Следуй за мной

Я сидела на стуле и нервно дергалась. Когда Лиен мне сообщала, что намечается благотворительный вечер, я и думать не думала, что случится он ровно через два дня после нашего с ней разговора. В итоге нас с девочками конкретно привели в порядок с помощью кисточек, плоек, бесконечных примерок и золотых рук, растущих откуда надо. Единственное, что не удалось исправить, это выражение бесконечной усталости и несусветной муки на лице Ингу, которая не любила всякие девичьи штуки в три раза больше, чем я. Она очень старалась выглядеть воодушевленно, но ко всему прибавлялось еще и то, что с утра она отведала сомнительной свежести молока, и теперь страдала от болей в животе. Выглядела Ингу, впрочем, просто шикарно. Нас одели в схожие платья, которые различались длиной и примененными к ним аксессуарами. Мне таки распустили волосы, да еще и окончательно выпрямили их, так что я саму себя в зеркале сначала не узнала. Нас всегда красили и так сказать «внешне подготавливали» перед выступлениями, но наш концепт было тяжеловато назвать женственным. Я не хочу сказать, что обычно мы слыли нечёсаными замарашками, но в дни, когда не было особого расписания, например я предпочитала не краситься, да и тренироваться мы ходили в удобной одежде, которая совсем не обязательно была красивой. * * * Ровно через два часа я готова была уйти куда угодно, но не оставаться на этом треклятом вечере. Я даже не была уверена, что наше присутствие обязательно – за все проведенное время мы просто сидели рядом с остальными артистами и продюсерами нашей компании, и практически ни с кем так и не обмолвились словечком. Из развлекаловки было только тщательное обсматривание помещения где мы находились – большого просторного зала с несколькими аккуратно занавешенными окнами и мини-сценой, на которой то и дело выступали почетные гости. На вечере также присутствовали Виннеры, которые, по злосчастному стечению обстоятельств, сидели ровно через семь пустовавших сидений от меня – места Айкон были подписаны, но сами участники записывались для какого-то шоу, а потому не могли подоспеть вовремя. Так что мой круг общения состоял из свободного стула рядом и немного нервной из-за своего живота Ингу. - Сколько времени? – я задавала этот вопрос Сохен в юбилейный сотый раз. Она быстренько смотрела в сторону часов, и заговорщицки сообщала, что с момента моего последнего «а сколько сейчас времени» прошло четыре минуты. Затем отклонялась на спинку стула и продолжала улыбаться всем подряд, будто только что узнала наиприятнейшую новость. Я решила последовать ее примеру и сконцентрироваться на выражении своего лица, когда заметила Бобби и Юнхена, входящих в зал. За ними вошли и остальные члены группы – все в костюмах, так, что в сравнении с их обыденным видом виднелся четкий контраст. Ханбин зашел последним, проследил взглядом то место, куда их вели, увидел, что мы тут все рядышком, и вытаращил глаза, увидав, что я таки без хвостика. Судя по табличкам, рядом со мной должен был сидеть Юнхен, за ним Ханбин, Бобби и так далее. Ханбин все это хладнокровно проигнорировал и уселся рядом со мной, так что Юнхену пришлось тесниться около Бобби. - Ты места не попутал? – начинать разговор с приветствия явно не входило в мои привычки. - Вот это они тебя эм-м… преобразили. – Ханбин пропускал все ненужное мимо ушей. - Спасибо. Наверное. Я бы на твоем месте села, где сказано. Лидер устало вздохнул. - Камер тут нет. Пара-тройка фотографов, это да, но они фоткают только на входе и выходе отсюда. – он бросает тоскливый взгляд на часы. – Блин, еще час торчать. Я уныло киваю и какое-то время длится пауза. - Опа, кстати-кстати. – Ханбин снова поворачивается. – Вчера поговорил с директором насчет коллаба, показал там песню и все дела. - Ну, и? – немного громковато спрашиваю я, отчего спереди сидящие люди оборачиваются. - Простите, пожалуйста! – неловко кланяюсь, не вставая с места. К счастью, они не сердятся. Ханбин издает сдавленный смешок: - Ну так вот, песня ему нравится, прямо очень даже. Сказал, что хочет послушать, как твой голос впишется, и тогда уже даст окончательное решение. - Так когда записываемся? – я чуть ли не перебиваю его. - Ну, у нас после этой тусы расписание только на завтра с утреца, так что вполне можем сегодня, если, конечно, поторопимся. - У нас сегодня расписание до двух, так что я не могу. Он поджимает губы. - Тогда не знаю, надо смотреть. Давай я тебе звякну сегодня-завтра насчет этого? - Окей. * * * Он и в самом деле звонит, причем ровно в два часа ночи. - Слушай, тебе чего не спится? – я стараюсь говорить негромко из-за мирно дремлющих в машине девочек, пока мы едем в общежитие. - Енджи, ты вообще когда начнешь здороваться? – тоже шепчет Ханбин. - Давай быстрее, у нас все спят. - У нас тоже. Ай! Чжунэ, я сейчас закончу. - Даже не буду интересоваться чем это вы там занимаетесь. – хмыкаю я в трубку. - Вот и правильно. Короче, завтра я могу с десяти вечера до семи ночи. Блин, в смысле, утра. Я тихонько интересуюсь у уставшего менеджера насчет нашего завтрашнего расписания. - У нас завтра почти ничего, разве что днем пара делишек. Ханбин вздыхает прямо в трубку. - Тогда в десять часов в триста четвертой студии, и без опозданий, а то я буду злиться. А это не лучшее начало. - Окей, босс. – я снова хмыкаю. - Лан, спокойной ночки. – он сразу же отрубается, не дождавшись моего ответа. - Пока-пока. Сэа сонно щурится, и подозрительно пялится на имя Ханбина, высвечивающееся на экране моего телефона. Прежде чем я раскрываю рот, чтобы объяснить, что мы договаривались насчет песни, она ухмыляется и переворачивается, насколько позволяет сиденье машины, на другой бок. * * * Я со всех ног бегу в триста четвертую студию, стараясь не думать о том, что опаздываю аж на двадцать минут. Было бы прекрасно, если бы Ханбин и сам опоздал, но он тут как тут, и с не особо располагающим выражением лица косится сначала на часы и после на меня. - Я уж решил, что ты передумала. Я нервно хихикаю: - С чего бы это? - Так, для начала еще раз песню послушай, потом попробуешь петь. Я свою часть знаю, как только поймешь, что и как, попробуем записать. – он детально инструктирует о каждом шаге, затем копается в ящике и находит какую-то распечатку с текстом. Выглядит все так, будто на кону чрезвычайно важная операция. Отчасти, так и есть. Он включает песню и три с чем-то минуты я вслушиваюсь в каждую ноту, стараясь определить, как лучше преподнести каждое спетое слово. Как только она заканчивается, я без лишних слов ставлю ее на репит. Ханбин не вмешивается, но я чувствую, как он исподтишка следит за мной. К концу третьей минуты я сама не замечаю, как начинаю тихонько подпевать. - Ну что, попробуешь? – выжидательно смотрит лидер. Петь при толпе народа это одно, а вот петь при одном очень сведущем человеке, который мало того, что собственноручно написал эту песню, так еще и не отличается особым терпением – это абсолютно другое. В самый первый раз я таки пропускаю место, откуда нужно начинать. - Айй, Енджи, сосредоточься! – он перематывает на начало, и я как могу собираюсь с духом. На этот раз я таки ловлю нужны момент, и стараюсь, чтобы пение было чистым и ровным. Один раз голос все же дрожит, я моментально обыгрываю это как легкое вибрато, и встречаю одобрительный кивок Ханбина. Он не зачитывает свою часть. - Я же говорил, идеально для твоего голоса. Ладно, теперь еще разок тренируемся и потом записываем. Мы тренируемся еще раз. - Окей. Готова записываться? Мы наконец заходим за отделенное звуконепроницаемым стеклом помещение, и я аккуратно пододвигаю микрофон, чтобы удобнее было стоять возле него. Мы надеваем наушники, и он включает музыку. Песня звучит снова, и я замечаю, как по спине бегут мурашки – с каждым прослушиванием мне все больше нравится. На этот раз Ханбин включает свою часть: неспешный рэп отлично гармонирует с общим фоном песни, и на этот раз я уже не особо задумываюсь о технических моментах – просто пою, наслаждаясь самим процессом. И замечаю довольную улыбку на его лице. - Вроде как все отлично, но давай на всякий случай еще разок, ты не против? Я, разумеется, не против. В один момент, после первого куплета, следует небольшой проигрыш, после которого идет часть Ханбина. Я стараюсь не смотреть на него, но в этот момент почему-то смотрю, и он тоже смотрит на меня. Сердце будто пропускает удар, когда его лицо вдруг оказывается слишком близко к моему, и наши губы наконец соприкасаются, сначала легко, а затем все более настойчиво. Гулкие биты наполняют помещение, и отдаются по всему телу.