Так, как я

Лу знал много вещей, которые как Его друг он не должен был скрывать, и он попросил меня рассказать всю правду Ему. Я знала, что рано или поздно придется сделать это. Сначала, я призналась ему, что курю, на что он отреагировал спокойно. Я как сегодня помню тот вечер. Была поздняя осень, и я потащила его на наш причал. Благодаря нему я преодолела страх темноты, высоты и глубины. Все за один раз, просто потому, что он держал меня за плечи. Оглядываясь, я понимаю, что если бы он попросил меня спрыгнуть я бы спрыгнула. Погода была приятной, но немного прохладной, так что мы промерзли, когда дошли до конца причала. - Если к концу разговора ты захочешь скинуть меня, делай так. Если захочешь уйти-я пойму тебя и не обижусь. - Я, наконец, собралась с силами, и стала рассказывать. Я рассказывала о всем плохом, что сделала до него, хотя все, кроме Луи просили меня не говорить ему, зная, что есть куча вещей, которые он мне не простит. Когда я договорила, то не смогла поднять на него взгляд, хотя он сидел напротив. Мне было неимоверно стыдно... Стыдно, что я когда-то смогла быть с кем-то до него. Меня тошнило от мысли, что кто-то когда-то касался меня до него. И больше всего на свете я хотела обнулить все, что было до него. Я едва сдерживала слезы, которые вырвались, когда он обнял меня, и сказал вещь, в которой было больше, чем во всех "Я тебя люблю" всего мира: - Все, что было до меня-было до меня. Сейчас с тобой я. И вот тогда я разрыдалась. Он обнимал меня, поглаживал руки, и я чувствовала такое счастье, что все еще не была уверена, что не сплю. Ты понимаешь, что он сделал? Он простил мне все. Он принял меня такой, какой я была. Как-то кто-то из наших друзей спросил, что между нами, на что я сказала, что не знаю, что на это ответить, потому что мы сами не обсуждали это. После этого вопроса, вечером, мы решили все-такт выбрать официальную дату, когда мы будем отмечать годовщину. Началось время, которое поломало все в моей жизни. Знаешь, иногда лучше не знать, что такое счастье. Нет, правда. Лучше довольствоваться тем, что есть, чем всю жизнь мечтать о том, что уже было, но не будет. Каждый день я просыпалась, и не верила, что можно быть такой счастливой. В каждом его сообщении, в каждом его взгляде было столько любви, что я задыхалась. Мы не поругались ни разу. Я не была такой, как сейчас. Я всегда могла найти способ поругаться, выразить свое недовольство. Я могла спорить даже когда знала, что не права, но с ним все было по-другому. Каждый день был просто сказкой, и не важно, что мы делали: сидели на смежных лавочках в парке лицом друг к другу, обсуждая все по чуть-чуть, смотрели ужастик, у кого-нибудь из друзей дома, ели приготовленный мной ужин или играли в карты с друзьями. Абсолютно все, каждая минута, каждый день... Это так прочно врезалось в мою память, что я хочу выть от боли сейчас. Помню, как он сидел на полу, а я в кресле, и копалась в его волосах, пока он читал мне смешные истории, которые я даже не слушала. Но в каждой нашей прогулке больше всего я любила и ненавидела прощание. Он не такой человек, который может показывать свои чувства всем. Он говорил мне, что любит только когда мы были наедине. И когда я уходила... Мэггз, одна из причин, почему я рассказываю тебе это, так это для того, чтоб ты поняла, что твоей любви заслуживает только тот, кто полюбил твою душу, не коснувшись тела. Единственный раз, когда он прикасался ко мне, это когда мы прощались у подъезда. Я помню, как обнимала его талию, уткнувшись в шею, а он крепко прижимал меня к себе. Прошло двадцать два года, а я помню его голос, говорящий мне: " Я хочу простоять так до утра " Когда он обнял меня так в первый раз, я каждую секунду молила Бога, чтоб он не отпускал меня. И он держал меня так, пока это было возможно. Обычно, нас раздражали Проезжающие машины, друзья или то, что я начинала задыхаться. Это звучит глупо, но я не могла даже дышать, пока он был так близко. Спустя несколько месяцев, когда мы расстались, я стала задыхаться даже тогда, когда мы просто находились на одной территории в зоне видимости друг друга. Я поругалась с людьми, которые были рядом со мной в течении трех лет просто потому, что они сказали, что он меня не заслуживает. Я видела только его, я думала только о нем, я переживала только о нем. И самое ужасное, что это все было взаимно. Сказать " Я тебя люблю" можно так же, как любое другое предложение. Доказать это, заставить человека поверить в это-совсем другое. И он заставил. Я свято верила, что я у него последняя. Я поклялась, что он у меня последний. Я до сих пор помню, как он гладил пальцами мои руки, когда мы сидели рядом. До сих пор помню, как он согревал мои руки. Помню то, что он обнимал меня так, словно я все, что ему нужно. Он ни разу не поцеловал меня, не говоря о большем. Ни разу. Боже, Меггз, я вспоминаю это, и мне снова больно точно так же, как тогда. Мама встала, глубоко вздохнула, закрыла глаза и потеряла лицо руками. Все еще не открывая глаз, она подняла майку. Не смотря на ее возраст, она до сих пор выглядит хорошо, и я всегда поражалась тому, что она никого себе не нашла, но как оказалось, она просто не хотела. Она подняла майку, и я увидела то, что никак не ожидала;татуировку, прямо под сердцем: " Для него никогда не поздно. 4.20.25.21" - Что это значит? - Я только сейчас поняла, что плачу тоже. Я не представляла, что можно любить так сильно, так долго и так... Не взаимно. - Я сделала ее спустя полгода. Как символ того, что я буду ждать его всегда. Четвертого числа он обнял меня первый раз. Мы начали встречаться двадцатого. Двадцать пятого он сказал, что любит меня. Двадцать первого-что разлюбил. - Но ты же... Ты же видела его после? - Я знаю, о чем ты думаешь, Меггз, и видит Бог, я люблю его настолько, что мечтала жить с ним и воспитывать детей больше всего. Когда я обнимала его, я чувствовала, что я дома, и я хотела дать этот дом и ему. Я хотела, чтоб он был счастлив. Когда он бросил меня... Он просто написал мне сообщение, на следующий день после операции, когда я лежала дома. Я забыла, что значит жить. Но больше всего, я переживала из за него. Я не хотела, чтоб он чувствовал себя плохо. Не хотела, чтоб он переживал. Я все еще следила за тем, чтоб он не часто пропускал лекции, не пил много кофе и не напрягался. Я все еще хранила все фотографии, хотя удалила всю переписку. Я следила за страницами всех его друзей, что б видеть его новые фотографии. Продолжала дружить с нашими общими друзьями, чтоб просто знать как он, хотя это причин до мне еще больше мучений. Когда он написал, что перегорел, я извинилась перед ним. Не знаю за что, может за то, что мучала его несколько дней. Когда он говорил, что любит меня, он правда верил в это, и он не виноват в том, что его чувства изменились. Я неделями искала проблему в себе, пока не выдержала, и не написала ему. Мама снова протянула мне телефон: " -Мы можем поговорить? Пожалуйста? - Можем. - Что я сделала не так? Просто скажи мне правду. - Ничего. Я уже говорил тебе, и скажу это снова. Я просто перегорел. Я поступил ужасно, но я видел, как ты убиваешься, а мне было все равно увидимся мы или нет, напишу я тебе или нет. Я просто не хотел мучать ни тебя, ни себя. Я не говорю, что так было сначала, все, что я говорил, было искренне. - Я просто хотела убедится, что не сделала тебе ничего плохого. - Ты никогда не смогла бы поступить так. Я поступил как мразь, и не надо говорить что это не так. И знаешь, что самое худшее? Мне нравится быть мразью. - Чтобы ты не говорил, ты лучший человек из всех, что я встречала. Я просто хочу, чтоб мы остались друзьями, потому что ты всегда был мне в первую очередь другом. - Я поражаюсь тебе, Келси. Я поступил с тобой ужасно, бросил тогда, когда был нужен. Я поступил так далеко не с первой девушкой, а ты продолжаешь переживать за меня? Ты что, Мать Тереза? Любая другая мечтала бы меня убить. - Когда-нибудь ты полюбишь кого-нибудь так, как я тебя, и ты поймешь. - Я любил тебя, правда. Тебе проще возненавидеть меня и забыть. - Я не хочу ненавидеть тебя. - Когда-нибудь за свою доброту ты получишь свое счастье, и ты станешь самой счастливой, я от души желаю тебе этого. - Я уже была. Счастливей я не стану. - Не надо тратить свою жизнь на того, кто этого не хочет, не видит и не оценит. Я не смогу дружить с тобой, зная, что ты ищешь свет во мне. Я поступил с тобой так, что не могу даже смотреть в твою сторону, настолько мне жаль, а ты простила меня. Ты невероятно сильная. - Я просто хочу, чтоб ты изменился когда-нибудь. Я буду ждать этого. И ты никогда не будешь один, потому что когда тебе станет плохо-помни, что у тебя есть я." Прошло двадцать два года. Это был последний раз, когда мы говорили о чувствах, помимо двадцати двух сообщений. Каждый год, на его день рождения, я поздравляю его, и говорю что люблю. В остальное время мы общаемся как обычно. - Кто он? - Зейн Малик. Я буквально чувствовала, как мои глаза выкатываются из орбит. Дядя Зейн близкий друг Луи. Он женат. У него трое детей. Его средний сын учится со мной в параллельном классе, а его жена невероятно красивая женщина. Все мамины друзья... Они постоянно вместе... - Мам, если его старший сын старше меня, то... - Он не твой отец, Меггз. - Но ты же любишь его, ты бы не смогла... - Ни один мужчина не прикасался ко мне с намерениями большими, чем дружеские после него. Я не могла предать все, во что я верила. - Я не понимаю... - Я все прекрасно поняла, на самом деле. - Ты моя дочь. Я дала тебе все, что могла. Я просто не родила тебя, и я даже не знаю, кто твои настоящие родители. - Это не важно, у меня есть ты... - Я не хочу, чтоб ты когда-то полюбила так, как я. Прошли годы, прежде чем я стала жить, не обращая внимания на него, прежде чем я перестала искать его глазами всюду. И я пережила его любовь, раздражение, безразличие... Я ждала всю жизнь, что он захочет вернуться, а вместо этого узнала, что он женился. Я не говорю, что мои проблемы серьезней твоих. Я рассказала тебе это, чтоб ты научилась отдавать свои чувства тому, кто по-настоящему оценишь. Ты влюбишься несколько раз, прежде чем полюбишь по-настоящему, и это нормально. Но когда ты полюбишь так, как я, а ты полюбишь, и я уверенна, тебя полюбят так же в ответ, потому что ты заслуживаешь этого, имей мужество пронести эту любовь в себе. Но я даже не думала о том, что моя мама мне не родная. Обнимая маму, я поняла, что нет вещей, которые нельзя перенести. Боль рано или поздно отступает, или ты просто учишься жить с ней. Настоящая любовь, такая, что длиться всю жизнь, может придти в двадцать или сорок, а может не придти совсем. Я поражалась тому, что можно любить так. Что один месяц может перевернуть человека так, что под откос скатится вся жизнь. Я горжусь ей. Горжусь мамой, которая пронесла любовь к человеку, который предал ее через столько лет, и вероятно, пронесет уже столько же. Зейн удивительный человек. Человек, которому хватило мужества причинить боль, сказав правду. Мама невероятный человек. Человек, которая любит, потому что обещала. Которая любит того, кому отдала все, и нашла в себе силы, отдав все не попросить обратно.