Irreplaceable

Просторная светлая гостиная была залита лучами заходящего солнца. Рыжие блики, казалось, прыгали от одного блестящего предмета к другому: вот они отразились от переплета томика Мураками, чьи книги занимали почти полшкафа, скользнули по множеству рамок с фотографиями разных городов Японии, мелькнули на музыкальных дисках, в беспорядке наваленных на столе. Когда-то я думала о том, что мне было бы интересно посмотреть, какую жизнь ты вел, когда был человеком. Что ж, мне представилась такая возможность. Пусть в этом мире ты погиб, но квартира осталась. И почему-то никто не удивился появлению брата-близнеца, являющегося единственным наследником твоего имущества, поскольку детей у тебя не было, а родители погибли в автокатастрофе, когда вам было по четырнадцать. Что-то мне подсказывало, что тут не обошлось без твоих способностей шинигами, точнее, не столько без них, сколько без помощи Урахары, но факт оставался фактом: ты продолжал жить в собственной квартире, и, что хорошо, я могла называть тебя Гином, так как в предыдущей жизни тебя звали иначе. Ключи от квартиры ты отдал мне в первый же мой приход сюда, сказав, что теперь это и моя квартира тоже. Поэтому сейчас я с комфортом развалилась на диване перед большой плазмой, час назад вернувшись из Общества Душ. Должна была еще утром, в свой законный выходной-то, но миссия в Руконгае заняла больше времени, чем мы с капитаном предполагали. Сил не было ни на что, поэтому я просто листала каналы, ни на чем надолго не останавливаясь. Звонок в дверь оторвал меня от этого бездумного занятия. Удивленно повернувшись в сторону входной двери, я на мгновение замерла. Кто бы это мог быть? Ты появишься только к вечеру, а больше я никого и не жду. Встав с дивана, отправилась открывать. - Да-да, иду! – прокричала я, когда звонок повторился. Открыв замки, распахнула дверь. На пороге стоял парень лет семнадцати с большим букетом ярко-красных роз. Только я хотела сказать, что он ошибся дверью, как заметила, что он одет в фирменную форму. - Добрый вечер. Мацумото Рангику? - Да, – все еще недоумевая, ответила я. - Доставка цветов. Вам букет, распишитесь вот тут, – курьер протянул мне планшет и ручку. Я черкнула в графе «подпись получателя», одновременно спрашивая: - А кто отправитель? Парень принял у меня планшет, отдал букет. - Он пожелал остаться неназванным, но приложил записку, она внутри, – ответил курьер. - Ясно, – протянула я. - Всего доброго, – кивнул он мне. - До свидания, – попрощалась, проследила за тем, как парень прошел к лифту, и прикрыла дверь. Разумеется, у меня был только один претендент на роль отправителя, но мало ли... Я отнесла букет на кухню, разрезала стягивающую стебли ленточку и сняла декоративную бумагу. Между ней и цветами действительно обнаружилась маленькая, не больше обычной визитки, открытка. Я торопливо развернула ее. Знакомым почерком было написано: «Не скучай без меня. Твой двуцветный Лис». Я заулыбалась. У тебя появилась привычка так подписывать записки после того, как мы вспомнили, как назвал тебя Ичиго в первую вашу встречу, и заспорили о том, какой же ты все-таки лис: сиреневый или серебристый. Опираясь на собственное имя, ты настаивал на серебристом, я была не согласна, отстаивая значимость цвета волос. К какому компромиссу мы пришли, я не помнила: в памяти остался лишь тот факт, что закончилось все поцелуями. Однако когда ты ушел, не дожидаясь моего пробуждения, я обнаружила записку именно с такой подписью. С тех пор эти записки нет-нет да появляются то у меня в комнате, то в карманах одежды, то в таких вот подарках. Ты по-прежнему молчишь о том, куда уходишь, но после пары теплых слов мне становится не так страшно. Я отложила ее в сторону, чтобы потом положить в небольшой конверт с точно такими же записками, и, набрав в вазу воды, принялась подрезать стебли цветов. Двадцать пять штук. Поставив букет на журнальный столик, я снова пролистала каналы, остановилась на концерте какой-то группы. Солист чем-то напоминал тебя, да и музыка была неплоха, поэтому я решила, почему бы не посмотреть. За окном стемнело, я включила пару бра на стене, продолжая лениво пялиться в экран и временами теряться в мыслях о тебе. В конце концов я и сама не заметила, как уснула… …передатчик подал признаки жизни, и я открыла его. Большой Пустой? И я ближе всех. Ну и замечательно, а то я уже заскучала. Привычно прыгая по крышам домов, столбам телефонных линий, а где придется – прямо по воздуху, – я направилась к своей цели. Пустой был высотой с пятиэтажный дом, и среди двухэтажных домиков с крышами, крытыми красной черепицей, выглядел просто громадиной. Я уже начала прикидывать, как быстрее расправиться с этой махиной, как тот вдруг взревел и целиком покрылся льдом. Белый росчерк удара занпакто, настолько мощный, что я ощутила сначала легкую вибрацию воздуха, а потом уже полноценный порыв налетевшего ветра, – и Пустой растворился в воздухе. Я остановилась на ребре одной из крыш, улыбаясь: опять вы быстрее, капитан. С моей крыши открывался отличный обзор: Тоширо обнаружился в резной тени каштана, росшего за забором, но настолько большого, что его ветви уже нависали над тротуаром. Хицугая присел на корточки перед девчушкой лет девяти: очередная потерявшаяся душа. Капитан несколько секунд что-то говорил ей, а потом протянул руку. Девчушка сначала колебалась, а потом вложила в нее свою ладонь. Хицугая улыбнулся ей, и привычным движением достал из ножен меч, перехватил его поудобнее. Все еще держа малышку за руку, он коснулся рукоятью занпакто ее лба, осуществляя ритуал Консо. Маленькую фигурку охватило сияние, а затем она превратилась в искорку и взмыла в небо. Капитан еще несколько мгновений смотрел ей вслед, а потом спрятал Хёринмару в ножны. Едва он это сделал, как возле него материализовалась девушка, выходя из шунпо и легко приземляясь на асфальт, словно спрыгивая с невысокой ступеньки. Длинные волосы были собраны в высокий хвост, рукава кимоно доходили лишь до локтей, ярко-рыжая рукоять катаны так и бросалась в глаза. Я улыбнулась. Если на тот момент, когда Хицугая узнал о Пустом, они были вместе, то это значит, что шунпо Карин все-таки начинает совершенствоваться. Хицугая поднялся, они перекинулись парой слов, после чего капитан сложил руки на груди и что-то сказал Карин, довольно скептически: я не могла их слышать, зато прекрасно видела. Та аж подскочила на месте, на что Тоширо только пожал плечами и снова ей что-то сказал, на этот раз с вызовом. Куросаки снова вскипела и решительно кивнула. Хицугая кивнул в ответ, соглашаясь, а затем показал рукой на что-то впереди себя, и сзади, и по бокам, словно намечая какие-то границы. А потом резко сорвался в шунпо. Карин опоздала лишь на секунду. Они метались по очерченному прямоугольнику асфальта, то появляясь, то исчезая, и каждый раз, когда казалось, что сейчас Карин вот-вот схватит его за руку, или за край рукава, или за цепь ножен, Хицугая в последнее мгновение ускользал от нее. Он и давал надежду, и не поддавался, показывая ей разницу в их способностях. Было очевидно, что пока она его поймать не сможет. В отличие от него. Мгновение – и Хицугая оказался у нее за спиной, поймал за правое запястье, заводя ее руку за спину. Пальцы его свободной ладони сомкнулись повыше ее левого локтя, ограничивая девушку в свободе движений окончательно. Карин чертыхнулась. Он что-то успокаивающе заговорил ей на ухо, и девушка лишь вздохнула, словно признавая его правоту. Хицугая развернул ее к себе лицом, ободряюще сказал что-то еще, потянул на себя, скользя ладонями на спину и талию… В следующий момент я поняла, что я тут определенно лишняя, а через мгновение губы Тоширо замерли в паре сантиметров от ее губ, и парень, не шевелясь, посмотрел прямо на меня: во взгляде читалась мягкая усмешка и тонкий намек. Тысяча Меносов, как не умела до конца скрывать свою реяцу, так и не умею! Его губы коснулись ее губ, а я торопливо развернулась и скользнула в шунпо, оставляя их наедине. Надеюсь, он не превратит меня в ледяную скульптуру при ближайшей встрече. Пустых пока не было, поэтому я блуждала по улицам города. Звонкий смех и гул голосов привлекли мое внимание, и я машинально посмотрела направо. За кованым забором окруженное плотной стеной деревьев виднелось здание школы: резная тень листвы скользила по циферблату часов, несколько окон были распахнуты настежь, и в их проемах то и дело мелькали школьники. Судя по времени, уроки у большинства как раз закончились, поэтому на школьном дворе бурлила жизнь: кто-то болтал с друзьями, кто-то махал на прощанье, уходя, кто-то кого-то ждал, кто-то договаривался сходить завтра в кино или по магазинам. Я невольно остановилась, разглядывая детей. Все-таки какое прекрасное время – никаких забот! Скользя взглядом по школьникам, я уже хотела было продолжить свой путь, как увиденное заставило меня прирасти к асфальту. И не просто прирасти, а заледенеть. На краткую долю мгновения у меня мелькнула мысль о том, что я обозналась, но я тут же отмела ее. Тебя я не могла не узнать. А это действительно был ты. Ты стоял в стороне от других, не на асфальте, а на траве под раскидистым кленом, откинувшись на ствол дерева. Рукава белой рубашки закатаны до локтей, светло-серые брюки идеально отглажены, узел темно-фиолетового галстука чуть ослаблен. Утопив два пальца левой руки в карман брюк, правой ты держал какую-то книгу. У твоих ног лежал школьный портфель: фиолетовая сумка через плечо, похожая на спортивную, – поверх которого был небрежно брошен серый пиджак. Продолжая читать, ты запустил пальцы в волосы, чуть задержал их, и снова спрятал руку в карман. Я смотрела на тебя сквозь прутья забора и ощущала, как меня рвут на части диаметрально противоположные чувства: невероятная радость и нестерпимая боль. Слезы сами покатились по щекам, и в тот же момент я поняла, что все-таки в это мгновение больше счастлива, чем несчастна. Я так по тебе скучала, что возможность увидеть тебя, пусть пятнадцатилетним, пусть не помнящим обо мне, меня не видящим, казалась мне невероятным счастьем. Не пытаясь вытереть слезы, я просто перемахнула через забор и пошла к тебе. Остановилась в четырех шагах, смотря, как ты перелистываешь страницу. Как жаль, как жаль, что ты не можешь меня видеть... Мне бы только встретить твой взгляд, большего и не надо... Наверное, кто-то там, в другом измерении, меня услышал, потому что через мгновение ты оторвался от книги, поднимая голову, а еще через одно – чуть вздрогнул, смотря прямо мне в глаза. Спроси меня кто, что я почувствовала в тот момент, я бы не смогла это описать. Невероятная смесь теплоты, нежности, любви, сожаления, горечи, боли... казалось бы, человек не может чувствовать все это сразу... но нет, оказывается, может. Мы удивленно смотрели друг на друга: я не ожидала, что ты сможешь меня видеть, ты не ожидал увидеть посреди школьного двора девушку в черном кимоно с катаной на поясе. Бросил пару взглядов по сторонам и, очевидно, убедился в том, что кроме тебя меня никто не видит. Во взгляде появилось беспокойство, но ты не мог заговорить со мной тут, и я видела, что ты это понимаешь. Улыбнулась сквозь слезы и покачала головой. - Гин! – ты обернулся на громкий окрик, я машинально проследила за твоим взглядом: со ступенек спускался парень с длинными черными волосами, выстриженными в сверхстильное подобие лесенки с косой челкой. Пара колец на пальцах и серьга в ухе придавали ему вид дьяволенка. Образ бунтаря завершало то, что он держал пиджак за воротник, перекинув его через плечо за спину. А вот отставал от него на пару ступенек школьной лестницы настоящий ангел: длинные светлые волосы мелкими завитками спускались чуть ли не до талии, сквозь очки без оправы на мир игриво смотрели яркие зеленые глаза. По тому, как стоящие во дворе девчонки почти синхронно обернулись к парням и к тебе, а некоторые даже начали оживленно перешептываться, я поняла, что все трое пользуются большим успехом у противоположного пола. Ты обернулся к друзьям, и я поняла, что это мой шанс. И ушла в шунпо, оказываясь в глубине деревьев у тебя за спиной. Я видела, как ты бросил взгляд на то место, где я только что стояла, затем, неуверенно, за спину, и только потом махнул черноволосому парню, крикнув, что уже идешь. От звука родного голоса меня качнуло, и я осела на землю, прямо на траву между корнями дерева, глядя, как ты прячешь книгу, закидываешь на плечо сумку и, небрежно перекинув через нее пиджак, вместе с друзьями покидаешь школьный двор. Слезы текли по лицу, а я улыбалась. Создавалось ощущение, что я снова нашла тебя и снова потеряла. Как это пережить – видеть тебя и понимать, что ты ничего не помнишь обо мне? Лучше не видеть… Но я же приду сюда снова. И буду приходить и приходить, пока это не сведет меня с ума… Это как проклятие. Это иллюзия, самообман. Тебя больше нет. На мгновение вместо резной тени листвы, скользящей по ладоням, мне почудились пятна крови, твоей крови… …и я проснулась. Я села в кровати, чувствуя, что сердце как бешеное стучит в груди. Откинула одеяло, убрала несколько прядей волос с лица и шеи. Спокойно, это просто кошмар. Только кошмар. Но кошмар ли? И в следующее мгновение меня продрал ужас, когда я подумала о том, что сон – это правда. Что я действительно видела тебя вчера в школе. Я успела лишь задержать дыхание, чтобы взять себя в руки, когда услышала отзвуки легких шагов. Я с надеждой перевела взгляд на проем двери, чувствуя, как они приближаются… Ты появился в проеме, ты, такой, каким я видела тебя позавчера, перед тем как ты вместе с отрядом отправился с миссией в мир живых. Таким, каким ты вернулся ко мне чуть больше месяца назад. Выдохнув, уронила голову на согнутые колени, запустила пальцы в волосы. - Рангику? – ты вмиг оказался рядом, опустился на кровать, – что случилось? Кошмар, да? – подсел ближе, притянул меня к себе, обнял. - Да, – я прижалась щекой к обнаженной груди: на тебе были лишь тонкие пижамные брюки. Влажное полотенце, висящее на шее, ты тут же отбросил на край кровати. - Расскажи мне, – попросил ты. Я говорила недолго, хоть и старалась не упускать подробностей, умолчав лишь о моменте с участием Тоширо и Карин: он к делу не относился. Прокрутив его в памяти, я невольно подумала о том, что, как оказалось, сцена, свидетелем которой я совершенно случайно оказалась буквально вчера, произвела на меня большое впечатление. Тоширо был слишком занят Карин, чтобы меня заметить, а я быстро поняла, что лучше уйти, и чем быстрее, тем лучше. Впрочем, все развивалось так, как должно было: он не вчера в Руконгае появился, а она по человеческим меркам уже взрослая, даром что оба выглядят, как подростки. Твой образ все еще не отпускал меня, и, чтобы разрушить его, я прижалась к тебе крепче. - Это всего лишь дурной сон. Я с тобой, слышишь? Я с тобой. Ты гладил меня по волосам, а я успокаивалась в твоих объятиях, только сейчас осознав, что я в спальне, а не в гостиной. Вероятно, ты перенес меня сюда, когда вернулся. Я машинально глянула на часы: полвторого ночи. - Ты давно пришел? – негромко спросила я, нежась в твоих объятиях. - С час назад. - Ясно. Устал, наверное, второй день без сна… – ты хмыкнул, – а я вот теперь вряд ли смогу уснуть… Твоя рука замерла на моей спине, а затем ты склонился к моему уху и прошептал: - Я знаю отличное снотворное. Я не успела ничего спросить, как ты запустил пальцы в мои волосы, заставляя поднять голову, и поцеловал. Твой язык скользнул в мой рот, ладони коснулись обнаженной кожи. Поцелуй был медленным и чувственным настолько, что я начала задыхаться и теряться в пространстве. Пальцы заскользили по ногам, забираясь под ткань домашнего кимоно, начали поднимать ее вверх, и ты снял его, оторвавшись от моих губ всего на пару секунд. Уложил меня обратно на постель, и я окончательно потеряла себя. Пальцы скользили по моему телу, гладили и ласкали, где-то задерживаясь, где-то останавливаясь. Губы изучали грудь и живот, заставляя меня дышать чаще и негромко постанывать от удовольствия. С твоих волос капала вода, ты размазывал прохладные капли по моей коже и дул, отчего я вздрагивала всем телом, комкая простыни и все крепче сжимая пальцы на твоем плече. А потом ты решил добить меня окончательно: ладонь коснулась колена, заскользила по внутренней стороне бедра, все выше и выше, и я ощутила, как твои пальцы медленно проникают в меня, вынуждая захлебнуться стоном. Вторая рука и губы продолжали изучать мое тело, а я тихо постанывала, лишь чуточку подаваясь на твои пальцы, не в силах сдерживаться. Ты мучил меня долго, останавливаясь, заставляя просить, окуная в чистейшее удовольствие. Меня трясло от возбуждения, мое тело жаждало разрядки, но ты никуда не торопился. И только когда я почти без сил прикрыла глаза, ты несколькими движениями довел меня до пика, одновременно целуя. Сладкие судороги раз за разом прошивали тело, и мне казалось, что это длится вечность. Наконец, оргазм отпустил, заставив меня блаженно вытянуться на теплых простынях и приоткрыть глаза. Ты склонился надо мной, целуя в висок, а затем поднялся с постели. Я наблюдала, как ты вытираешь уже почти высохшие волосы полотенцем, как выключаешь в квартире свет. Наконец, ты опустился рядом, притянул меня к себе, поцеловал в висок. И я уснула, правда, на этот раз мне уже ничего не снилось. Утро встретило пасмурным небом и льющим за окном дождем. Впрочем, это совсем не испортило нам настроение, и мы замечательно провели день дома, наслаждаясь обществом друг друга. Лишь ближе к вечеру пелена облаков поредела и запестрела дырами, в которые тут же скользнули лучи закатного солнца, да и оно само мелькало в разрывах то тут, то там. Я сначала не проявила особого энтузиазма, но тебе все-таки удалось вытащить меня на улицу. Мы долго гуляли по осеннему парку, пропитанному влагой и раскрашенному во все оттенки красного. Когда уже совсем стемнело, выбрались на одну из улиц города. Было свежо, прохладно и малолюдно. Я держала тебя под руку, наблюдая, как изредка налетающий ветер играет бахромой твоего белоснежного шарфа, завязанного поверх черного пальто. Мы говорили обо всем и ни о чем, как обычно. Точнее, говорил больше ты: твоя человеческая жизнь оказалась крайне интересной, и, работая фотографом для одного известного журнала, ты много где успел побывать. Казалось, ты уже рассказал мне столько интересных случаев, что на две жизни хватит, и все равно в запасе у тебя было припасены истории, которые заставляли меня заслушиваться. Зайдя в попавшуюся по дороге кофейню, мы взяли два кофе на вынос. Ветер скользил по волосам, я держала твой стакан, пока ты застегивал пальто. Проехавший мимо автобус пестрел рекламой об осеннем фестивале в Киото: за сегодняшний вечер я видела ее второй или третий раз. Ты проследил за моим взглядом. - Киото... – задумчиво проговорила я. Ты посмотрел на меня. - Поехали завтра. - Что? – не поняла я. - Поехали завтра. На фестиваль. В Киото. Я захлопала глазами. Ты забрал у меня свой кофе и посмотрел выжидающе. - Но Общество Душ... - …перебьется без нас один день. Точнее, без меня, так как у тебя завтра и так выходной. Целый день с тобой... в Киото... мысль об этом была воистину заманчивой, и я просто не могла сдержаться. - Хорошо. А долго туда добираться? - Два часа на машине. Я бывал там, тебе понравится, поверь мне. - Верю, – я кивнула, – если мне не верить тебе, то кому верить? Ты пожал плечами, улыбаясь и беря меня за руку. - Ну, не знаю. Капитану своему, например. Я фыркнула, попыталась вырвать руку из твоей ладони, чтобы как-нибудь тебе отомстить за ляпнутую глупость (размотать шарф или взлохматить волосы, к примеру), но ты удержал мою ладонь в своей. - Глупости какие. Ты – это ты. Тебя некем заменить, ты же знаешь. - Не бывает незаменимых людей, – философски возразил ты, делая глоток кофе. Прежде чем ответить, я последовала твоему примеру. - Только не в моем случае, Гин. Только не в моем. Ты внимательно посмотрел мне в глаза и сжал мои пальцы чуть крепче. - То же самое я могу сказать про тебя. Я улыбнулась, снова беря тебя под локоть. Предвкушение поездки заставляло буквально парить над асфальтом. Завтра. Только ты, я и Киото.