Заурядный человек

Сакаки съехал с дороги на пляж, я последовал за ним, очень осторожно выбирая дорогу. Спортбайк это вам не советский урал, может и не выдержать таких испытаний. Сакаки слез с мотоцикла, обратившись ко мне: – Итак, мой глупый ученик… ты думаешь, наверное, за коим чёртом нас понесло на островок у чёрта на рогах? – Нет, сенсей. Вы сказали надо – я поехал. – Тем хуже для тебя, Сирахама Кенчи! – улыбнулся Сакаки, – будем отрабатывать карате здесь, на этом острове. Тут нет лишних глаз, да и местность более чем подходящая. Я припарковал байк и подошёл ближе к сенсею: – Сенсей, какие будут указания? – Ладно… – Сакаки отошёл от мотоцикла, – приступим. Так как техники ты учишь быстро, благодаря своим талантам, сделаем упор на практику и силу. Основы я тебе уже рассказывал, теперь приступим к тяжёлым тренировкам. Карате использует как удары руками, так и ногами. Преимущество ударов ногой в том, что они намного сильнее, но медленнее. А если противник успеет схватить тебя за ногу, это будет для тебя фатальным. При ударе ногой центр тяжести смещается и удержание баланса и устойчивости становится намного сложнее, обратный импульс после удара ногой может свалить тебя с ног. Всё это делает удары ногами намного более сложными, чем удары руками, поэтому каратист должен уметь удерживать баланс, быть устойчивым, а удары должны быть молниеносными и сильными. Если ты не натренируешь технику удара ногами, то лучше и не заниматься карате вовсе, так как ты только подставишь себя в бою неправильным ударом. С этого дня начинаем отрабатывать технику ударов, как ног так и рук. Даже самый простой удар может быть эффективнее руконогомашества с использованием ки, из кэмпо, если он правильный, точный, быстрый. В карате нет сложных техник, в карате есть совершенство простых ударов и приёмов, поэтому тебе придётся много тренироваться. А сейчас… – Сакаки злобно улыбнулся, – видишь, на берегу лежит дерево? На берегу действительно валялся ствол поваленного дерева, брошенный кем-то здесь. – Вижу. – Бери его и делай круг вокруг острова. Бегом-марш! Я с трудом представлял, как подниму дерево – в нём не меньше трёхсот килограмм же! Но пришлось поднапрячься и с использованием ки я взвалил его себе на плечо. Вокруг острова – тридцать километров. Это уже за гранью добра и зла, но я побежал, надеясь на лучшее… Зря я так – один круг я выдержал. На чистом ки и морально-волевых, но дальше – как увидел на горизонте костёр и Сакаки-сана рядом, добежал и свалился замертво. Даже на мою аномальную ки эти монстры нашли управу… вот уж действительно – зазнался я после драки с Цукубой – возомнил, что мне теперь море по колено. Те, кто не использует ки, по умолчанию находятся ниже меня в иерархии, и они живут в своём мире – там, где о ки и не слышали, а боевые искусства – спорт и способ провести своё время с пользой. После половины круга, добежав до небольшого аэропорта, который находился на другом конце острова, я задумался о смысле такого самовосхваления. Как говорил один мастер дзен, глупо сравнивать себя с другими, это суеверия, люди постоянно ищут соревнования там, где их нет. В Японии – особенно, соревновательная система приобрела характер эпидемии. Люди соперничают друг с другом в офисах, в школах, в додзё, даже в казалось бы совсем непричастных к соперничеству областям. Для Японии соперничество – синоним слова стимул. Тренировка – это просто тренировка, и ничего более. С такими мыслями, крутящимися вокруг моего места в этом мире, я и закончил круг. Свалив бревно на землю, сам упал рядом и тут же заснул… Сакаки-сан распинал меня на рассвете – стояли мы на краю острова, так что солнце, поднимающееся над океаном, прекрасно освещало окружающий пейзаж и склон горы. – Сирахама! Подъём! – орал мастер. – Встаю, встаю, – поднялся я, поискав в бардачке аптечку. В ней были все предметы первой необходимости – зубная щётка, мыло, бритва. Да, кстати, недавно всё-таки начал расти щетина, но я её уничтожал быстро и неумолимо. Сакаки с философским видом посмотрел, как я бреюсь, используя мотоциклетное зеркало, после чего подошёл ближе. – Я вижу, ты выехал подготовленный… – он излучал довольство. – Не совсем, Сакаки-сан, – вздохнул я. – Утром я съездил в рыбацкий посёлок и купил всё, что тебе потребуется для тренировок. Переоденься, – он кивнул на свёрток с кимоно. Делать нечего – переодевшись, я встал перед мастером. Сегодня Сакаки был изобретательней – вместо бега вокруг острова, я бежал… на вершину вулкана. Бежать вверх было то ещё удовольствие, особенно когда под ногами неустойчивые камни. Пару раз я чуть было не навернулся, но всё-таки смог залезть на вершину. Сакаки бежал рядом, так легко, словно прогуливался в парке. – Молодец, – похвалил он меня, – а сейчас – вниз! Спуск был тоже тем ещё испытанием на устойчивость – достаточно потерять равновесие и будет больно… очень больно. Что я и испытал на своей шкуре несколько раз. Склон горы был травяным, с торчащими камнями, но бежать по нему – тяжёлое испытание. * * * Рёдзанпаку. * * * Что значит «сбежал»? – гневно спросил у Акисаме старейшина додзё. Мастер джиу-джитсу немножко сдвинувшись назад, подтвердил свои слова: – Он уехал вместе с Кенчи-куном… Остальные зашумели. Самой недовольной была Фуриндзи Миу, так как Кеничи пропал просто среди бела дня. Но Миу стояла за дверью кухни и подслушивала, поэтому не мешала остальным. – И куда же они уехали? – спросил Ма Кенсей, – их нет со вчерашнего дня. – Не могу знать, – невозмутимо ответил Акисаме, – Сакаки мог увезти Кенчи куда угодно… но я думаю, раз он увёз его из додзё, то на это были причины. Все призадумались. Апачай был единственным участвующим, который вообще не понимал смысла разговора, но волновался за Кенчи. Тишину нарушил старейшина додзё: – Мне это не нравится. Если Сакаки будет тренировать Кенчи в одиночку, то у мальчика будет слишком большой перевес в сторону карате. Да и к тому же если принять во внимание скорость обучения различным техникам… – С этим как раз проблем быть не должно, – перебил его Акисаме, – в карате не так много каких-либо сложных техник и приёмов, а основная масса тренировок концентрируется на физическом развитии и отработке простейших ударов, блоков, уклонений… – В таком случае, нам не стоит волноваться, – согласился с ним Старейшина, – если Сакаки забрал Кенчи только для физических тренировок, то это к лучшему. Главное, что бы не убил его там… а то с него станется… – Фуриндзи Хаято улыбнулся и осмотрел кивающих мастеров, – думаю, вернётся Кенчи другим человеком… а пока его нет, давайте сами поработаем – а то мы уже слишком обленились за последнее время. * * * Три недели спустя. * * * – Вперёд, ленивая черепаха! – Сакаки забирался вверх, быстро прыгая с камня на камень. Я же, выбившись из сил, еле волочил ноги, цепляясь за камни под ногами, и пыхтя. Ки уже не могла помочь, когда столько страданий и сразу – мастер привязал один конец бревна верёвкой и накинул мне на плечи. Тренировка называлась «бурлаки на волге». Именно так. Чувствовал себя бурлаком – бревно поначалу весьма резво тянущееся за мной, постепенно мешало всё больше и больше. Неделю назад он впервые презентовал мне эту тренировку. Тогда я с трудом один раз затащил вверх бревно, после чего тупо не смог взяв его в руки, спуститься – слишком большая инерция. Но получив по мозгам от Сакаки-сана, научился. Держать баланс в таких условиях – нереально, но в редзанпаку всё было нереальным. Единственная вещь, которая грела мою душу – меч от Сигуре-сан, который я не выпускал даже во время самых страшных тренировок. В крайнем случае, как этот, он отдавался Сакаки-сану на сохранение. Девятнадцатый подъём в гору я еле осилил, после чего Сакаки, плюнув, пошёл вниз. До двадцатки счёт так и не довёл сегодня… стыдно. Спустившись с холма, мы прошли в лагерь. Сейчас, моими стараниями, он выглядел не в пример лучше, чем раньше – вокруг него были огромные валуны, не меньше пол тонны в каждом. Каждый из этих валунов пришлось искать мне по всему острову и тащить на своём горбу, причём бегом, что бы успеть найти следующий. С валуном Сакаки придумал ещё одну тренировку – Сизифов труд. Принцип, как и у Сизифа – берём валун и катим его в гору. Одна ошибка или потерянное равновесие – и валун с грохотом скатывается вниз. Хорошо ещё, что там людей не бывает – население острова всего тысяча человек, детей почти нет, взрослые в основном – рыбаки. – Сегодня приступим к заключительной стадии первой тренировки, – улыбнулся Сакаки, почесав шрам на лице, – спарринг. – Но мы же спаррингуемся каждый день? – не понял я, – а потом я ещё и в медитации… – Идиот! – тут же завёлся мастер. Он без зла, я это знаю, – ты думал, так легко отделался? А ну в воду! Я посмотрел на волны. Если кто думает, что волна лёгкая и мягкая, то он жестоко ошибается – это несколько тонн воды, которые сбивают с ног даже сильных и крупных людей. – Туда? – попробовал я показать удивление, но мастер только улыбнулся: – Туда, туда. Вперёд! В волнах около берега стоять было сложно – когда накатывает, то может запросто унести в море. На первый раз я потерял равновесие, но потом вроде бы понял, в чём суть. Волна ударяет сильно, примерно так же, как откат от удара ногой, и тянет потом в другую сторону. Удержав равновесие в волне можно легко парировать любые, даже самые сложные движения. Сакаки зашёл в воду, как каменная глыба – волны даже не шелохнули его тело. Вот это равновесие… – А сейчас… начнём спарринг! – мастер встал в стойку и рванул на меня. Благодаря тренировкам в воде я двигался почти так же, как на земле – но только если на небольшие расстояния. Сила компенсировала тяжёлую водную среду. Мастер набросился на меня с прямым ударом, но я отклонился, запнувшись, и чуть было не улетел в воды Атлантики. Это было опасно… Вынырнув, я, проанализировав в чём тут дело, понял. В случае с боем на суше, влияет только гравитация, но тут – ещё и течение воды, поэтому необходимо сохранять устойчивость и не терять её вообще, иначе унесёт. Но понять одно дело, а научиться парировать… * * * Неделю спустя. * * * Если бы тренировка шла в обычном для человека темпе, то это стало бы обычным испытанием, в результате которого закаляется боевой дух, но никаких серьёзных подвижек получить не получилось бы. Основатель карате кёкусинкай, которому обучал меня, в числе прочих стилей, Сакаки Сио, прожил больше года в горах, в похожих условиях, и в результате добился своего. Кстати, интересный мастер. Родился в Корее, в девять лет учился кэмпо, потом уехал в Японию, в возрасте пятнадцати лет стал военным лётчиком. Учился он у известных мастеров мира боевых искусств, поэтому в его официальной биографии не оставили никаких имён – так как путь он выбрал среди простых людей, уча их началам каратэ и бою без использования ки. В этом он преуспел, создав свой довольно опасный стиль, не использующий ки. Три года он жил в отшельничестве, и в результате сильно преуспел. Уйдя в горы довольно немощным, он вернулся обратно, и тут же испытал свои силы на турнире, победив всех и став чемпионом Японии. Сложности для себя мастер Ояма умел находить, поэтому и натренировался. Какие планы были у Сакаки-сана я понятия не имею, но всё же рад, что тренируюсь с ним. Конечно, эти тренировки намного сложнее чем с Акисаме-саном, но и результат налицо. Мышцы, которые только начали проявляться после тренировок с Акисаме-саном, стали настоящими, то есть рельефными, такими же, как и у мастера Сакаки. Разве что в нашем размере разница. Но качком я всё-таки не стал – достаточно гармонично получилось натренироваться. Сакаки-сан не жалел меня вообще, мастера Коэтсудзи я вспоминал добрым словом, когда мастер Сакаки придумывал новую тренировку. В основном всё сводилось к бегу с различными тяжестями и волочению за собой аки бурлак на волге, тяжестей, подъёму тяжестей, тренировке скорости и реакции, быстрых ударов руками и ногами. Зря я изначально думал, что мои способности как-то облегчат мне жизнь, совсем зря. Им Сакаки тоже нашёл место в плане тренировок, и рутинные тренировки проводились исключительно в подсознании. Это освободило уйму времени для совершенствования тела, реакции, рефлексов, тактического мышления. Именно поэтому тренировки и были столь эффективными – рутинная часть, самая большая, занимающая девяносто восемь процентов времени тренировки, была сжата в одну медитацию, и отрабатывалась несколько дней или недель. Термин тоже родился у Сакаки – виртуализация тренировки. Тело действительно стало намного крепче и сильнее – без использования ки я уже мог поднять целых девяносто килограмм. Раньше мой предел был в районе тридцати, а после тренировки с Акисаме-саном в районе сорока. То есть прирост физической силы почти двукратный. Физическая сила и сила с использованием ки – это две большие разницы. Точно не скажу, но разница как между арифметической и геометрической прогрессией – если сила удара без использования ки равна тридцати килограммам, то с ки – сорока, если, без ки, сила удара шестьдесят килограмм, то с ки – больше сотни. Сила удара у человека может достигать одной тонны и даже переваливать этот предел, например, у профессиональных боксёров-тяжеловесов. Сила удара у Сакаки-сана, как он мне сам поведал, без использования ки – не дотягивает до одной тонны, но с ки этот параметр может превосходить десять тонн. Именно поэтому что бы иметь идеальный по силе удар, требуется одновременно развивать и ки, и физическую силу. Какими бы сильными не казались мастера, особенно Сакаки и Апачай, без ки их удары не такие фантастичные и вполне в рамках понятного для понимания простым человеком. Только использование ки даёт им нечеловеческие возможности. «От себя» мастер Сакаки добавил, что сила мастера заключается не в силе его удара, однако в основном, человек может выдать пятьсот-шестьсот килограмм, при любом собственном весе, от семидесяти до ста с лишним килограмм. В первую очередь это означает, что прямой лестницы по силе ударов не существует – существует некая нормальная категория ударов, пол тонны, большего можно достичь, только если превратить себя в груду мышц и раскачать ки до максимума. Однако это означает, что мастер Ма, вроде бы худой и сухощавый, и мастер Коэтсудзи, могут бить одинаково сильно. Разница в силе не так важна, как мастерство, вот тут то и зарыта собака. Пока что для меня наращивание силы удара актуально, но постепенно, с ростом силы, актуальность пропадает. Силу удара мастер Сакаки определял на глазок – заставлял меня бить в дерево и качать руки. Постепенно удар был всё сильнее и сильнее, оставляя на стволе дерева различные вмятины. Ствол, кстати, вполне нормальный, сантиметров сорока в диаметре. Сам Сакаки продемонстрировал удар без ки – вмятина была больше моей в полтора раза, а я бил с использованием внутренней энергии. Мастер пояснил: – Сейчас твоя сила прямого удара – около шестисот килограмм. Но на вмятину так же влияет и скорость. Моя сила – около тонны. – То есть мы почти одинаково сильны? – не понял я. – Нет, конечно, – ухмыльнулся Сакаки, – твой удар медленный и не нанесёт и четверти тех повреждений, что и мой. Пуля имеет силу удара меньше, чем твой, а повреждений нанесёт больше. За счёт своей энергии, то есть скорости и веса. Пока что энергия твоего удара раз в десять меньше, хотя по тяжести аналогична профессиональным каратистам. Если ты хочешь, что бы твой удар пробил защиту противника, то он должен быть не только сильным, но и быстрым. Если посмотреть удары в замедленной съёмке, то увидим, что кулак ударяется в тело, нанося повреждения, и только потом идёт сильный давящий удар. Восемьдесят процентов повреждений происходят не от силы удара в килограммах, а от его энергии. Ты же учил физику, должен понимать, что такое импульс… – Это я помню, – кивнул я. – И я о том же. В момент удара твой кулак передаёт импульс в тело оппонента и наносит повреждения, почти мгновенно, ударной волной, а только потом, после повреждения тела импульсом удара, идёт давление. – Но это значит, что главное – скорость удара, – я склонил голову набок, – а не сила. – Ты точно дурачок, – улыбнулся Сакаки, – что такое энергия? Формула е равно эм-це-квадрат тебе известна? – Да, известна. – Энергия удара происходит от массы и скорости, твоя задача – одновременно вложить в удар массу своего тела и придать ей ускорение. Грубо говоря, масса твоего удара близка к моей, но энергия меньше на порядок, или вернее на два порядка. Что бы нанести удар тебе придётся применять различное соотношение массы и скорости – быстрый удар… – Сакаки показал удар, который просвистел мимо меня, почти молниеносно, – позволит достать противника в бою, сила недостаточна, что бы выбить дух и победить одним таким ударом, по крайней мере, у тебя. Средний удар… – Сакаки продемонстрировал и его, он гораздо медленней, – позволит нанести серьёзные повреждения, но он может быть парирован противником, и наконец… – Сакаки-сан собрался, и нанёс сильный удар в камень, раскрошив валун, – позволит нанести поражение даже сильному противнику, но вкладывая в удар всю силу своих мышц, весь свой вес, ты замедляешь его, поэтому противник сможет уклониться. Ки лишь незначительно увеличивает скорость, поэтому спасения в ней не ищи. Отрабатываешь сегодня до заката удары, изменяя их соотношение силы и скорости. – Есть, мастер! – радостно кивнул я и пошёл тренироваться. А потом ещё и в подсознании залип на неделю времени, постоянно тренируя различные удары и в различных ситуациях. Утром мы продолжили тренировку по ударам. Сакаки ещё в нашу первую встречу продемонстрировал десяток быстрых ударов, а сейчас подобное требовалось от меня… хотя кого я обманываю – Сакаки, как понял, что я отработал изменение массы и скорости удара, тут же начал меня пытать с помощью камешков. Как? Очень просто, поставил меня на берег, сам сел в пяти метрах от меня и кидал в меня камни, которые я должен разбить ударами. Причём что бы разбить камень нужен быстрый удар, очень быстрый. Первый десяток я пропустил, только отбросив от себя, но потом втянулся. Береговые округлые камешки только так превращались в песок под моими ударами. Сакаки только раззадорился и начал кидать по два камня сразу – тут уже пришлось помучаться, что бы нанести два удара с минимальной разницей. Зона, в которой камень можно сбить ударом – всего-то сантиметров тридцать, не более того. Подлетит ближе – уже поздно, не долетит – не достану. Когда я уверенно сбивал два летящих камня, Сакаки начал бросать по три… И так до заката – остановился счёт на четырёх камнях. Время пролёта камня – полторы сотни миллисекунд. Удары с ки-ускорением поваляли сбивать камни, но… не более того. Сам Сакаки за это же время мог сбить не меньше сотни мишеней. Вечером он отправил меня на виртуальную тренировку. Вот тут то я и разгулялся по-настоящему. По началу, в построенной мною модели, было то же самое, но примерно через два дня виртуализации я уже сбивал шесть камней. Через неделю – восемь, тут то я и решил разнообразить тренировку. Теперь камни в меня кидали со всех сторон и что бы сбить их приходилось вертеться как волчок, нанося удары направо и налево, а потом тренировка стала называться «камнепад» – я смоделировал падение целого вороха камней сверху на себя и сбивал их потихоньку. Результаты в течении недели непрерывной отработки одного и того же приёма, не заставили себя долго ждать. Правда, мой максимум всё равно оставался в на приличном удалении от Сакаки-сана. Со стороны казалось, словно моя фигура размазалась в воздухе и то тут, то там, мелькали кулаки, сбивающие камни. Это в виртуальности, конечно же, в обыденной реальности человек, не использующий ки, не сможет увидеть только руку, наносящую удары. Сейчас их скорость преодолела ту скорость ударов, которую показала мне Миу-сан, когда лупила гопоту. * * * Утро следующего дня было прекрасным. Я наработал в подсознании удары, причём их скорость стала вполне удовлетворительной для меня. Я уже мог сбить полтора десятка камней в разных точках, или два десятка, летящих прямо. Сакаки-сану осталось удивлённо проверять результаты работы – он кидал мне камни, которые я сбивал, после чего мастер увеличивал их количество. Дойдя до двух десятков ударов за четверть секунды, я остановил Сакаки-сана: – Всё, дальше – как в каменную стену, мастер Сакаки. Вот не получается у меня быстрее, и всё тут. – Понятно, – нахмурился мастер, – это нормально. Простой механической тренировкой ты не достигнешь большего, то есть что бы увеличить скорость придётся тренироваться в реальности, а не в медитации. – Я так и думал, – вздохнул я, – зато я отработал удары в разные стороны. – В смысле? – не понял он. – Вы кидали мне камни с одной стороны. Я же отрабатывал удары по камням, летящим на меня со всех сторон. По… сфере вокруг себя. – Понятно, – улыбнулся он, – это называется орбита ударной волны. Но это уже уровень мастера, поэтому пока оставь это – скорее всего тебе не придётся с этим сталкиваться, а тренировки будущие ты можешь испортить слишком большими знаниями в одной области и слишком малыми в другой. Устроим спарринг! – Сакаки коварно улыбнулся, – в воду, ученик! Опять двадцать пять – на этот раз я уже не чувствовал себя в волнах так немощно – привык держать баланс и устойчивость выработалась, но вот скорость… до Сакаки я всё равно не дотягивался, и ударить его мог, только если он сам того хотел. Использование ки в воде было запрещено, за исключением самолечения. На этот раз я рванул близко к воде, в момент ухода волны и, парировав прилившую волну, сквозь неё нанёс удар по мастеру. Он уклонился, однако скорость похвалил: – Неплохо. Очень неплохо, особенно по сравнению с первым разом. Дальше в воде мы отрабатывали броски и удары ногами – просто ударяя по приливающей волне. Сакаки мощными ударами разбивал волны, а я, пока что, менее мощными, поднимал фонтаны брызг… * * * Мастер объявил последнюю тренировку. За время неё мы вместе повторили всё, чем я занимался на острове. Бег с бревном, бег в гору, кидание камней прямо перед собой, резким выбрасыванием руки, бег в гору с бревном, спуск с горы, разбивание валунов голыми руками, разбивание летящих камешков, спарринг в волнах, удары по летящим на меня камешкам ногами, удары по волнам, удары по дереву, бег по колено в прибрежном иле, таща на себе бревно, и наконец, спарринг. Мастер, казалось бы, хотел меня сломать с самого начала – ждал, когда я запою ему про дела, школу и всё такое прочее, попытавшись скрыться, но не дожидался, тогда ещё больше увеличивал нагрузки, превращая жизнь моего тела в адскую. Акисаме-сан действительно добрый и разумный человек – он всего-то немного игрался со мной в тренировки… Теперь я понял, что имела в виду Миу, когда давала характеристику Акисаме-сану. Всего мы провели на острове один месяц и четыре дня, но из этого месяца только четверть времени, неделя, была потрачена на сон или отдых, остальные три недели были тренировкой, которая не прекращалась ни при каких условиях. Холодно, дождь моросит, жарко, сыро, грязно… один хрен. Мне показалось, что прошло несколько лет. Хотя если учесть то время, которое я провёл в подсознании, несколько лет и было потрачено. Карате меня тоже научили, причём как базису, так и продвинутым ударам, броскам, захватам… Мы стояли на палубе парома, облокотившись о бортик и смотря на уплывающий вдаль остров, с которым у меня связаны такие воспоминания… – Как долго же нас не было… – вздохнул я, – такое чувство, что я уже и не из Японии, словно всё, что было до острова – из другой жизни… – Ты прав, – согласился Сакаки, – до нашей тренировки у тебя была другая жизнь. Сейчас ты сильнее, чем все уличные бандиты и даже можешь выйти на бой с мастером и продержаться несколько минут. Правда, тебя всё равно отделают, но… до этого убили бы на месте за секунду. Если уж применять такие термины – жизнь твоя уже не будет прежней. Ты подал заявку на вступления в мастера боевых искусств. И даже не плакал и не просил пощады, что очень странно. Подобных результатов ты мог бы достигнуть за два-три года тренировок в додзё, если бы у тебя было обычное ки и не эта медитация… – Значит, теперь найти соперника будет не так легко… – задумался я. – Среди уличной шантрапы и «спортивников» противника вряд ли найдёшь. Но ты не бойся. Мастера всегда находят себе работу, в самых разных уголках планеты. Думаю, замолвлю за тебя словечко и может быть, ты слетаешь с одним из нас. У врагов всегда хватает массовки, на которой можно отрабатывать удары, а иногда и ученики попадаются. Как раз для тебя противники, а? – Сакаки рассмеялся. Значит, теперь мне дали зелёный свет на полноценную работу в качестве подмастерья мастеров Рёдзанпаку. Это радует. – Сакаки-сан? – спросил я его, когда он допил бутылку и под гневными взглядами проходящего матроса, выбросил бутыль в море, – а на каком уровне находится Миу-сан? – Да хрен её знает, – пожал он плечами, – Миу тренируется со старейшиной. Но, правда, кое-что можно увидеть иногда. Удары у неё слабее и медленнее твоих, а вот с подвижностью и акробатикой лучше, по техникам… тут ничего сказать не могу – надо на деле проверять. Думаю, она превзойдёт тебя в разы по опыту, а ты её – по силе и скорости. – Понятно… – я вздохнул, – что ж, буду стараться. Негоже мне быть слабее Миу. – Ах, молодость! – улыбнулся Сакаки, а его уши странно порозовели, – и как у вас с Миу? Уже признался ей? – Нет, что вы, – я решил рубануть правду-матку, – Миу красивая девушка, но я уже признался в любви другой… Кстати, будем в Токио, заберём мой подарок ей. – Вот как… – удивился Сакаки, – и кто же она? – Сигуре-сан, – я откровенно лыбился, видя, как мастер Сакаки подавился пивом и откашлявшись, гневно посмотрел на меня: – Это не смешно, Кенчи, – он, кажется, даже обиделся, – зачем так шутить? – Почему-же шутить? – я склонил голову на бок, – я сказал ей правду ещё во второй день тренировок в додзё. А она, кстати, подарила мне меч… – Эту штуку? – Сакаки, кажется, успокоился, посмотрев на боккэн. Пока-что это не выглядело серьёзно… ну-ну. – Да… – я надавил на кнопку и сталь фирменного лезвия, которое, как я понял, умеет ковать только Сигуре, вышла из ножен, – эту штуку. На лезвии меча, около гарды, было иероглифами выгравировано «Кеничи». Сакаки чуть удар не хватил прямо на палубе. Он машинально выбросил в море не открытую бутылку пива, а бровь его странно задёргалась. После чего я, вложив оружие в ножны, спросил: – А что такое? – Кеничи… – отмер мастер через минуту, – ты серьёзно? Ты признался Сигуре? И она тебя не избила? И… подарила меч? Настоящий меч мастера Косаки? – Сакаки загорелся как фитиль, засыпав меня вопросами… – Ну… да. – Тогда ты попал, парень. – Сакаки нервно рассмеялся, – для Сигуре нет ничего важнее холодного оружия, а собственные мечи для неё вообще – самое святое, что может быть. И если она тебе его подарила, тогда она очень серьёзно отнеслась к твоим словам… Старейшина до сих пор лелеет надежду получить один такой меч, но получает только отказы. – Только никому не говорите, ладно? – попросил я мастера Сакаки, проникнув важностью подарка – знаете, мне не хочется афишировать подобное… очень не хочется лишний раз обращать внимание других на это. – Ладно, ладно, – уже намного серьёзней сказал Сакаки, – но… а, ладно, не дети, сами разберётесь…