мятежник! ... Нет! Как?! Сирена?! Почему именно сейчас? Я не успел... Нож даже не коснулся кожи. Из глаз текут слезы ярости, но голос из динамика приводит меня в себя: -Пьер, Сильвия, Сириус. На вылет. Я быстро привожу себя в порядок и убираю нож в ящик стола. Мое тело снова будет умирать от адреналина, а битвы кружить мне голову... Если мой разум не помутнеет совсем, я попробую еще раз. И еще. Столько, сколько потребуется. Битвы и бои - мой наркотик, и, возможно, когда-нибудь он убьет меня. И тогда я смогу уйти без сожаления, угнетаемый лишь мыслью о том, что мою зависимость победить больше ни чем нельзя...