Аист с молотка

— Итак, леди и джентльмены, — ангел, выполняющий функции аукциониста, обвёл присутствующих красноречивым взглядом, — на сегодняшнем аукционе остался последний лот. Он сделал знак, и его помощник — один из ангелов-хранителей — бережно внёс в зал корзинку, в которой мирно посапывал ещё не рождённый мальчик. Видя, как загорелись глаза присутствующих, аукционист про себя подумал, что эта продажа обещала быть весьма интересной. — Как видим, на торг выставлен этот милый малютка, — продолжил вслух он. — Совсем скоро ему предстоит появиться на свет, и нам, как и водится, надлежит выбрать ему семью. Всех желающих заполучить мальчонку прошу вооружиться сигнальными карточками с номерками. Но хочу предупредить сразу: задёшево мы его не отдадим. Поэтому не скупитесь, предлагайте как можно больше. И — самое лучшее, что у вас есть. Как знать, быть может, именно этот ребёнок принесёт вам заветное счастье. Так на что вы готовы ради него? Он снова минутку помолчал, давая возможность покупателям приготовиться и собраться, а затем повёл дальше: — Начнём! Его стартовая ценность — его начинающаяся жизнь. Обычная жизнь обычного человека. Кто может предложить что-то большее? В воздухе тут же вспорхнула сигнальная табличка, на которую ангел мгновенно отреагировал: — Пожалуйста, дама под номером три. Будьте любезны, представьтесь. И назовите вашу цену. — Я миссис Очарование. Если вы отдадите этого ребёнка мне, он станет изумительно красивым. У него будут самые проникновенные голубые глаза на свете, тонкие черты лица и пленительная белозубая улыбка. Он будет видным и статным, в нём мужественность и сила гармонично переплетутся с врождённым обаянием и мягким шармом. И, имея почти идеальную внешность, он сможет с лёгкостью покорять женские сердца. — А если вы отдадите его мне, — вскочила рядом сидящая дама, — я наделю его атлетическим телом, ладными пропорциями и выносливостью спортсмена. Я обучу его языку тела и тонкостям любовных утех, и тогда ни у одной представительницы прекрасной половины не останется ни единого шанса пред ним устоять. Распорядитель, видимо, не ожидал такого, потому как по его лицу прокатилось недоумение, подкрашенное тенью лёгких возмущений. — Стойте-стойте, — запротестовал он. — Леди в коротеньком платье с соблазнительно глубоким декольте, кто вы? Почему перебиваете торг? Почему не соблюдаете правил? — Меня зовут миссис Сексуальность. — А-а, тогда понятно... Выходит, два покупателя у нас уже есть. Какие ещё предложения будут? В этот момент кто-то дёрнул ангела за фалды накидки, и, оглянувшись, он увидел маленького мальчонку в джинсовом комбинезоне и с машинкой в руках. — Дяденька, — шепнул тот, по-детски не выговаривая сложные звуки, — а подари этого мальчика мне? Я поделюсь с ним игрушкой, и мы будем вместе играть. Не ожидая такого, ангел опешил. Его брови удивлённо подскочили, большие глаза округлились ещё больше, а с губ сорвалось: "Чего?" Что это за шутки? У него, понимаешь, торги, крайне ответственное дело, а тут — какой-то детский сад! — Погоди, малыш, — он взял паренька за руку и, подведя к стульям, усадил в первом ряду. — Не до тебя мне. Посиди вот тут, а мне надо работать. Вернувшись на возвышенность, он занял место у стойки и вновь обратился к залу: — Так, господа, идём дальше! Кто бы ещё что хотел предложить?... Господин под номером один, прошу вас. — Я мистер Здоровый Образ Жизни. Если этот парнишка станет моим сыном, я научу его правильно питаться, избегать вредных привычек, всегда следить за собой и заниматься спортом. Он облюбует вегетарианство и накачанные формы и станет поддерживать тело в форме. И у него будет просто отменное здоровье. — Да, это немало, — согласился ангел. — И если никто не перебьёт вашу цену, я готов на эти условия согласиться... Итак, — он пытливо оглядел зал и стукнул по столу деревянным молоточком, — отменное здоровье раз!... — Погодите! — вверх вспорхнула новая табличка. — Можно я скажу? — Леди под номером два? Прошу вас! — Миссис Доброта к вашим услугам. Здоровье — это хорошо и очень важно, но есть что-то ещё, что в цене ему не уступит. Внутренняя сущность, к примеру. И я готова наделить этого мальца самой доброй душой в мире — понимающей, сострадательной, чуткой. Я могу подарить ему доброе сердце — огромное и живое, чуждое заносчивости и лишённое чёрствости. Обладая этими дарами, он будет притягивать к себе людей и, следовательно, никогда не останется одиноким. — Это всё так, — отозвался вдруг важный господин из первого ряда, — но вы кое-что позабыли. — Джентльмен под номером четыре, — ангел-аукционист указал на него молоточком, — вам есть что дополнить? — Конечно. Я мистер Интеллект. И я как никто знаю, что доброта и мягкость — это не всегда хорошо. Вы сами видите, в какое мы живём время, и, думаю, согласитесь, что теплотой сердца легко можно злоупотребить. Каждый, у кого есть проблемы, -— а они, повторюсь, есть у всех, — станет бежать за помощью к нашему пареньку. И что же, он будет обязан всем помочь? На долго ли его хватит при таком раскладе? — Вы что же, хотите сказать, что быть добрым не важно? — с укоризненной полу-обидой возмутилась миссис Доброта. — Нет, не хочу. И не скажу. Быть добрым, конечно же, нужно. Но в меру. Надо уметь различать, когда человеку действительно нужна помощь, а когда он просто играет на чувствах и использует тебя в своих целях. А для этого нужна рассудительность. Твёрдая здравость ума и чёткое разумение, которые я обещаю ему подарить, если он достанется мне. И тогда этого парня никто не сможет сбить с толку, он научится отличать искренность от лицемерия и любому скабрезнику сумеет дать отпор. Он станет эрудирован и смекалист, обретёт богатый лексикон, не спасует ни перед каким вопросом и никогда не откажется от разумных разговоров. И общение с ним всегда будет приятным. — Ну, тогда этому парню просто не обойтись без кое-чего ещё, — раздался голос из глубины зала, и распорядитель стал заинтересованно разглядывать присутствующих. — Кто это говорит? Поднимитесь! Я вас не вижу. Прямо в середине зала поднялся мужчина — высокий и видный, с заметной мягкой остротой в глазах и с лёгкой полуулыбкой на губах. Он обвёл окружающих приветливым взором, который затем перевёл на аукциониста. — Я мистер Остроумие, сэр. И я хочу сказать, что абсолютно согласен с мистером Интеллектом: быть приятным в общении ценно. Но без чувства юмора этого не достичь. Отдайте этого мальчика мне — и я научу его этому искусству. Он будет пользоваться им тонко и метко, оно позволит ему смягчать жёсткие моральные грани и стирать многие барьеры. Его остроумие откроет пред ним многие возможности, а умение шутить поможет обретать друзей. Собравшиеся загудели, — кто-то согласно кивал, кто-то недоуменно пожимал плечами, кто-то постукивал себя пальцем по носу, размышляя над услышанным, — и на какое-то время в торгах наступила пауза. Во время её ангел-аукционист поглядывал в зал, вертя в руке деревянный молоток, и по его задумчивым красивым глазам угадывались отрешённые мысли. — Что ж, это всё очень интересно, — наконец вымолвил он. — Должен заметить, что всё, о чём здесь говорилось, имеет немалый вес... Но мистер, сидящий позади вас, уже упорно поднял свою карточку вверх. Вы готовы перекрыть эту цену, сэр? — Да. Я готов наделить этого мальчонку недюжинным талантом. Он будет творческой личностью и станет прекрасным актёром, умеющим играть даже молчание. Здесь говорилось о красоте, так вот его красота будет одухотворённой. А это, стоит заметить, ключ ко многим творческим дверям. Талант этого парня будет многогранен. Я наделю его ещё и прекрасным музыкальным слухом, умением чувствовать музыку и писать песни. Я подарю ему красивый голос, и он будет не только музыкантом, но и певцом. Он будет любознателен и напорист и испробует себя во многих ипостасях. В режиссуре, например. — Простите, сэр, но вы не назвались. — Я мистер Творчество. И мои намерения в отношении этого малыша серьёзны. — Ну, что ж, ваша цена немала, поэтому если больше нет возражений... Многогранный талант раз!... Ангел стукнул по столику молоточком и уже поднял его опять, как вдруг снова ощутил чьё-то прикосновение. Вздрогнув от неожиданности, он выглянул из-за стойки и увидел всё того же мальчишку, нетерпеливо треплющего его за штанину. Не выпуская из рук игрушку, он по-детски серьёзно смотрел на ангела большими глазёнками. — Дяденька, ну, пожалуйста, — почти прошептал он, — не продавай этого мальчика этим дядям и тётям. Будь другом, отдай его мне. Он будет моим братиком, которого я так давно жду. Мы с ним вместе будем стучать ложками по кастрюлькам на кухне, кормить рыжую кошку в подвале и бренчать на маминой гитаре, когда все спят. Мы станем самыми лучшими в мире друзьями, и никогда не будем расставаться. Даже когда вырастем. Малыш говорил с такой неподдельной надеждой, что было видно невооружённым глазом: он свято верил в то, что говорил. И, невольно улыбнувшись, ангел наклонился к нему. — Малец, ты чей? — Мамин. Какой глубокомысленный ответ! И правдивый, к тому же. Тот, кто утверждает, что дети неразумны, наибольший в мире глупец! Ангел опять улыбнулся и внимательнее оглядел малыша. По-детски серьёзное личико, смышлёные карие глазки, и тёмные прядки, выбившиеся из-под кепки с козырьком. Какой очаровательный мальчик! Но... что же ему с ним делать? — Господа, — выпрямившись, аукционист обратился к залу, — чей это ребёнок? Тотчас на заднем ряду послышались приглушенные движение, скрип кресла, стук откинувшегося сиденья, и в ту же минуту в зале послышалось: — О, Боже! Какая-то молодая светловолосая женщина в скромном цветастом платье вскочила со своего места и, торопливо подбежав к возвышенности, протянула мальчику руки: — Шеннон, малыш, иди к маме. Я же просила тебя оставаться на месте. — Но мне оттуда ничего не видно, — возразил тот, послушно подавая маме ладошки. — Это не значит, что ты можешь мешать взрослым, — она взглянула на ангела и произнесла извиняющимся тоном: — Простите, Бога ради, у меня очень любознательный сын. Крепко держа мальчика за руку, она направилась на своё место, и, семеня рядом, юное создание продолжало диалог: — Но, мамочка, я не мешал. Я только попросил дядю отдать этого мальчика нам. Но он жадничает почему-то. — Он не жадничает, Шеннон. И нельзя о взрослых так говорить. — Тогда почему он его не даёт? — Потому, что этот мальчик имеет свою цену. И дядя не может отдать его просто так. — А если я предложу взамен свою машинку, он согласится? — Не думаю, малыш: мальчик стоит дороже. — Тогда купи его ты. Ну, пожалуйста, мама, купи мне братика. Ты же знаешь, как я хочу его иметь. Очень-очень. — Да, я знаю, Шеннон. Но братики нынче дорого стоят. А у мамы таких денежек нет. Они уже дошли до своего места, и женщина, подхватив сынишку на руки, опустилась с ним в кресло. И, проводив их глазами, аукционист продолжил торг: — Так на чём мы остановились? — На предложении мистера Творчества, — отвечал джентльмен, поднявший карточку с цифрой пять. — Но я хотел бы выставить свою цену. Моё имя мистер Успех. И, поскольку этого пацанёнка наделили талантом, я обещаю ему удачу во всех опробованных им сферах деятельности. Он будет актёром? Тогда — голливудским, всемирно известным и обязательно оскароносным. Здесь говорили о музыке и песнях? Значит, он создаст свою группу, с которой исколесит почти всю планету и которая будет иметь грандиозное признание и славу. Заикались о режиссуре? Так и быть, он будет лично снимать свои клипы и даже возьмётся за фильмы. — Да, но всё это невозможно, если малыш не достанется мне! — возразила тётенька, сидящая у окна и усердно трясущая в воздухе своим номерком. — Я миссис Трудолюбие, и я знаю, что в жизни невозможно чего-либо достичь, если не прилагать усилий. И я обещаю наделить этого карапуза трудоголическим характером, неутомимой прилежностью и желанием изведывать новые трудовые грани. Он будет целеустремлён и усерден, а также решителен и чётко ставящий пред собой цели. Он не будет лениться и бояться ошибок. И тогда удача непременно его наградит. — А вот на этом,— отозвался слева от неё представительной внешности мужчина, — мы плавно подошли к тому, что этот мальчуган должен быть моим. Я мистер Достаток, и за все его усилия, за все старания и труды я обязательно награжу его состоятельностью. Это будет обеспеченный человек, ни в чём не знающий нужды. Но деньги не будут иметь над ним власти: доброта и здравый смысл помогут ему сохранять уравновешенный взгляд на материальное богатство. При всём своём благосостоянии он никогда не будет забывать, что главные ценности в жизни не в этом. Он будет свободен в отношении денежного рабства. — И от понимания этого, от удовлетворения от всех своих трудов, от осознания себя счастливым душа его будет веселиться и ликовать, — заметила женщина справа. — Я миссис Радость. И я позабочусь об этом. — А радостная душа всегда благодарна, — взмахнула карточкой её соседка. — Богу, жизни, солнцу, судьбе, всему, что её окружает. И я, миссис Благодарность, сделаю так, что этот человек никогда не перестанет быть признательным за всё это. По рядам присутствующих вновь прокатился слабый гул, а потом все постепенно умолкли. И ангел-распорядитель, поглядывая на них, не без удивления улыбнулся: — Какой интересный аукцион! Такой в моей практике впервые. Ещё никогда я не вёл таких жарких торгов. И ещё ни одного малыша ни на одном из них не одаривали так щедро, — и он заглянул в корзинку, где по-прежнему мирно посапывал младенец. — Видимо, ты и впрямь вырастешь особенным, малютка. Он поднял глаза и опять скользнул ими по залу. — У кого-то ещё будут предложения? — У меня, сэр, — и с места поднялась какая-то пышная дама. — Меня зовут миссис Мечтательность. И, став этому ребёнку мамой, я научу его мечтать и верить. Рядом со мной он познает мир фантазий — вольный, безграничный, лишённый преград, — унаследует моё умение воплощать мечты в реальность и обретёт способность учить этому других. Он раскроет им новую грань жизни, лишённую морального гнёта, и за это они будут ему благодарны. Леди умолкла и села на место, а ангел вновь обвёл зал вопросительным взглядом. Однако все молчали — все, кому было что предложить, уже сделали это, — и он задумчиво потупил взор. — М-да, — выдохнул при этом, — задали вы мне задачку. По правилам аукциона я должен продать лот тому, кто выставит наивысшую оплату. И я выслушал много интересных предложений — даже больше, чем ожидал, — а вот выбрать наибольшее из них не могу: все они очень ценны. И при таком раскладе глупо надеяться на то, что кто-то сможет предложить что-то значительно большее. Поэтому, думаю, выход один: снять лот с торга и выставить его позже. Протестуя против такого решения, собравшиеся снова зашумели, однако своё возмущение высказывали приглушенно-тихо и культурно. Никто никого не старался перекричать, обозвать, оскорбить или обидеть, однако у каждого на лице было написано недовольство. Вскоре гул голосов стал стихать, и в ещё не восстановившейся тишине до слуха ангела долетел голос мальчика с заднего ряда. — Мам, ну, купи мне братика, — тихонько причитал он, дёргая маму за рукав платья. — Ну, пожалуйста, купи. — Хорошо, Шенн. Я попробую, милый. Женщина тотчас поднялась и, с трудом сдерживая охватившую её дрожь, решительно взглянула на аукциониста. — Разрешите мне? — Вы бы тоже хотели иметь этого ребёнка? — ангел вскинул на неё глаза, в глубине которых отразилось удивление всего мироздания. — Да, сэр. — И вам есть что нам предложить? — удивление в его взгляде вспыхнуло с удвоенной силой, свидетельствуя о том, что он здорово сомневался в этом. — Не совсем. — Как это? Что это значит? Кто вы? — Я обычная женщина, сэр. Моё имя Констанс Лето. И у меня нет ни громких титулов, ни баснословных богатств, ни умений совершать чудеса и наделять кого бы то ни было сверхспособностями и силой. Я понятия не имею, кем станет этот малыш, каким он будет — красивым или же безобразным. Мне неважно, каких он достигнет высот, какими талантами будет обладать и какой обретёт социальный статус. Я не могу дать этому мальчику большей красоты, чем гармония этого мира; большей радости, чем счастье жить среди родных; большего достатка, чем обилие сердца. Но если вы отдадите его мне, я подарю ему наибольшую ценность, которую имею: искреннюю материнскую любовь. И что бы с ним не случилось в жизни, на каком бы он ни очутился краю Земли, в каких бы передрягах ни оказался, эта любовь не покинет его никогда. Я назову его Джаредом, и мы будем вместе встречать рассветы, слушать песню ручья и любоваться радугой на закате. Если он оступится, я поддержу его, если собьётся с пути, я направлю. Когда ему будет плохо, я разделю его боль, а в счастливые минуты удвою его радость. Я научу его тому, что каждый человек — это отдельный мир, который нужно хранить, — безумно интересный, но ранимый и хрупкий. Поэтому я наставлю его себя беречь. От негативных влияний, чужих посягательств и скверны. Я не оставлю его во все мои дни — от самого его рождения и до конца моей жизни. И даже когда уйду, я навсегда останусь в его любящем сердце. Женщина замолчала, и на миг в зале стало изумительно тихо. И эта величественная бездонная тишина, казалось, удвоила важность момента. Какое-то время ангел тоже молчал, задумчиво буравя женщину серьёзным взглядом; а она смотрела ему в глаза — смело, решительно, честно, — давая понять, что намерения её тверды и она от них не отступит. И, видя это, он перевёл взор на держащегося за её руку мальчишку. — Так, говоришь, Шеннон, хочешь стать этому мальчику добрым другом? — улыбнулся он. — Не-ет, самым лучшим. Ангел беззвучно засмеялся, отчего его глаза наполнились загадочным блеском. Гордо выпрямившись и расправив плечи, он затем подозвал своего помощника и решительно скомандовал — негромко, но достаточно властно: — Соберите все добродетели, которыми одарили младенца все эти господа, и сложите их в его корзинку. Пусть он растёт вместе с ними, а достигнув совершеннолетия, пользуется ими в полной мере. А его самого отдайте этой женщине, — и он указал на Констанс. — Он её. Она предложила за него самую высочайшую цену в мире! Взмахнув в воздухе молоточком, ангел стукнул им по столу и твёрдо констатировал: — Продано!