Гамбит Чёрной Королевы

Холодные серые стены, покрытые грязью и плесенью, крики и стоны в соседних камерах и безумный хохот соседа напротив… Это стало его жизнью. Вместо дня и ночи были долгие часы бодрствования и недолгий сон в забытьи. Драко не мог точно сказать, сколько уже пробыл здесь: возможно, не больше дня, а возможно, и неделю, а по собственным ощущениям – как минимум, несколько лет. Он начинал постепенно привыкать к звукам, доносящимся из коридора, а иногда и вовсе удавалось отключать сознание от восприятия всего окружающего. Постоянно, каждое мгновение он старался занимать свои мысли размышлениями, не поддаваясь накатывающим эмоциям. Многое становилось далёким и незначительным, и он лишь анализировал, делал выводы и думал, думал, думал… В этом случае, как ему казалось, даже лишившись разума, он станет скорее шизофреником, бормочущим под нос навязчивые идеи, а не истеричным психопатом, бьющимся о железную дверь. Хотя о сумасшествии было рано говорить – мысли сохраняли удивительную ясность. Эмоции и чувства начинали притупляться, отзываясь лишь в воспоминаниях – в этих холодных стенах они были губительны. Тревогу вызывало лишь здоровье. В горле постоянно першило от промозглого сырого воздуха, от чудовищной слабости он едва передвигался по камере, всё тело ломило от холодной жёсткой скамьи, на которой приходилось спать. Но и этому он смог противостоять. Пришлось попробовать кашу, которая периодически появлялась у входа в небольшой алюминиевой тарелке. Она оказалась безвкусной, но съедобной и терпимой, а самое главное – вернула немного сил. Тут же возникающий стакан воды он сначала согревал в ладонях, стараясь передать часть тепла от собственных рук, а уже после выпивал, пытаясь перебороть болевшие голосовые связки. Чтобы нормально двигаться и чувствовать себя, каждый раз, просыпаясь, он вспоминал комплекс упражнений перед квиддичем, и выполнял все движения по несколько раз подряд. Питание и такая «гимнастика» принесли свои плоды – достаточно скоро он почувствовал себя лучше. Размышляя, он определил для себя главный вывод: скорее всего, тут ему придётся пробыть оставшуюся часть жизни, а значит, надо адаптироваться к тому, что сейчас окружает его, не превращаясь в своих соседей – людей, полностью утративших человеческий облик. Ещё одним печальным, но реалистичным выводом, стало осознание того, что дружба между ним, Поттером, Уизли и, возможно, Грейнджер треснула по швам. Скорее всего, насовсем. Но, честно признаться, здесь его это не слишком волновало. Во-первых, он уже вряд ли когда-нибудь сможет увидеть их, во-вторых, после ужасов Азкабана жизненные трагедии становились смешными неприятностями, о которых и жалеть не стоило. Гораздо больше тревожили его три других человека, которые были ему очень дороги и стояли на особенном пьедестале его отношения к ним. Драко понимал, что, несмотря на то, что Нарцисса сейчас находится вдалеке от событий и новостей, раньше или позже она всё равно узнает о его аресте. Скорее всего, после рассмотрения дела, когда уже всё будет окончательно решено. Он не был уверен, что она переживёт это, мысленно надеясь на Луну и Асторию, что те помогут матери преодолеть горе. Две эти непохожие девушки были ещё одним источником радости и волнений. Он понимал, что каждая из них может совершить массу глупостей, пытаясь вытянуть его отсюда всеми мыслимыми и немыслимыми способами. А значит, они могли подвергать себя опасности. Он ничего не мог поделать с этим, и оставалось надеяться лишь на их благоразумие и удачу. Драко отвлекли звуки из камеры напротив. Безумец вновь рвался из камеры-клетки, ударяясь о кованые прутья. Как ни странно, с третьей попытки ему удалось нажать что-то на замке, и дверь открылась. Он с воплем бросился по коридору. Такое случалось и раньше: кому-нибудь удавалось выйти, и он бродил по коридорам, заглядывая в камеры других, пока появившиеся дементоры не устраняли «беглеца». Если в проходах никого не было, они сами входили к заключённым и, высосав из них душу, убирались прочь. Сбежавший безумец стучал по соседним камерам, то плача, то смеясь от своей вечной эйфорической радости. Не найдя достойных «собеседников», сумасшедший вернулся к себе и сел на пол, поджав под себя босые ноги. Даже на расстоянии было заметно, насколько сильно пропиталась грязью его одежда, состоящая из дырявых лохмотьев. Казалось, что от одного лишь взгляда на него можно стать таким же омерзительным и нечистоплотным. Драко опустил взгляд на свои руки, облегчённо вздохнув. К счастью, он сам каждый раз мыл их частью питьевой воды, ранки и царапины на ладонях заживали медленно, но, по крайней мере, не гнили и не кровоточили язвами. Одежда тоже оставалось сравнительно чистой, лишь местами испорченная пятнами. Насколько мог, он старался сохранять человеческий облик и достоинство. Драко вздрогнул. Они снова приближались. Дементоры приходили уже в четвёртый раз, и его неизменно спасали пронзительно-синие глаза цвета неба. Но сегодня они начали охоту с их стороны, появившись слишком внезапно. Он не мог сконцентрироваться. Чёрная пустота заполняла собой сознание, надвигаясь парой тёмных теней. Нужно что-то быстрое, яркое, взрывающее сознание… Он вновь попробовал мысленно вызвать небесно-голубой взгляд, но чернота сегодня была сильнее его разума. Две тьмы надвигались с разных сторон, спеша опередить друг друга и забрать новую душу себе. Яркое, взрывающее, сильное… Холод, ледяной, пронизывающий до самого сердца заползал вовнутрь… Холод… Нужно что-то пламенное, горячее, огненное… Она ворвалась в сознание так же стремительно, как и в его жизнь. Танцующее пламя глаз, растворённое в сияющей чёрноте цвета самой ночи… Дикая и необузданная энергия - такая же, как та, что жила в нём самом… Блестящие локоны, шёлком протекающие сквозь пальцы, обжигающая кожа, жаркие поцелуи и слёзы счастья, бегущие по её щекам, горячие, горько-сладкие, с чуть солоноватым привкусом… Она вызвала дремавший огонь, который вулканом взорвался в его сердце, а теперь языками огненной лавы прогонял холод, прокравшийся вовнутрь. Драко открыл глаза и осмотрелся. Камера была пуста. Дементоры вновь отступили под ударом его воспоминаний. О, проклятая память! Он согласен был им без раздумий отдать свою душу – только бы на мгновение вернуться в тот миг, который он с наслаждением вспоминал. Драко коснулся едва ощутимого заживающего шрама на ключице. «А» - Астория… Его счастье и беда, его особенное собственное проклятие, ставшее воздухом, без которого он не мог жить. Даже сейчас он жив воспоминаниями о ней, его Чёрной Королеве… Непривычная тишина воцарилась в коридоре Азкабана. Драко обернулся к соседу. Тот лежал на полу напротив его камеры, раскинув руки и широко раскрыв глаза. Остекленевший взгляд был полон смертельного ужаса. Драко отвернулся. Ему ещё придётся насмотреться на мёртвое тело безумца, убитого дементорами. Возможно, несколькими днями ранее его бы уже воротило и дёргало при виде всех кошмаров, происходивших здесь, а сейчас было лишь холодное равнодушие. Он не жил там, где находился сейчас. Сердце его было очень далеко от этих мест, идя рядом со счастливыми воспоминаниями, которые заставляли его биться всё увереннее и сильнее…