Непризнанный

(Глава идет от лица Михаила Лертова) Из-за моей незапланированной поездки к Печорину, я не подоспел вовремя на панихиду. Дождь застал меня на половине дороги, поэтому я решил забежать в один трактир, чтобы там переждать непогоду. Иногда мне казалось, я правильно сделал, что сообщил Григорию Александровичу о смерти Веры, а иногда наоборот. В общем, такие думы посещали меня в продолжение всей поездки, пока я не увидел возле этого мрачного здания лошадь Печорина, собственно, это было чуть ли не первой причиной остановки там. В трактире было темно и душно, только несколько неярких лучин освещали это место. Печорин сидел в углу с бутылкой водки и напевал что-то в полголоса. Завидев меня, он соскочил и предложил присесть. Я решил согласиться. Мне стало жалко на него смотреть: весь мокрый, лицо в пыли, и совершенно не державшийся на ногах. Поняв это, он быстро сел обратно. Печорин начал мне наливать, но я отказался. - Скажите мне, Лертов, почему сейчас, даже после смерти Веры, мне ни больно, ни плохо, ни пусто без нее? - Печорин вопросительным взглядом посмотрел на меня - Вы – камень. Бездушный камень – громко ответил я - Нет… Нет, я любил ее, когда-то… Хорошо, а Мери? Почему она ненавидит меня? Так сильно! Видели бы вы ее глаза нынче! Вот что я сделал не так? Лертов, вы можете ответить мне? – Печорин - Могу. Прочтите, это ваше – я достал из внутреннего кармана одну тетрадку с записями Печорина, он сразу узнал ее - Ах, да! Дневник, помню-помню! Теперь понятно, почему вы сообщили мне о смерти Веры! Максим Максимыч! Хотя я разрешил ему сделать с ними все, что вздумается – Печорин рассмеялся - Вы изменились за эти годы – я развернулся и уже хотел уйти, но Печорин ответил - Вам не быть вместе с Катрин. Оставьте ее – спокойным трезвым голосом проговорил Григорий Александрович - Да, как вы смеете! Вы лжете! – я схватил его за грудки Не знаю, чего добивался Печорин, но он кинул в меня белой перчаткой, а это означало одно – дуэль. - Шпаги висят, вон, там! Извольте прямо здесь и без секундантов! Я не лжец, а вы свою клевету должны смыть кровью! – Печорин кричал на весь трактир, что на нас невольно смотрели все присутствующие - Вы пьяны, опомнитесь! – пытался я привести его в чувства - Если вы отказываетесь, то вас будут судить по кодексу чести! Трус! – крикнул он мне в ухо - Раз так! Давайте! – в горячке я схватил шпаги и вылетел пулей из трактира На город уже опустилась ночь, ни луны, ни звезд не было. Темнота окутала все. Дождь хлыстал как из ведра, но это обстоятельство ничуть нам не мешало. Мы нашли освещаемую от окон площадку и решили начать. Зеваки столпились у двери, смотря на так называемую дуэль. Тут же через несколько минут наша одежда промокла насквозь. Я отбивался как мог, обычно отступая, а не наоборот. Скрежет ржавых шпаг раздражал мой слух, я вяз в липкой грязи также, как и Печорин. Давно еще я желал задать ему один единственный вопрос, который меня мучал долгие годы, и этот шанс представился, хоть и в это странное время. - Почему вы так холодно обошлись с Максимом Максимычем? Он очень любил и вас, и Бэлу! – произнес я Печорин вдруг опустил шпагу, и по инерции я уколол его в правую руку. Он бросил свою, и не обращая внимания на рану, сел на лошадь и уехал, но напоследок крикнул: «Прошлое невозможно забыть». Я еще несколько минут смотрел ему вслед и не мог понять его действия. Зеваки разошлись, пожаловавшись на скучное завершение дуэли, а я вернулся в трактир.