Преступница? Ну да, это про нее

Основная часть жизни человека проходит в неведении. Неважно, что это за неведение – правда или ложь, скрытность и черствость или радость, отзывчивость и добродушие, незнание приготовления какого-то блюда, незнание прошлого человека… Все это скрывает в себе странную, но упругую нить существования человека. Нить его интриг, нить его настоящей жизни, ибо без интриг, как известно, становится скучно. Иногда же хочется стереть себе память, чтобы пересмотреть любимый фильм или сериал, пережить счастливый момент из жизни, потому что переживать или пересматривать это, зная все наперед, совершенно неинтересно. Хочется интрижек, правда? Без них скучно. Так думал и Куросаки Ичиго перед тем, как ему дали звание старшего лейтенанта и странное задание с ненавистной заключенной. ** Холодный ветер раскрыл легкие шторы гостиной, и женщина, что сидела там, непроизвольно вздрогнула, обернувшись на дверь. Неизвестно было, кто придет к ней в гости, потому что рыжие иностранцы с оружием на дорогах просто так не разваливаются в луже собственной крови. А особенно в такой неестественной русской глуши, какой являлась эта деревня. Женщина нервным движением пригладила выбившиеся из цветного платка волосы и посмотрела на недвижного иностранца. Бледный, со страшными мешками под глазами и горящими в лихорадке щеками и лбом, он вызывал странную смесь восхищения (ибо мало кто может продержаться с таким заражением и такими ранами настолько долго) и жалости. Кто его так покромсал? Кто кинул его на проезжей части, даже не удосужившись скинуть в какой-нибудь придорожный кювет, чтобы его не задавила машина? Женщина вздохнула и пошла менять воду в тазике. Все полотенце, что лежало у раненого на голове, окрасилось в алый цвет, а из ран на руке все еще шла темная венозная кровь. Женщина вызвала доктора, потому что посчитала, что сама с ним справится не в состоянии, и он уже должен бы прийти, но все никак не шел. Женщина волновалась и кусала налившиеся кровью губы, меняла полотенца и воду, выходила на улицу, но все было предрешено. Парень уже почти не дышал, его пульс почти не прощупывался, а достойную медицинскую помощь женщина была не в состоянии оказать. Сказать, что она отчаивалась – ничего не сказать. Непонятный полумертвый иностранец, лежащий на дороге, вполне мог оказаться членом какой-нибудь преступной банды или, что еще хуже, главарем целой мафиозной организации! И ей было как-то все равно, что на нем была порванная форма полицейского, а на пистолете красовалось красноречивое «Пускай этот мент сдохнет». У него не было шансов. Никаких. Только чудо могло помочь, но какое тут чудо? Свалится на голову в виде челябинского метеорита, не иначе. Полицейский умирал в русской глуши с совершенно незнакомой женщиной под боком. От ран лучшего друга. **

- Эй, что ты тут стоишь? Пойдем, там столько вкусностей! - Каких еще, к чертям, вкусностей? Мы на военном параде. - Нуу, пойдееем, - мальчик толкнул своего рыжего друга к центру шествия, и его глаза в восхищении загорелись. – Посмотри, как красиво! Хочу быть таким же храбрым полицейским. - У нас тут? Да ну, здесь скучно. Все просто, да и вообще, - рыжий мальчик махнул рукой, будто отгонял от себя назойливую муху. – Хочу куда-нибудь подальше, чтобы было интересно, захватывающе и хорошо. Чтобы мы половины не знали, но учились на собственных ошибках. Мне папа так сказал. - Тогда пойдем в Россию! Будем там работать! - В Россию?.. А что, неплохо! Поедем в Россию, - рыжий подмигнул другу и потянул его в сторону палаток со сладостями, - Это обещание, согласен? - Конечно! Я обещаю, что поеду с тобой в Россию, Ичиго! - Я тоже обещаю тебе, Ренджи. На горизонте пылал закат, парад уже заканчивался, а два мальчика уплетали японские сладости за обе щеки, радуясь своему обещанию и будучи уверенными в том, что оно будет непременно исполнено. - Ты мой лучший друг. - И ты мой. Никогда тебя не предам, - Ренджи улыбнулся и засунул себе в рот еще вкусностей. Ичиго рассмеялся и тихо, чтобы никто не услышал, произнес. - Надеюсь, ты не врешь мне.

** Рукия ничего не видела. Нет, если бы она ослепла, все было бы гораздо проще, понятнее и приятнее, но ее голову засунули в какой-то вонючий и совершенно некрасивый (она была в этом абсолютно уверена, потому что считала, что русские полицейские вкусом не отличаются) мешок. Хотелось спросить, с какой помойки они его вытянули, но рот грубо заклеили скотчем, а машину, точнее багажник, в который ее засунули, жестоко мотало из стороны в сторону. На лбу уже должно было быть шишек двадцать, назревала двадцать первая, но тряска внезапно прекратилась, хлопнула дверца автомобиля. Рукия напряглась. Она не знала, куда ее везли, знала только, что везет ее красноволосый и странно знакомый ей парень на том самом черном джипе, который сбил их с Ичиго машину за обочину. Где сейчас этот рыжий? Он остался в машине, а она должна была взорваться… Меня вытянули и сразу засунули в багажник, а он остался. Что с ним сделали? Убили? Надеюсь, что не в жестоких пытках, он все-таки меня дважды спас, хоть и неимоверно бесил. Пусть земля ему будет пухом?.. Багажник резко распахнулся, и Рукия услышала глухой голос своего главного похитителя. - Смотрите не убейте ее. Мы должны доставить ее живой. У нее есть нужная нам информация. - Ее будут пытать? - А как иначе, молокосос? - Простите, сэр. Вытаскивать ее? - Сам справлюсь. Рукия почувствовала, что чьи-то крепкие руки схватили ее за талию, и начала неистово отбиваться. Похититель захрипел, вытащил ее из узкого багажника и с силой придавил к себе, не давая и попытки на побег. Рукия хрипела, пыталась кричать, мотала руками и ногами, но ее удержали и кинули куда-то, стянув вонючий мешок. Девушка фыркнула и набрала чистого воздуха в легкие, только воздух этот оказался не совсем чистым. Сырой, пропитанный какими-то непонятными отходами и будто разложением органики. Рукия сама никогда не чувствовала таких запахов раньше, но много о них читала и внезапно осознала, что ее закинули в тюрьму. В темницу, самую настоящую, не такую камеру, как в полицейских участках, а в чертову прогнившую темницу, где она, скорее всего, умрет. - Что, страшно? Девушка повернулась к говорившему и наткнулась на яркий светильник. Глаза резануло будто ножом, и она поспешила их зажмурить. Это тот самый, красноволосый. - Посиди здесь несколько дней. А потом мы с тобой поговорим о твоем так называемом клане и его главе. Нам важно каждое твое слово, но если ты вдруг решишь молчать, - парень устроил зловещую паузу, - тебе сильно не поздоровится. Это тебе не под охраной этого рыжего идиота сидеть. Это обитель мучений и пыток, бывшее раньше приютом ГЕСТАПО, и знаешь… Их веселенькие предметы здесь еще сохранились. И режут они остро. Рукия наконец привыкла к яркому освещению и открыла глаза. Взгляд получился нахальным, высокомерным и упрямым, что очень не понравилось ее похитителю и возможному мучителю. Он подошел и грубо содрал с ее губ полоску скотча, поинтересовавшись, не хочет ли она чего сказать. Девушка ухмыльнулась. - Хрен тебе, а не информация. За мной придут, меня найдут, и вам всем здесь не поздоровится. – Тон ее был настолько нахален, что парень дернулся, фыркнул и вышел из темного помещения. Тихо лязгнула поржавевшая решетка, раздались быстрые шаги по узкому тоннелю, и Рукия позволила себе немного расслабиться. Помещение, в которое ее поместили, было больше похоже на какую-то пещеру, чем на подвал. Ржавые решетки разбавляли противный воздух запахом железа, а холодные камни добавляли отчаяния в большие аметистовые глаза. Рукия обхватила себя руками и прислонилась к холодной стене места своего заточения. Она одна, ее никто не найдет. Никто не знает, где она сейчас находится, никто не знает, что произошло… Круто ты попала, Кучики. Одна, в отчаянии, без кого-либо под боком в странном месте, которое, к тому же, раньше принадлежало ГЕСТАПО. Все, кто мог меня спасти, и пальцем не пошевелят, а один и умер вовсе. Но я все равно буду молчать, чего бы мне это не стоило. Умирать, так с музыкой. Ее губы тронула натянутая улыбка, и она уткнулась лицом в колени. Было страшно, было пусто, было противно, одиноко, но… ничего не поделаешь. Оставалось только держаться, и, может быть, все будет хорошо. Хотя, какое тут «хорошо», когда выше «нормально» настрой, настроение и ее состояние вообще ни за что не поднимется. ** - О, ты еще жива. Рукия не дернулась, не обратила внимания на голос. Ее охватило полное безразличие, какое бывает у исполнившегося отчаяния человека, которому некуда идти, и он остается на улице одинокий, грустный, но полностью безразличный к собственной участи. - Эй, отзовись что ли. Ноль внимания и полный пофигизм со стороны девушки. - Нет, это уже не смешно. – Парень нахмурился. – Ты что, сдохла? Рукия еле слышно фыркнула, услышав ужас, затаившийся в интонации парня, и подняла голову. В глаза ударил яркий свет, но она даже не отреагировала на это, увлеченно и нахально рассматривая порядком пораженного парня. Думал, сдохну? Фигли, молокосос. Не дорос еще до такой щедрости. - Подумалось ей. - Ладно, пошли, расскажешь все, что знаешь. – Парень осторожно приблизился к ней, как будто опасаясь. Что в ней было такого? Да кто его знает. Может, звериные глаза? Может, страшный оттенок лица, показывающий скрывшееся в хрупком теле безумие? А может, ее характеристики? Девушка, как ни странно, встала, нахально ухмыльнулась, что, кстати, было дико похоже на оскал. Парня от этой ухмылки прошиб холодный пот, и она это заметила. Это было заметно по еще более обнаглевшим глазам и самодовольной ухмылке, расплывшейся уже по всему ее лицу. Парень был готов поклясться, что видит перед собой Дьявола во плоти. Это не он, - подумала Рукия с огорчением, - Не тот красноволосый кусок говна, который убил рыжего и притащил меня сюда. Явно не он. Наверное, развлекается где-нибудь и даже не думает о том, что со мной собираются делать. Кусок дерьма. Когда доберусь до него – убью. Только найду катану или пистолет. Парень очнулся и схватил девушку под локоть, доставая наручники. - Не надо, - хрипло протянула Рукия, - я не собираюсь убегать, пока не убью кого-нибудь. Парня вновь прошиб холодный пот, но наручники он все-таки убрал. Тихо вздохнув, что не скрылось от нахального аметистового взора, он вновь взял ее под локоть и потянул наверх, к свету и пыткам, которые ей приготовили. Девушка шла, почти не спотыкаясь, по высоким каменным ступеням, подгоняемая незнакомым ей парнем, и ни о чем не думала. Правда, потом ее охватили воспоминания, далекие и непонятные, но оттого не менее приятные. Девушка улыбнулась и почему-то вспомнила рыжего полицейского. Куросаки? Его звали Куросаки Ичиго? Эм, наверное, мы с ним в скором времени встретимся. Надо будет его побесить, это весело. - Чего улыбаешься, ты на смерть верную идешь, - подал голос порядком прифигевший от выходок непонятной девушки сопровождающий. - Поэтому и весело. Встречусь с умершими. Побешу их, буду счастлива. - Слава Богу мы пришли, - тихо буркнул несчастный парень, буквально вталкивая девушку в хорошо освещенную комнату. - Слава Богу вы пришли! – радостно встретил их непонятный длинноволосый парень. Его волосы были блондинистыми и доставали до пояса. Выглядел он как-то не особо чувствительно («Но до Нии-самы ему еще расти и расти», - подметила Рукия), да и взгляд был полностью опустошен. Кукла в чьих-то руках. Рядом с ним стоял тот самый красноволосый, хмурясь. Он был явно недоволен тем, что происходило, но почему-то смирился с этим. Почему? - Рукия, Рукия Кучики. – Блондин подошел к ней и склонил голову, интересуясь ее скромной персоной. – Как долго я ждал встречи с тобой. Как теплил в себе надежду на то, что услышу от тебя невероятно важную информацию, которая продвинет меня по карьерной лестнице вверх и только вверх, ближе к своему господину… - На этих словах Абараи поморщился, будто только что целиком съел самый кислый лимон мира. – В общем и целом, дорогая Рукия, я прошу тебя рассказать мне о клане Кучики. А особенно о его главе – Бьякуе Кучики. Он же твой брат, ты должна знать о нем больше, чем кто либо. - Зачем вам это и кто вы вообще такие? - Мы? – длинноволосый мило улыбнулся, - Мы Эспада. - Э… Эспада?.. – Рукия ошарашено потерла подбородок и уставилась на допрашивающего ее парня. И точно, этот парень был ей хорошо знаком. – Ильфорте..! - Потише, прошу тебя, - длинноволосый закрыл ей рот рукой, усаживая в кресло. – Я хочу у тебя о многом спросить. И надеюсь на то, что ты войдешь в мое положение. Рукия нахмурилась и напряглась. Ренджи обеспокоенно наблюдал за процессом разговора, видимо, готовый вмешаться в любую минуту, но Рукия, пораженная открывшейся перед ней правдой, этого не замечала, пытаясь разложить информацию у себя в голове по полочкам. Обстановка была напряженной, но Ильфорте это будто не волновало. - Попрошу всех выйти. Абараи, останьтесь. – Захлопали двери и огромное помещение опустело. – Расскажи мне тайны твоего клана, Рукия Кучики. Расскажи мне о ваших реликвиях и традициях. Я хочу знать все. ВСЕ. Рукия нахмурилась еще сильнее и впилась ногтями в обивку кресла. Ренджи сдвинул татуированные брови и сжал кулаки. Ильфорте бездушно улыбнулся и с лютой холодностью задал первый вопрос. - Куда входит клан Кучики на самом деле? ** - Эй, паренек, эй! Куда ты? Ты только от смерти ушел, а уже бежишь! Успокойся, тебе надо отдохнуть еще немного, хотя бы чуть-чуть, совсем немного, малец, эй! - Спасибо, что помогли и приютили, я вам очень благодарен за это. Только мне пора, потому что кое-что из-за меня нехорошее происходит, и я должен это исправить. Дайте мне, пожалуйста, лекарства, я заплачу и отправлюсь. - Но ты же… еще не совсем оправился! - Все в порядке, спасибо. Не стоит беспокоиться. Я уже почти у цели. ** Некоторые события смущают чувства, рубят связи и вводят в дикое отчаяние. Другие события окрыляют (как Редбул хд), дарят радость и только положительные эмоции, но всегда есть и те события, на которые не обращаешь внимания до тех пор, пока они не становятся событиями из первой или второй группы. Но везде есть исключения, как и здесь. Люди бывают крайне разные, но в своей исключительной способности к спасению чужих душ они действительно схожи. Может ли быть ложь во благо? И поможет ли эта ложь тем, кто в этом так нуждается? Кто знает, но история не заканчивается. Она только начинается. ** Глава мне не нравится. Как и следующая. Кошмарные какие-то. Хотя и больше, чем обычно.