Настойчивое желание проиграть

Привычно она шла, опустив голову и сложив руки перед собой, привычно сжав зубы, едва заметила краем глаза яркие платья служанок королевы и склонилась в поклоне, не моргая и едва дыша. Привычная боль, обычно лежавшая в груди тугим клубком змей, оживилась, расцвела, но она заставила себя замереть. — А, — раздалось над головой. — Это ты. «Почему вновь она?» — немо спросила она у Небес, но те остались до ужаса молчаливы. — Да, Ваше Величество, — покорно согласилась она. — Чем я могу быть полезна Вашему Величеству? Красивое, несмотря на возраст, лицо скривилось в подобии улыбки: — О, ты? Ничем. Просто приятно видеть, что хоть кто-то в этом дворце… — Она сделала изящный жест, обведя двор. — Знает свое место. Всегда, всегда эта ужасная женщина будила в ней самые плохие порывы, но лишь потому, что она каждый раз усмиряла себя, ее жизнь все еще принадлежала ей. Только лишь потому, что она привыкла укрощать себя — по-другому в королевском дворце не проживешь — этой отвратительной женщине до сих пор не случилось насладиться ее смертью. Лишь единожды королева почти преуспела. Мысль об этом послала волну дрожи по ее спине. — Действительно, — согласилась она, поднимая голову. — Когда все знают свое место, во дворце царит мир. — Старшая дама Дамивона… — прошипела королева. Ноздри аристократического носа раздулись, напоминая ей о расправившей капюшон кобре. Но она больше не боялась. — Ваше Величество? — прямо встретила взгляд королевы она, поднимая подбородок выше обычного. — Если вы помните, я покинула пост старшей дамы уже как некоторое время. В желудке — от собственной наглости — как будто возникла дыра, и все же она отказалась вновь склонить голову. То, как тих всегда был ее голос, никогда ничего не значило. Уважительный тон, который удалось привить себе лишь ценой непомерных усилий воли — тоже. Эта женщина никогда не заслуживала ни ее уважения, ни этого тона, даже фальшивого. Но теперь она была готова наконец дать отпор. — Я — Императрица! — Прорычала королева Ю, делая полшага вперед, но Су Ён, впервые ощутив себя в безопасности, медленно, от непривычки, неприятно улыбнулась: — Вы жена Императора. Были ею. Я была наложницей. Сейчас же… — Я — мать Императора! — По бледному лицу королевы Ю разлились ярко-красные пятна. Трясущаяся рука схватилась за ленту отгорыма*, кто-то из служанок охнул. — Вы женщина, которая дала жизнь Императору… — вновь исправила ее Су Ён. Она держала все эти полные яда слова внутри так долго, что их уже нельзя было остановить. Королева никогда не простит такого унижения, но ее прощение не имело никакого смысла. Леди О провела почти тридцать лет, унижаемая женщиной, отобравшей у нее одного ребенка и едва не забравшей другое дитя. — Да продлятся его дни. Но вы отказались от него. Вы отказались от принца Ван Со, — глаза Су Ён обратились к перешептывающимися служанкам — о, она лучше других знала, как быстро среди прислуги распространяются слухи, — и стоявшей за ними фигуре в темном, вышитом золотом платье. — А Император Ван Со отказался от вас. Разве не поэтому вы так спешно отбываете обратно в клан? — Никогда, никогда я не признаю это животное Императором! — Со злобой процедила королева, вызвав волну судорожных вздохов за своей спиной. Су Ён, как будто впервые, вдохнула полной грудью. Никогда, никогда раньше королева Ю не позволяла себе быть беспечной, все улики ее преступлений тщательно скрывались, свидетели исчезали, рты затыкались, но прямо здесь и прямо сейчас она дала ей в руки такое мощное оружие… Неосторожно произнесенные слова. Слова, которые могли ее убить. Оскорбление Императора, который теперь стоял прямо за спиной королевы Ю, окруженный ее бледными придворными дамами, едва удерживающиеся от того, чтобы упасть в обморок. Напряжение, повисшее в воздухе, можно было потрогать рукой. Очнувшись, Су Ён склонилась в поклоне: — Ваше Величество. — Леди О. Матушка, — сухо произнес Император. Глаза королевы сверкнули. Ублюдок, как он посмел поприветствовать первой эту… Эту… — Я как раз искал вас, — проговорил он, обходя королеву, словно она была стоящей на пути колонной. — Моя супруга расстроена тем, что вы отказываетесь от свиты. Леди О, я понимаю, насколько это непривычно для вас, тем не менее, прошу, не обижайте Су своим отказом. Плечи Су Ён автоматически опустились: — Знаете, Ваше Величество… — начала она и осеклась. — Вы, как всегда правы. Пойду к ней, — мягко сказала она и поклонилась. Она всегда думала, что поставленная в их противостоянии с королевой Ю точка принесет ей облегчение, но Су Ён его не чувствовала. Если бы она дала себе волю задуматься, она осознала бы, что ее едва ли волновала судьба прежней соперницы. Едва Император заговорил, все ее мысли направились к совершенно другой теме, и куда более важной. Она провела много времени, пытаясь убедить Су, что ей ничего этого не надо, ни нарядов, ни свиты, другого статуса. Все, чего она хотела — видеть, как Су из девушки превращается в женщину, быть рядом, знать, что, хоть и приемная, но дочь, цела и невредима. Ее улыбку, звонкий голос, но если Император был прав, и Су это расстраивало… Уж какая жертва, пара придворных дам и личная охрана. — Что до вас, матушка… Значит, вы возвращаетесь в клан? — Уже за своей спиной услышала она, но не стала останавливаться, желая скорее найти дочь. Ван Со холодно посмотрел на мать: — Что, Чжон не стал вас даже провожать? Королева Ю мелко затряслась. Ё и Чжон, ее сыновья, оба оставили ее, один в смерти, другой — ради власти. О, она слышала, о чем перешептывались евнухи. Император сделал Ван Чжона крон-принцем, потому что верил, говорили они, что Чжон способен принести своей стране величие, и мнение этой проклятой девчонки Хэ Су сыграло не последнюю роль. Почему, почему Ё не убил ее, когда у него была такая прекрасная возможность? Неужели тоже попал под очарование этой ведьмы? Император шагнул ближе, склонившись к ее уху, и королева замерла: — Вам следовало бы быть осторожнее, говоря в таком тоне… — тихо пробормотал он. — …С матерью Императрицы, — вновь выпрямившись, Ван Со положил тяжелую, словно камень, ладонь на ее плечо и громко добавил. — Безопасной дороги, матушка. И вновь, обогнув ее, словно она была досадным препятствием, Император заложил руки за спину и прогулочным шагом отправился по дорожке к садам. …Если бы кто-нибудь сказал старшей даме Дамивона, много лет назад отчитавшей непутевого принца за то, что тот умыкнул ее подопечную на всю ночь, что годы спустя все будет так… Что ж, едва ли она стала бы разговаривать с этим человеком. Когда тебе нужно хоть немного, но вбить в голову так приставшей к сердцу, доброй и ласковой, но бестолковой девицы хоть немного смысла, ради ее же собственного блага, времени на разговоры с безумцами просто нет.