Игра

      «Весь мир – театр, а люди в нем – актеры», - когда-то много-много лет назад сказал великий драматург. И, поверьте, манхэттенская элита знает об этом, как никто другой! Здесь маски и бездушные личины уже давно заменили настоящие лица. А истинные чувства припорошены песком. Не так-то легко увидеть настоящее, неприкрытую ложью, истину. Только и будешь слипать глазами, когда песок попадет внутрь. Уж лучше и вовсе не открывать очей, жить в темноте со звуками и запахами. Возможно, вычленить истину получится из них. А нет – так иллюзии не так плохи!       Не верите? Что ж, возможно, вам розовые очки к лицу. От них так и веет легкостью… Ах, вы ненавидите розовый… Тогда добро пожаловать в реальность!       Блэр Волдорф сидела возле зеркала с позолоченной рамой, методично осматривая каждый кусочек своего идеального, в эту минуту до смерти похожего на мраморное изваяние, лица. Девушка потянулась коснуться холодного безжизненного стекла, Но вместо этого дотронулась до рамы. Золотистая, с множеством завитушек, сделанная на заказ под европейский стиль рококо. Дорогая, изысканная… подделка!       Смешно, – такая ведь и ее жизнь. Внешне – респектабельная, мечта для каждого: деньги, слава, успех, красивые платья, что так и манят взгляд с витрин роскошных магазинов… А копнешь глубже, проникнешь в середину, под тонкий слой – к самому сердцу, и что увидишь? Обычную пластмассу!       Рококо канул в лету. А это, - Блэр с насмешливой улыбкой провела рукой по боковому цветку – пустышка!       Темные, кажущиеся в мягком свете ночника, почти черными, волосы струились по оголенным плечам и спине. Медленно, едва ли не машинально девушка расчесывала локоны. Но не волосы интересовали Блэр – лицо.       Как актер в дешевой пьеске… Впрочем, нет! Как можно сравнивать Блэр Волдорф (!) с дрянным актеришкой. Победительница, Королева, Одри Хэпберн… И как икону стиля прошлого века превращали в цветочницу, так расплакавшаяся девочка с трясущимися руками превращалась в роскошную светскую львицу.       Думаете, это сложно?       Сказать по-правде… Да! Безумно!       - Блэр? – высокий мужчина с иссиня черными глазами и решительным, почти жестоким выражением лица – но кто знает, сколько в этой жестокости было истинного чувства? – быстро вошел в комнату и подошел к девушке.       Блэр резко отложила гребень в сторону и подняла глаза на гостя.       - Что тебе нужно? Все уже сказано. Ты выбрал отель, - бесчувственный голос, на лице ни слезинки, даже в уголках миндалевидных глаз.       Театр построен. Зрители давно в зале в предвкушении нового спектакля. И вот занавес поднят!       - Именно! – снова жестокость. Мужчина, будто не замечая боль, что на мгновение промелькнула в глазах собеседницы, продолжил. – Емпайр. Я хочу его вернуть. Я все еще этого хочу!       - Вижу, - Блэр насмешливо прикусила нижнюю губу, стараясь не расплакаться, сохранить хоть каплю гордости. Ничего ведь больше не осталось – все растоптано, смешано с грязью. – Но я тебе в этом не помощник. Мне подобное ни к чему.       - Я могу найти причину, - Чак сделал еще шаг, оказываясь в опасной близости от девушки, ступая на очень хрупкий лед.       - Думаешь, Я хочу, чтобы ты ее нашел?! – Блэр отвернулась и вновь посмотрела в зеркало. Но ничего увидеть не успела. Теплые руки коснулись оголенной кожи. По телу прошли импульсы. Сердце на миг забилось быстрее – как прежде…       Блэр рывком сбросила со своих плеч руки Чака.       - Все кончено!       - Не смеши! – Чак так же рывком поднял ее на ноги. – Джек ведь никуда не делся. Он здесь, в Манхэттене, в Верхнем Ист-Сайде. Это маленький остров. Хочешь как-то за завтраком пересечься с ним в уютном кафе? Или, быть может, ты предпочитаешь сумерки? Уличные фонари, романтика…? За окном падает снег. Все так ярко, красиво. Ты пьешь черный кофе без сахара. Вокруг сказка… - на мгновение его лицо затуманилось. Сказка манит… Но на то он и Дьявол, чтобы разрушать… - Затем громкий стук в дверь. Джек Басс собственной персоной!       - Я тебя ненавижу, - Блэр подняла глаза, встречаясь с глазами Чака, ненавидя его так сильно… Все еще любя…              Что случается, когда встречаются две воли? Когда любовь и предательство, ненависть и страсть соединяются воедино? Когда эгоизм и расчетливость берут верх над нежностью? Когда испорченные богатством дети начинают играть во взрослые игры по взрослым правилам?       - Это вместо согласия, - Чак не спрашивал. Он знал Блэр, как себя самого, знал ее желания, знал то, что, если он сейчас еще приблизиться к ней, девушка оттолкнет его. Знал и все равно хотел сделать это.       - А потом ты навсегда исчезнешь, - и это тоже был не вопрос. Королеву не интересуют чужие желания. Она лишь приказывает. Ставит свои желания превыше всего.       Пусть ей и хочется совсем иного…       - Манхэттен – мой дом. К чему мне отель, если придется исчезнуть? – что сказать, даже детям приходят в голову умные мысли.       Чак послал все к черту и коснулся ладонью подбородка Блэр. Просто, чтобы еще раз прикоснуться к ней, неважно, что это ничего, в сущности, не изменит, не важно, что будет потом. Есть только это мгновение, этот миг…       Но разве вся жизнь не состоит из мгновений?       - Из моей жизни! Этот остров не так мал! - Блэр махнула головой, сбрасывая теплую ладонь со своей кожи, выкидывая вместе с ней чувства с сердца, навечно захлопывая за ними дверь, не давая своей воле покориться чужой...       По крайней мере, пытаясь это сделать…       - Я не люблю загадывать наперед, - Чак прищурился, надеясь, что Блэр не услышит, не поймет.       Ведь это еще одна ложь! Сколько ее уже было произнесено? Не счесть!       Он давно научился планировать, манипулировать людьми, придумывать авантюры с известным концом, создавать правила и играть по ним…       Но в этой игре правил не было.       - Я люблю!       Кого? Что ты любишь, королева Верхнего Ист-Сайда? Плетение интриг? Ломание чужих судеб? Простые шахматы, где, что черные, что белые фигуры так подозрительно напоминают реальных людей? А, может, только себя, или человека напротив – свое отражение в кривом зеркале?       Молчание. Только два пронзительных взгляда и насыщенный электродами воздух. Будто перед настоящей грозой, когда каждой клеткой чувствуешь, что начнется буря.       - Согласен?       - Да!       Итак, игра началась. Полуулыбка, последний пронзительный взгляд, новый план...