Тону

Проснулась я с совершенно чуждым для моего организма состоянием. С состоянием неясного счастья и радости. Не знаю, как уж так получилось. И в эту ночь я видела тоже хороший сон. Там не было кровавой пелены перед глазами, там было солнце. Там был опьяняющий своей легкостью ветер. Морской ветер… Я стояла на палубе какого – то корабля и звонко смеялась. Я танцевала с красивым юношей. Он действительно был прекрасен. Чистые светящиеся глаза, чистый смех, обволакивающий меня со всех сторон и манивший разделить его веселье. И я разделила. На мне было странное платье, такое скромное, белое в цветной горошек, а на ногах теплые кремовые гольфы с коричневыми туфельками. И я весело отплясывала польку с этим молодым человеком. И мне было так хорошо во сне, что я даже не хотела просыпаться… До сих пор в голове играет красивый вальс из моего сна. Я не могу выкинуть эту мелодию, этот вальс, возможно, самое светлое в моей жизни… Нет. Как же я могла позабыть о Новом годе. Тоже светлый праздник, который уже сегодня стартует. Как ни странно, но от ночной метели осталось лишь воспоминание. Пейзаж за окном был поистине прекрасным. Снег лежал ровной пеленой, искрился в лучах утреннего солнца. А ведь вчера все было по – другому… А что вообще вчера было? Помню, что метель, которая разделяла мои муки и мой плач… Ах, да. «Лот восемь». Больше ничего не помню. Все ясно. Провал в памяти вызван наркотиком. Ну ладно. Я встала с кровати и укуталась в плед. В доме было прохладно. А где Андрей? Я еще порыскала по дому в поисках моего друга. Друга… Да. Друга. А ведь, когда- то я его любила. Но он решил, что я лишь маленький наивный ребеночек. Добрая кукляшка. Как говорится, вырасту – офигеешь. Ну, так и есть. Он сам офигел, когда понял, что влюбился в эту куколку. Да, мать твою, Андрей, я стала большой игрушкой! Большой Барби, на которую у тебя встает! От этого еще горше. Он же не любит меня. Так –то, он мог трахать любую бабу, которая ему подвернется в клубе, а сейчас, в одном доме с девушкой, которая тебе никогда не даст, но которую ты отчаянно хочешь… Незавидная у него ситуация, согласитесь? Ему нужно только мое тело, а не моя любовь. Да я вообще ему, в принципе, не нужна была никогда. Только вот, когда гормоны у мальчика заиграли, тогда и вспомнил про меня. Весь мир какой – то слащавый. И люди все такие сладкие, ходят с вечными приторными улыбками, лицемерят, спят с кем угодно для своей выгоды. Все пытаются быть нежными и красивыми. Все ходят, надевая маски и раскрывая их только дома. А на словах все такие хорошие и добрые, но на деле… Эх, мать, не туда тебя понесло… - Красавица, открой же очи! О, принесла его лихая. - И тебе доброе, Андрей. Ты где был? Я осмотрела его с ног до головы. В теплой куртке, с красным носом и щеками. В руках по два пакета, а на указательном пальце правой руки ключи от машины, сигнализация и… что – то еще в этой связке. Ездил за покупками. - Стол собирал для нас. Ты же хочешь отпраздновать Новый год? Я ничего не ответила. Скажу, что нет – насру в душу, что да – сама себе совру. Лучше промолчать. Крайне быстро я распихала продукты и кучи всякой всячины по полкам холодильника, так что там негде было яблоку упасть. Андрей принялся готовить что – то, а я без лишних слов ушла к себе в комнату, достав планшет. Там было много фотографий. Я помню, как в тот новогодний уикенд мы ездили с родителями на лыжную базу. Помню свой первый перелом. Это были мои совершенно сумасшедшие пятнадцать лет. Я так четко их запомнила. В те пятнадцать лет я буквально возненавидела родителей за постоянные тычки в мою сторону, что я не такая хорошая девочка, как все мои подруги. Да. Я была страшной оторвой. Мне было плевать с высокой колокольни на всех и вся, даже на родителей. Я носила чулки, высокие каблуки, платья с шипами и макияж «панда». И все обязательно черное. В общем – то, я была ужасным ребенком, который доставлял крайне много проблем окружающим. Я бесила абсолютно всех. Даже незнакомых мне людей. Я начинала считать себя изгоем общества. Ну и ладно. Пускай я была изгоем, но я не была уродом общества. Я не лицемерила, как это делали все. Честно говоря, я вновь хочу заглянуть в эти измученные глаза своего лучшего Кошмара. В них не плещется негодование, когда на губах чудная улыбка. У него чистые, правдивые глаза. Мне кажется, что это Дьявол. Ну не может человек быть таким эфемерным, не может человек скрывать правду в глазах. А может, он и не скрывает. Я начинаю скучать по этим кошмарам. Я боюсь их. И это все одновременно. Эта самая жуткая смесь чувств и крайне похожа на Стокгольмский синдром, когда жертва влюбляется в своего палача. И у нее такие же противоречивые чувства, как и у меня. Я заметила странное движение за окном, похожее на всплеск чего- то темного. На вихрь. Медленно повернув голову, я уставилась на человека за окном. Это мой кошмар… Мой милый Ночной Кошмар… Я затаила дыхание и то ли в страхе, то ли в благоговении уставилась на Него. В сердце что – то екнуло. Перед глазами пронеслась вся жизнь. Мои руки дрожали, по телу пробегала неясная волна экстаза. И откуда она… Рванувшись с места, точно реактивная ракета, я понеслась к выходу. Меня несколько раз окликнул Андрей, но мне было плевать, глубоко плевать… Босиком я выбежала на крыльцо, а когда за мной побежал Андрей, я не выдержала и рванула по снегу за моим Кошмаром. Было плевать на жуткую боль в ступнях, было плевать, что я дрожу, как осиновый лист на ветру, что все тело сводит судорогой. А он стоял чуть дальше от меня рядом с деревом, облокотившись на кору векового дуба. Я встала, как вкопанная и смотрела на Него, все так же дрожа. В горло, будто раз за разом вводили горящий клинок, протыкавший меня до самого лобка. Мышцы сводило жуткой судорогой, но я уверенно стояла на ногах. - Дитя… Мне моментально стало дурно, вино, выпитое сегодня с утра, упрямо просилось на волю. Я отступила от Него в неясном ужасе, но он же не двинулся с места. - Сара! Это был громкий голос Андрея прямо над моим ухом. Оцепенение сошло, и я пару раз моргнула. Он исчез, как будто Его вовсе и не было, будто он не стоял вот тут, прямо передо мной. Я слабо застонала и поняла, что больше не смогу и секунды простоять на ногах. Андрей заботливо поднял меня на руки и понес по направлению к дому. Я доверчиво прижалась к его свитеру. Он теплый, а мне холодно. Ничего личного. Оглянувшись на чащу, я увидела красный кусочек материи прямо за деревом и бледный нос. Или мне показалось, или мой Ночной Кошмар решил не отступать. Нет, мне, право, показалось.