Авария

POV Карпова       Как же меня все достало! Я получил то, что давно хотел – должность начальника отдела и что? Практически треть его сотрудников написало заявление по собственному желанию, испугавшись работать со мной. И теперь, по словам начальницы отдела кадров, Пятницкий напоминал стул на трех ножках. Мало того, так еще и Глухарь смылся, оставив следствие без начальника, да и сами следаки, черт бы их побрал, завопили о переводе. Неужели, я для них такой монстр? Да и бумажки эти… Как же они меня заколебали! Только ими и занимаюсь, а ведь надо еще и оперов строить, а то их уже и так стали сравнивать с СС, да и дань с района собирать, а еще эта переаттестация! Когда мне все это успевать? А недавно УСБшники сунули свой нос и теперь копают под меня, даже пришлось им послать Антошина с «куклой». По исходу этой встречи, как я и предполагал, они взялись за меня мертвой хваткой, поэтому пришлось тут же притихнуть. Такое ощущение, что я уже на грани. Несколько месяцев не могу нормально спать, даже галлюцинации начались, боюсь сорваться на каком-нибудь задержанном. Терпилы требуют от меня невозможного, завалили жалобами на отдел, начальство мучает проверками, все как будто с ума посходили после ухода их любимой Ирины Сергеевны. И как она только все это контролировала? И почему я не могу? Наверное, просто все так сложилось, как-то не вовремя, навалилось все разом. Не думал, что так бывает. Сижу сейчас в своем кабинете и курю, стряхивая пепел на пол. Голова раскалывается. За окном вовсю разыгралась метель, как и на душе, если конечно она у меня есть. Пытаюсь заполнить бумаги, но ничего не могу понять, буквы сливаются перед глазами. Я устал. Я просто устал. Со злостью кидаю эти дебильные отчеты на пол и достаю свою заначку. Начинаю хлебать прямо из горла, чувствую как жидкость согревает меня, немного расслабляя. В глазах сразу же двоится, руки и ноги становятся тяжелыми. Я допиваю оставшийся коньяк и понимаю, что мне этого мало. Эффекта, которого я так ждал, нет. Через минуту достаю еще одну бутылку и проделываю с ней то же самое. Руки начинают дрожать, а желудок всеми силами сопротивляется, не восприняв такую огромную дозу алкоголя за раз. Я случайно проливаю все это себе на китель и форменную рубашку, но мне все равно. Мысли в голове мелькают со скоростью света и я понимаю, что все, чего я добился, не привело к тем результатам, о которых я мечтал. А теперь и моя карьера под сомнением из-за этих уродов из УСБ. Что делать, я не знаю. Именно сейчас я не вижу никакого выхода! У меня даже нет времени, чтобы подумать и решить проблемы. Я совершенно измотан, и физически и морально. Слышу, как кто-то стучится в мой кабинет. У меня нет сил и настроения кого-то выслушивать, что-то решать. Я не отвечаю и продолжаю допивать коньяк из горла. Через некоторое время обнаруживаю возле моего стола опера Юру. Он что-то говорит про то, что вызовет мне такси, но я лишь достаю рюмку, неуклюже наливаю в нее свой напиток и пододвигаю к нему. Он неохотно выпивает и под мои слова о том, что я сам решу, что мне делать и как мне быть, скоропостижно покидает кабинет, а я остаюсь совершенно один со своими мыслями и чувством безнадежности.

***

POV Зиминой       За последние несколько месяцев я так и не побывала в отделе, хотя желание присутствовало всегда. Все-таки, не скрою, для меня Пятницкий в некотором роде был вторым домом. Теперь же я судья и в моей жизни стало гораздо меньше нервотрепок. Хотя на личном фронте все... Все плохо. Сережа уговаривал меня не бросать отдел, а потом, когда я это сделала, очень обиделся, и ему совершенно было наплевать на мое мнение. Практически сразу он написал рапорт об увольнении, объясняя это тем, что не может работать под руководством Стаса. Да и вообще вся его жизнь стала казаться ему бессмысленной, и он решил ее изменить. Видимо, поняв, что со мной ему это не удастся, Сергей уехал в Питер повидаться с отцом и подумать о своем будущем. Я, конечно же, отпустила его, но понимала, что, возможно, это наша последняя встреча. Так оно и случилось. Сначала он звонил мне практически каждый день, а потом все реже и реже, а недавно сообщил, что встретил другую и остается жить с ней в Питере. Мне было очень неприятно, но ничего не поделаешь. Наверно, я сама во всем виновата. Я даже сейчас не знаю, чего я хочу. Сижу вот дома одна, Сашка у бабушки, даже ужин готовить себе лень, да и на душе один лишь мрак. Может как-то развеяться? Может съездить в отдел, понастальгировать, узнать как дела у Стаса? За все это время мы встречались с ним только один раз, и то по поводу перевода новых следаков. Недавно и до меня дошли слухи о катастрофическом положении отдела и о том, что Карпов не совсем справляется. Стас и так в последнее время был очень нервным и напряженным, а должность начальника отдела требовала акцента на совершенно других вещах, к которым он не привык. «Это ведь не упырями командовать, здесь еще и нормальные люди работают» - сказала я ему прежде, чем согласиться дать ему порулить. И вот теперь Стасик рулит. Я беру телефон и звоню ему, однако он почему-то не отвечает. Тогда я звоню в дежурку и узнаю, что Карпов в отделе, сидит в своем кабинете. Я накидываю пальто и решаю наведаться в свой брошенный второй дом. Завожу машину и двигаюсь по ночному шоссе, полностью погруженная в свои мысли. Неожиданно краем глаза вижу, как сбоку на красный свет прямо на меня несется черный автомобиль. Секунда и последующий сильный удар, звон разбитого стекла. Меня резко толкнуло, но сработала подушка безопасности. Я успела нажать на педаль тормоза, чувствуя, что машину повело. От сильного удара я все-таки успела разбить висок о дверь и пораниться стеклами. Наверно, уже целую вечность я сижу в машине, боясь пошевелиться, и пытаюсь понять, что же произошло. Вскоре я слышу какие-то голоса, а потом вижу, как двое ДПС-ников пытаются открыть мою дверь. Когда у них это получается, они, спросив как мое самочувствие, вытаскивают меня из автомобиля. Я трясу головой и размазываю на щеке кровь, а потом осматриваюсь. Бампер моей машины просто всмятку, да еще и дымится. Мне конечно же повезло, что я так легко отделалась. Но когда я перевожу взгляд на авто виновника аварии, то замираю, чуть приоткрыв рот от удивления. Покореженная черная инфинити со знакомыми номерами расположилась неподалеку. Водителя невозможно было рассмотреть с этого ракурса из-за вовремя сработавшей подушки безопасности. Гаишники уже начали открывать дверь, чтобы вызволить его, но я на дрожащих ногах скорее бегу к ним. - Как он? – мой голос срывается, когда я вижу Стаса без сознания. Они сдувают подушку безопасности и проверяют его пульс. Мне становится так страшно, и я с нетерпением жду ответа от сержанта. - Жив, жив, - говорит он, и я чувствую облегчение. И тут же начинаю удивляться тому, как вообще так получилось, что мы с ним столкнулись. И почему он пролетел на красный свет, если всегда соблюдал правила? Вдруг Карпов начинает приходить в себя, осматривает гайцов невменяемым взглядом и что-то бубнит. Он что, пьяный? Я была шокирована, ведь Стас и машину то никогда по-пьяни не водил. Что-то тут не так! В это время он как раз вылезает из инфинити и начинает наезжать на гаишников, меня, похоже, совершенно не замечая. - Стас, Стас, - зову его я, но толку нет никакого. Он непонимающе осматривает свой автомобиль. - Вы его знаете? – спрашивает сержант у меня. Я киваю ему в то время, как другой начинает допрашивать Карпова. - Вы пили сегодня? - Да, у меня сегодня был ужасный день, - подполковник еле ворочает языком, пытаясь осмысленно посмотреть на гаишников. Они начинают оттаскивать его от машины, но он стряхивает с себя их руки и мямлит: - Давайте здесь порешим. Я бабла дам, а вы дальше сами разгребайте. И со свидетелями… Сержанты переглядываются друг с другом и со мной, а потом один из них указывает на камеру. Карпов тут же начинает угрожать: - Да что мне эти камеры! Если я захочу, я вас щас под этими камерами положу и мне ничего не будет! Я раньше никогда не видела Стаса таким. Он был неадекватен и действительно мог натворить дел, тем более, его рука уже полезла под китель, где обычно находится табельный ствол. Я испугалась не на шутку и поняла, что, если сейчас я сама все не улажу, то всем нам будет очень плохо. Я подлетаю к Карпову, кладу ему свои руки на плечи и, глядя прямо в его нетрезвые глаза, произношу: - Стас, Стас. Мы все решим. Все сделаем. Его лицо вытягивается от удивления и он, пошатываясь на месте, выдавливает из себя: - Зиминух, а ты как здесь? - Да вот так. Это ты в меня врезался, - говорю ему я вполне спокойным тоном, оборачиваюсь к гаишникам и с неловкой улыбкой начинаю просить их об одолжении: - Вы понимаете, это мой друг. Он перенервничал сегодня, выпил. У него проблемы. И хорошо, что так вышло, что он в меня врезался. И без жертв. Я прошу вас понять. Давайте решим так: я дам вам столько, сколько потребуете, вы забываете про аварию, а я вызываю эвакуатор и все. При намеках о деньгах, один из сержантов скривил губы и задумался. Второй стоял, поглядывая то на меня, то на своего товарища. - А как с камерой? – спросил он меня, махнув рукой на столб, где она как раз и находилась. - Да ее можно сломать. Я разберусь. - А свидетели? - А вы видите тут свидетелей? – осмотрелась я. Карпов все это время стоял возле меня и тяжело сопел, не особо вникая в происходящее из-за сильного опьянения. - Пару машин проехало и все! Если сейчас же все сделаем, то и свидетелей не будет, - пытаюсь я убедить скептически настроенного сержанта. - Ну так то да, - тяжело вздохнул он. – Но если это всплывет… - Не всплывет. Я Зимина Ирина Сергеевна. Судья. Если что, вы всегда можете ко мне обратиться! Я всегда помогу. Вот моя визитка, - и я протягиваю сержанту визитку. Он смотрит на нее, поджав губы. - Ну войдите в положение? – жалобно прошу я. - Мих, мы ведь просто мимо проезжали. Нас же не вызывали. Тем более, без жертв. Они знакомы. А? – стал упрашивать его напарник. - Ладно! – на выдохе произносит тот. – Согласен. После этого я сразу же вызываю такси и эвакуаторы и договариваюсь с гаишниками о встрече и сумме, которую они мне назвали. Потом разбираюсь с камерой, прошу одного моего должника сломать ее в течение часа. Благо этот перекресток практически всегда был безлюден, и даже машины ездили по нему редко, а дома от него находились далеко. Даже если кто-то и видел аварию, то никому до этого не было дела, так как ДПС-ники появились на месте уже спустя минуту. В любом случае при всплытии этого факта с помощью знакомых и хорошего плана можно будет обставить это все как угодно. Я забираю свои вещи и вещи Стаса из машин и под руку веду его к такси. Он не сопротивляется и странно поглядывает на меня, а когда мы уже садимся в салон, спрашивает: - У тебя кровь? – и касается пальцами моего виска. - Да, - я морщусь от вдруг нахлынувшей на меня головной боли, которая на морозе и из-за нервов практически не ощущалась. Стас пристально смотрит мне в лицо своим одурманенным взглядом и произносит с сожалением: - Прости! - Да ничего страшного, - я отворачиваюсь от его перегара к окну и всматриваюсь в дорогу. Через минуту я уже ощущаю, как его голова тяжелым грузом опустилась мне на плечо. Он практически дышит мне в шею. Становится неприятно, и я хочу скинуть его голову с плеча, но так получается, что она падает мне на колени. «Блин, Карпов!» - ругаюсь я сама про себя, но удерживаю его за плечи, чтобы он не упал еще куда при тряске в движущейся машине. Приезжаем ко мне домой. Кое-как я, не без помощи водителя такси, вынимаю его из салона и довожу до своей квартиры. Уложив Стаса на диван и сняв с него обувь, я раздеваюсь сама, принимаю душ и обрабатываю свою кровоточащую рану. «Вот меня угораздило съездить в отдел!» - думаю я, смотря на крепко спящего и громко сопящего Карпова на моем диване.