Диккенс

- Эй, Оливер... - Меня зовут Пип, лорд Алукард. - ...Пип, будь внимателен. Я чую вампира, он где-то рядом. Первое место в личном хит-параде ненависти Пипа Бернадотте занимал Чарльз Диккенс. Родители делили пополам вторую позицию, хотя, казалось бы, логичнее наоборот. Ведь именно супруги Бернадотте, а не Диккенс, позволили своей любви к "Большим надеждам" тяжкой тенью пасть на жизнь их сына. И вовсе не Диккенс был виноват в том, что одноклассники Пипа выбрали его имя целью для разнообразных насмешек и подколок, а час, когда в школьной программе замаячила литература XIX-го века, стал самым черным часом в жизни мальчика. Диккенс тут, строго говоря, был ни при чем. Но Бернадотте был хорошим сыном и предпочитал винить во всех горестях своего детства не родителей, а чуждого и много лет как помершего классика. - Дэвид! - Меня зовут Пип, лорд Алукард. - Ах, да, Пип. Проверь этот переулок. Впоследствии ненависть слегка притупилась - в основном потому, что Бернадотте вырос, заматерел, и мало у кого теперь возникало желание над ним посмеяться. Да и не так уж много в его новом круге общения было людей, читавших "Большие надежды". Со временем ему даже начало казаться, что проклятое имя больше не довлеет над ним, и в этом обманчиво-утешительном заблуждении он пребывал вплоть до сегодняшнего вечера. - М-м, Скрудж... - Меня зовут Пип! - Да, точно. Я забыл. Ибо сегодня вечером леди Хеллсинг зачем-то отправила его в рейд с Алукардом. Наемнику очень не понравилось, какое у дворецкого Уолтера, когда тот передавал приказ командования, было сочувствующее лицо. И еще ему не понравилось, что ветеран "Хеллсинга", услышавший их разговор, крепко пожал Бернадотте руку и похлопал по плечу. А больше всего ему не понравилось, что Виктория, которую он встретил по дороге в арсенал, внезапно заключила его в удушающие объятия, смахнула слезу и попросила быть осторожней и не стоять с той стороны, куда Алукард будет стрелять. "Потому что в последнее время Хозяин ходил в рейды вместе со мной, и он может в бою забыть, что ты не умеешь регенерировать... Если что, учти, что он это не со зла, а по рассеянности!" От этих недобрых знаков у него появилось предчувствие. И оно полностью себя оправдало: Алукард определенно читал "Большие надежды". Более того, судя по количеству названных им мужских персонажей, "Большими надеждами" его познания не ограничивались. И, что хуже всего, у него было веселое настроение. - Феджин... Бернадотте остановился. Алукад тоже остановился. Наемник определил выражение вампирского лица как выжидательное. - Я не Феджин, лорд Алукард, - произнес он тихо. - О, - сказал Алукард удивленно. - Э... Монкс? В детстве над Бернадотте часто смеялись, и зачастую это были ребята вдвое, втрое крупнее его. Но ни разу, сколь бы превосходящими силами ни располагал противник, Пип не позволил себе трусливо смолчать в ответ. "Он меня убьет, - подумал он отстраненно. - Скажет потом, что я встал не с той стороны..." Но в некоторых ситуациях честь бывает важнее жизни. - Меня зовут Пип! - рявкнул он, привстав на цыпочки, чтобы оказаться с вампиром нос к носу. - Пип Бернадотте меня зовут, запомнил, упырь недоделанный?! Заруби себе это на своем длинном остывшем носу! Пип Бернадотте, понял?! Он отступил на шаг, тяжело дыша и ожидая немедленной смерти. Алукард аккуратно протер очки, которые Пип заплевал в приступе бешенства. - Да, точно, - сказал он и улыбнулся вежливой акульей улыбкой. - Пип, ну конечно же. Я помнил, что что-то из Диккенса... Значит, тебя зовут Пип. Ну да. Мальчик с большими ожиданиями, лезущий из грязи в князи... Хорошее имя. Теперь я точно его запомню. Пошли, Пип, надо выполнять суточный план. Он неторопливо двинулся дальше. Пип задумчиво смотрел ему вслед. В его личном хит-параде ненависти Диккенс с грохотом рухнул с пьедестала, уступив первое место более древнему мертвецу.