Тишина в поднебесной

Тишина. Всё прошло, всё закончилось. Так бывает всегда – чем сильнее буря, тем страшнее затишье после неё. Тишина гнетёт. Я мог бы разрушить её… нет, не могу. Наверное, слишком привык считать себя недостойным. Не достойным даже того, чтобы звуком своего голоса нарушить молчание, повисшее над этим необъятным залом. Он пуст. Торжества отгремели, и прошло уже целых два дня – два дня, погружённых в гнетущую тишину. Я беззвучно брожу под высоким куполом, заметая следы буйного празднества. За этим куполом, где-то там, наверху – светлое небо. Я знаю об этом, хотя давно уже привык не поднимать голову так высоко. Небо… Возможно, пройдёт всего лишь несколько дней, и мне вновь повезёт подняться туда. Но я не хочу думать об этом. Это слишком… эгоистично. Нет, неверный термин. Набор допустимых для меня мыслей ограничен, и раздумий о себе в нём точно быть не должно. Вновь наклоняюсь к полу и поднимаю очередной осколок… чего-то. Чего-то, ставшего теперь совсем бесполезным. Пусть – так. Пусть – никому не нужное, пустое занятие. Зато оно не даёт мне уйти в свои размышлениям – мысли, которых быть не должно. Я выпрямляюсь и боковым зрением улавливаю какое-то движение в другом конце зала. Словно промелькнул чей-то светлый силуэт… слишком быстро. Показалось. Некоторое время я продолжаю стоять, неподвижно замерев на месте. Затем возвращаюсь к работе, пытаясь уйти в неё целиком, отрешиться от всего. Я обманываю себя. Всё равно, несмотря ни на что, я понимаю – как мало надо для того, чтобы вновь дать мне надежду, вновь и вновь, вывести из привычного безразличия. Грустно улыбаюсь – как улыбаюсь лишь тогда, когда никто не видит. Я никогда не признаюсь себе… Опять – движение. На этот раз – в одной из боковых галерей. Я не мог ошибиться дважды… в таких вещах я вообще редко ошибаюсь: здесь кто-то есть. Странно. В этом зале никто не появится ещё три дня: по распоряжению Маэстро, все лорды покинули главный корабль. Остался лишь десяток… таких, как я. Но нам не позволено выходить из обозначенной зоны действия. Автоматически отмечаю – кто-то приближается справа. Но головы не поворачиваю и даже не поднимаю глаз, потому что уже знаю: никто не пойдёт против Её воли. Никто, кроме… Я судорожно сжимаю руку, и осколок стекла впивается в ладонь, внося багровые тона в чёрно-белую гамму моего костюма. Проклятье… я не должен забывать о сдержанности. Шагов не слышно… включил антигравы? Неужели правда хотел подойти ко мне незамеченным, наивный? Но я сыграю свою роль до конца и никогда не выйду за рамки дозволенного, ведь я всего лишь… Тонкая рука скользит по моему плечу и ерошит волосы. На полторы секунды он утыкается носом мне в шею, а затем с весёлым любопытством смотрит вниз, на потемневшую от крови перчатку. – Какой ты неуклюжий, – он смеётся, – и как только ты умудрился пораниться? Он берёт мою ладонь в свои и смотрит на меня большими серьёзными глазами: – Глупый, тебя нельзя оставить одного и на минуту. И я никак не могу отгадать, что именно он прячет за своей детской непосредственностью, за этой невероятной непоследовательностью и – что скрывает в глубине своих глаз цвета неба, когда смотрит на меня. Знаю только, что, если когда-нибудь он оставит меня одного…