No Umbrella To Hold

Из всех вещей в мире, которые могли оторвать Майкрофта Холмса от нее, от страны, о раке пищевода она бы даже не подумала. Она предполагала, что его могли бы погубить взрывы, перестрелки, бомбардировки или даже яды. Но природа та ещё подлая сучка, и, прежде чем они узнали, что произошло, три стадии рака прошли, так что многие виды лечения были уже бесполезны. Они были ограничены в лечении, и четвёртая стадия приближалась слишком быстро, так что у политика среднего возраста осталось не так много времени. Он никому ничего не говорил, да и она знала только лишь потому, что сама составляла его расписание встреч с докторами и варианты его лечения. После его третьего визита к доктору она уже знала, что там произошло и без его рассказа, в тишине своего офиса он попросил её, сопровождать его. Это неловко для него, спрашивать на самом деле не её компании, а её жертвы, но она всегда говорила именно то, о чём он думает, даже не моргая. Она ему мягко улыбнулась и срочно поменяла свой график в те дни, когда он на лечении. Самое главное: она должна сохранить всё в секрете, потому что мир не должен знать, что Майкрофт Холмс, человек из тени, умирает. На третье совместное посещение врача, Майкрофту предлагают интенсивную химиотерапию, последний способ остановить смерть, и Антея просит его согласиться. Он потеряет все свои волосы и станет чертовски тощим, невероятно хрупким в движении, но это может стать его платой за прекращение распространения умирающих клеток по всем телу. Он поначалу отказывается, но, глядя в её умоляющие глаза, соглашается. Первая процедура не очень ужасна, он едва понял, что наступил обед. Всё было не так ужасно до следующего утра, когда радиация проникла внутрь его костей, и его движения стали еще скованнее обычного. Он никому ничего не сказал и зашёл в офис с высоко поднятой головой. Антея была на шаг впереди, и на его столе его уже ждал синий зонт, который был гораздо длиннее старого, с ручкой из орехового дерева и золотым наконечником. Нет никаких доказательств, но он на сто процентов уверен, что это от неё, так как в воздухе всё ещё сохранился аромат Noir Tease*. Смесь парфюмированной воды, подсолнечника и её любимого шампуня заполнили офис, и он даже не сдерживал улыбку, думая о своей заботливой и ответственной помощнице, пытающейся быть скрытной и оставившей ему подарок. Со временем становится очевидным, что лечение приносит ему боль. Его когда-то гладкое каменное лицо искажается при ходьбе, быстром глотании, слишком большой или низкой температурах. Она делает всё возможное, чтобы сделать его жизнь максимально комфортной, даже ставит свой стол в его кабинете, так что, когда он делает что-либо неразумное (например, встаёт, чтобы пройтись), она может наблюдать за его мимикой. Больше нет встреч лицом к лицу: они либо через конференц-связь, либо через нее, сидящую на заднем сидении автомобиля, нарезающего круги. Он из всех сил старается быть сильным, но этого недостаточно. Она всё держит втайне от других сотрудников. Нет ничего удивительного, что согласно слухам у Антеи с боссом роман, Майкрофт запал на свою помощницу, они женаты… и тому подобное, и в качестве потакания трудящимся, в кабинете врача на безымянный палец левой руки она принимает от него кольцо не в знак брака, а как знак преданности. Процедура начинается, но он всё ещё не отпускает её руки, и её пальцы переплетаются с его в молчаливом комфорте и заботе, признании того, что он не один. В конце концов, лечение не работает, и его диагноз – неизлечимый рак. Болезнь, прогрессируя, распространилась и на горло. У него осталось только два месяца, почти восемь прошло с тех пор, как ему поставили диагноз, и у него нет хотя бы ещё одного года. Он не увидит следующий июнь или июль. Он принимает это на удивление спокойно, потому что узнаёт об этом в кабинете вместе с Антеей, которая делает вид, как будто бы ничего не случилось. Её большие голубые глаза смотрят на него, потому что он сделал паузу в разговоре и не мог больше молчать. Он говорит ей, что умирает. Этот май будет его последним рабочим месяцем. Они оба чувствуют всю горечь апреля. Он слабеет каждый раз, как она видит его, и Антея ставит ему кровать в кабинете, чтобы у него было место, где бы он мог лежать, когда сидеть уже не было сил: боль была настолько сильной, что у него даже менялась частота дыхания. Такое дыхание, когда он мучительно медленно вдыхал через нос, напоминало хныканье. Она даёт ему воду (пить чай он уже не в состоянии) и обезболивающие таблетки, он с трудом их проглатывает и ложится на кровать в углу кабинета рядом с окном. Иногда он засыпает сразу, а иногда не спит вообще. Когда он сразу не может заснуть из-за боли, она ставит стул рядом с ним и сидит рядом. Иногда они разговаривают: она говорит и рассказывает ему о киноновинках, пьесах, погоде за окном. Её мягкий голос убаюкивает его, когда она говорит об их поездках и как раз описывает берег Нила, когда он тихо начинает храпеть. В апреле он предлагает ей прилечь отдохнуть рядом с ним, когда он спит. Для него уже трудно есть: горло сжимается туже и туже, так как инфекционные клетки продвигаются всё ближе к его рту. Она бы не удивилась, что у него был ещё и рак рта ко всему прочему. Она ничего не делает, когда лежит рядом с ним, кроме как рассматривает его профиль, слушает его неглубокое дыхание. Она почти не работает в эти дни, только молча лежит рядом с ним, пока её звонящий телефон не отвлечёт её снова. Май приближается, а ему всё хуже. Он приводит свои дела в порядок, организует всё для своего отъезда. Антея помогает ему молча, потому что нет смысла грустить. Они уже ничего не могут с этим сделать. Майкрофт выглядит настолько серьёзно, насколько вообще может быть серьёзным человек при смерти. Он едва ли ест, не может даже говорить – рак даётся ему слишком болезненно – и с трудом двигается из-за хрупкости костей. Она больше не говорит, только приносит интересные вещи, о которых можно было бы поговорить. Ему становится лучше в день смерти, поэтому его смерть неожиданная. В последние два дня он стал выглядеть лучше, глаза стали ярче. Он даже подписал несколько документов и съел шоколадный торт. Он улыбался ей, и она надеялась, что он будет делать это в июне или июле, а может и в августе. Может, это ремиссия. Его улыбка обнадёживает, и она начинает строить планы на них двоих. Возможно, они поедут вместе отдохнуть загород в последний раз. Он увидит мамулю. Может, скалы. Может, берег моря. Он бы хотел этого. Душа открывает второе дыхание прежде, чем покинет тело, таково объяснение улучшения его самочувствия. Он пытался говорить, но не смог, зато откусил пирог и выпил чай, который она дала ему. Он был в положении стоя до того, как она услышала, что он упал куда-то на свой стол. Она бросилась к нему, ожидая увидеть его, пытающегося встать, а не пытающегося дышать. Его глаза закатились, и она поняла, что настало Это время. Слишком рано, только четвёртое мая, рак забрал его слишком рано. Она опустилась на колени, чтобы положить его голову к себе на ноги, крича о помощи. Она знала, что если кто-то её услышит, то прибежит. Она изо всех сил старалась не заплакать, но чувствовала, что готова зарыдать, когда опускала взгляд. Его глаза смотрели на стол, где лежало только что написанное письмо. Шерлоку. Он бы хотел его передать, и она сделает это. Ему было больно говорить, но он хотел что-то сказать. Он открыл рот и с чрезвычайной болью в горле говорил, называя её настоящим именем. Она больше не могла сдерживать слёз. «Я здесь, Майкрофт», - пробормотала она ему, и он улыбнулся ей, как мог. Он слышала какой-то крик за спиной о вызове машины скорой помощи, другой человек что-то спросил, но с её ушами было определённо что-то не так, потому что всё, что она слышала, это его предсмертные слова: Не плачь, моя дорогая. Они похоронили его в мае загородом, там, куда она обещала его свозить. Тут были Шерлок, Джон, мамуля и она, не в качестве жены, хотя она сделала для него достаточно, чтобы быть ею. Она не плакала. Потому что это было последнее, что он ей сказал, а она подчинится ему даже умирающему. Стойкая и холодная, прямо как он, она слегка поклонится Шерлоку, как бы спрашивая его разрешения на слёзы. Но она не делает этого. Она не будет плакать. Она получает его работу. И ровно месяц спустя с его смерти погибает сама. Четвёртого июня ей в грудь выстрелил невидимый снайпер в Дубае. Она лежит на улице, слишком слабая, чтобы прикрыть рану, но ещё не мертвая. Она думает о месяце её жизни после смерти Майкрофта, вспоминает, как держала его голову, как он умер на её руках. Он работал до самой смерти и умер на руках того единственного человека, который его понимал. Она работала до самого дня смерти и умерла, зная, что руки любимого будут ждать её на той стороне.