Когда оживают легенды

И снова площадь Сан-Марко, эпицентр карнавала. Сотни, тысячи людей вокруг смотрят на них, королеву и её слугу. Тарья холодно улыбалась, глядя на восторженную толпу. Она и Якопо были на площади уже около пяти часов, и понятно, что женщина устала. Но все эти взгляды, полные восхищения, заставляли её гордо поднять голову, снова и снова покорять окружающих людей своей холодной, неприступной красотой. И тут чей-то взгляд заставил Тарью обернуться. Она начала внимательно всматриваться в толпу, высматривая знакомого человека. И не ошиблась. Туомас стоял недалеко, улыбаясь и глядя на неё. Тарья решила сделать вид, словно не заметила его, но не смогла сдержать радостной улыбки. Казалось, его взгляд давал женщине новые силы, словно окрылял. Маэстро довольно усмехнулся и затерялся в толпе. К отелю Тарья и Якопо вернулись в половине шестого. Перекинувшись парой слов с хозяйкой, женщина вернулась к себе в номер, оставив Франческу и Якопо разговаривать внизу. Поднявшись наверх, она скинула с себя наряд и пошла в ванную. Теплая вода стекала по тяжелым черным волосам, чистой белой коже, смывая переживания, напряжение, даря ощущение бодрости и обновленности. Тарья прикрыла глаза, отдаваясь во власть мыслей. «Что со мной происходит? Такое чувство, что сегодня будет необычный вечер. И почему я так нервничаю? Словно предчувствие, немного пугающее, но одновременно манящее… Туомас обещал прийти. Интересно, куда мы пойдем на этот раз? И вообще, я не должна думать о нем!» Тарья стерла с лица капли воды. «Нужно позвонить и заказать билет на завтрашний рейс до Буэнос-Айреса. Интересно будет взглянуть на Марсело, когда он увидит меня раньше времени. Как он только мог? И эта реакция Туомаса… Как же он разозлился! Никогда не думала, что он ненавидит Марсело до такой степени». «А может, дело совсем не в твоем муже, а в тебе самой? – Тихонько шепнул внутренний голос. – Вспомни его взгляд сегодня…» Тарья улыбнулась. «Он не может любить меня. После всего, что произошло… Но почему, когда я вспоминаю об его прикосновениях, словно на секунду перехватывает дыхание?» Она выключила воду и потянулась за полотенцем. «Стоп, и с чего это я думаю о нем? Между нами ничего нет, да и быть не может. Я должна думать о том, что буду делать дальше, как буду жить. Но не о человеке, который остался в прошлом». Вытеревшись, женщина надела белье и с неловкостью обнаружила, что не взяла майку и джинсы. На вешалке Тарья заметила белый халат. Надев его, она туго затянула пояс, и, закрутив на голове полотенце, вышла из ванной. Женщина взглянула на часы. 18:10. Она улыбнулась – можно не спешить. Подойдя к чемодану, Тарья начала выбирать одежду – сегодня ей хотелось выглядеть действительно обворожительно. Легкое волнение не отпускало её, мешало сосредоточиться. Она села на пол, обхватив голову руками. «Неплохо вечер начинается» - подумала женщина. Тут в дверь постучали. Тарья снова глянула на часы: нет, у неё есть еще полчаса, это не за ней. Женщина встала и, подойдя к двери, смело открыла её. От неожиданности Тарья на несколько секунд застыла: на пороге стоял Туомас. - Привет. Извини, я пришел раньше. – Сказал он. – Можно войти? Женщина кивнула и впустила его в комнату. - Я еще не собралась. - Заметно. – Туомас усмехнулся, оценивающе глядя на полотенце на её голове и халат, еще доходящий до середины бедер. Тарья невольно покраснела. – Не волнуйся, я подожду. Она кивнула и пошла в ванную. Туомас услышал, как тихо щелкнул замок и, через минуту, шум фена. Он не спеша подошел и сел за фортепиано. Ряд черно-белых клавиш, одновременно знакомых и чужих. Он обернулся: Антония стояла у окна. Почувствовав его взгляд, она обернулась. - Обернись, посмотри, что же там, позади? Твой разбитый мир тихого счастья... Все не поздно вернуть. Ты его возведи, Разгони же в нем тучи, ненастья! - Ты о Тарье? – Спросил её Туомас. - Ты же сам знаешь. – Антония слегка улыбнулась. – Зачем тебе мой ответ? - Скажи, что мне делать? – Маэстро нажал несколько низких клавиш. Девушка засмеялась. - Все, что я знаю – ты должен быть здесь. Все остальное зависит только от тебя. - И все? Антония подошла к нему. - Знаешь, а ведь у этого стихотворения есть последняя строфа. - И ты её забыла? – С непонятной злобой спросил он. - Обернись... посмотри на разрушенный мир На свои позабытые планы... Очень жаль, ты лишь днем миллионов кумир, Ночью ты бередишь свои раны... - Хочешь сказать, что она все еще не может пережить его измену? - Туомас сыграл несколько резких аккордов. Антония пожала плечами. - Может быть. - Я не позволю ей думать о нем. – Тихо сказал Туомас и заиграл. Мотив был простой, незатейливый, одновременно резкий и нежный. «Что я могу сделать, чтобы она забыла об этом уроде? Я думал, что эта любовь мертва, но теперь…»