***
- Коакума, сколько раз тебе повторять, что мне нужны были четыре тома о тройственной магии, а не три тома о чётырёх способах сочетании элементов! – волшебница в лёгком фиолетовом сарафане тяжело вздохнула. - Простите, простите! Я сейчас принесу всё, что нужно! – суетливая девушка с рыжими волосами подхватила несколько книг со стола и помчалась в сторону книжных полок. - Так, тридцать шестая страница про пирокинез, сорок третья о способах его применения. Кажется, тут я видела схожие формулы. Сейчас… или это была сто пятая? – книгочея начала один за другим перебирать огромные фолианты, которыми был захламлён стол, за которым она сидела. - КО-А-КУ-МА!!! – по библиотеке громом разнёсся крик волшебницы. – Куда ты унесла мой справочник заклинаний огня?!! - Простите, должно быть, я унесла его вместе с остальными книгами! – послышался голос Коакумы откуда-то из-за книжных полок. - Блин, от такой помощницы больше вреда, чем пользы, - проворчала Пачули. - Эй, Пачи, чем занимаешься? У тебя тут прохладно, но в воздухе всё равно мелькают искры, – послышался бодрый голосок. – Извини, я не помешала? В особняке жара страшная. Вскоре из-за полки вышла Ремилия, обмахиваясь крыльями, словно веерами. За ней не спеша показалась Сакуя с подносом в руках. - Простите, госпожа Нолидж, - горничная склонила голову. - Да что тут мешать, всё равно бедлам полнейший, - в голосе Пачули чувствовалось явное раздражение. - Опять Коакума отжигает? – вампиресса уселась рядом с ней на стул и заглянула в одну из книг, лежащих напротив волшебницы. – Очередную книгу пишешь, Пачи? - Да, но я с такой помощницей умру скорее. Она либо приносит не то, что надо, либо уносит то, что уже лежало, как надо, - покачав головой, ответила девушка. - В этом нет ничего необычного. А вот отдыхать тебе надо бы побольше. В конце концов, тут ни света, ни часов. Как тут поймёшь, когда день, когда ночь. - День, когда приходит Мариса. Вечером она уходит, а к ночи обычно приходите вы, госпожа Скарлет, - Коакума подошла с новой стопкой книжек в руках. «День, когда солнышко просыпается. Вечер, когда солнышко уходит, а ночью приходят нас бить». Внезапное воспоминание словно пробудило Ремилию ото сна, улыбка моментально исчезла с её лица. «Но Фландре, мы же не видим солнца!» Услышала она свой собственный недоумевающий ответ. - Госпожа Скарлет, простите, я что-то не так сказала? – испуганно переспросила Коакума. - А? Что не так? – переспросила Ремилия, будто не замечая того, что мгновение назад готова была разрыдаться. - Горе ты, а не помощница, рыжая, - Пачули встала из-за стола, строго посмотрев в сторону своей подчинённой, а затем повернулась к явно поникшей девочке, сидящей рядом. – Прошу меня извинить, видимо, всё же стоит отдохнуть. - Спокойной ночи, госпожа Нолидж, - снова склонила голову Сакуя. - Да, хорошо отдохни, Пачи, - пожелала Ремилия. И волшебница не торопясь пошла в сторону своей небольшой комнаты в библиотеке, а следом за ней засеменила Коакума. Вскоре послышался стук закрывшейся двери, и в библиотеке наступила тишина. За столом тихо сидела девочка, а перед ней стояла вечно молодая горничная. - Ты помнишь те времена, когда ещё были прежние хозяева? Помнишь ли ты, что тогда случилось? – с ноткой беспокойства в голосе тихо спросила Ремилия. - Да, я помню и никогда не забуду этого дня, - спокойно ответила Сакуя. - Тогда, Сакуя, почему… почему ты всегда так добра ко мне, почему всегда так относишься… - Именно потому что помню, госпожа Ремилия, - она мягко положила руку на плечо девочки. Ремилия подняла взгляд, глаза её были полны слёз. – В те времена я была не той, кем хотела быть, обманывая себя тем, что мои способности и жизнь всегда будут принадлежать лишь мне одной. Но однажды я осознала, что в мире есть вещи важнее, чем эгоистичные желания. Есть дом, есть семья, есть те, ради кого можно отдать жизнь. И тем, кто открыл мне это, были вы, госпожа Ремилия. - А я тогда была совсем глупеньким ребёнком, верила во всё подряд, думала, если никому не говорить, кто я, никто не заметит, не будет презирать. Какая же я была дурочка, не так ли? – виновато ответила она. - Вовсе нет. Я очень хорошо помню тот самый день, когда впервые увидела вас. Ещё не Гэнсокё, а далёкая страна далёких времён, когда вампиры и оборотни жили среди людей. Тогда я не понимала, почему меня, известную охотницу на вампиров, наняли работать горничной столь богатые господа. А потом они приютили вас и госпожу Фландре, забрав из сиротского приюта. Вы были совершенно безобидными и невинными детьми. Да, сила спала в вас, но она бы никогда не проснулась, будь рядом я. Я не могла позволить, чтобы зло осквернило таких прелестных девочек. Вы бы стали людьми, ведь вы были так похожи на самых обыкновенных сестричек. Но они заперли вас в подвале, ежедневно издевались, избивали, гнобили и запугивали. Так вы и жили. Невинные дети, не причинившие зла никому. Я же каждый день присматривала за вами, как было положено, но не заметила, как сострадание и любовь взяли верх над долгом. Но бездействовала, когда вы холодными зимними вечерами дрожали от холода в сырой темнице. А потом наступил тот день, - Сакуя замолчала, словно вопрошая разрешения продолжить историю, но Ремилия это сделала сама. - В тот день Фландре очень сильно избили. Я подумала, что она умерла. Моё сердце так сжалось от боли и одиночества, что я не выдержала, и тьма, что с рождения дремала в моей душе, пробудилась, а ярость затуманила разум. Когда я опомнилась, кругом уже было полно других охотников и слуг. Я легко разметала всех, кроме тебя, Сакуя. - Да, моя госпожа, вы уже тогда были невероятно сильны. Но в тот момент я не жалела ни других, ни хозяев, ни тем более свою жалкую личность. Мне хотелось пасть от вашей руки, ибо это я была настолько слаба, я не смогла вырвать вас оттуда, защитить вас. И до сих пор я себя виню, ведь ваша сестра могла бы сейчас весело болтать вместе с нами. Ремилия низко опустила голову, её плечи едва заметно дёрнулись, но голос её был ровным и спокойным. - Да, битва дошла до верхних этажей, и я заметила яркий свет в окнах комнаты хозяев. Через мгновение на том месте, где должна была быть стена, разверзлась настоящая бездна из кровавой боли и отчаяния. И оттуда вышла с диким хохотом Фландре, держа в руках головы наших «родителей». Она обезумела в тот момент, когда нарушила нашу клятву – не пить кровь людей, ибо так ей придётся пить лишь её. В то время это было нерушимым законом. Силы её не были так велики, и я заперла её в подвале. Рыдая, я силой зашвырнула её туда, понимая, что наши отношения никогда не будут прежними. Мы больше не сможем быть просто детьми, обыкновенными сестричками. Спустя пару часов словно из ниоткуда появилась Пачули, а мы оказались в этом неведомом мире. Она уже тогда изо всех сил помогала нам, помогает и сейчас. Лишь её стараниями к Фландре иногда возвращается разум, она вспоминает, что я её единственная сестра, забывая о своей чудовищной второй сущности, способной движением руки разорвать на части всё живое. Я до сих пор помню свои слова, которые я прокричала в дверь. «Дура, мы же теперь будем совсем одни!». Когда я начала искать выживших, я наткнулась на тебя. Ты едва дышала от ран. Я занесла руку, чтобы нанести последний удар, а ты из последних сил подалась вперёд, чтобы обнять меня. В тот момент я ощутила всё тепло, что оставалось в твоём теле. И словно ничего и не произошло, ты спокойно произнесла… - Всё в порядке, надеюсь, вы не пострадали, госпожа Ремилия, - тихо добавила горничная. - Прошли годы, и мы с тобой многое сделали вместе. И алый туман, чтобы Фландре не вырвалась на свободу, собрали целую библиотеку для Пачули, которой только и нужно было, что тихое место для своих магических изысканий, писать книги, и… Постепенно голос хозяйки дома становился всё тише и тише, пока не послышалось спокойное и мерное дыхание. Девочка уснула сидя на стуле, уткнувшись лицом в стопку книг. Сакуя тепло улыбнулась, и через короткий миг уже укладывала свою госпожу в постель, заметив, что на щеках хозяйки ещё остались следы от слёз. Аккуратно промокнув их платком, горничная развернулась и собиралась уйти, но вдруг услышала тихий голос. - Спасибо, что всегда рядом, Сакуя. Знаешь, тогда я думала, что мы с Флан останемся одни во всём мире. Но благодаря тебе, я больше не считаю, что мы одиноки, что мы своими руками убили свою единственную семью. Наша семья – это ты, Сакуя. Спасибо тебе. Лучшей матери у нас и не могло быть. Ремилия повернулась спиной к горничной. Боялась показать свои слёзы раскаяния и счастья, что не останавливаясь текли по её лицу, боялась показать их вновь. Но Сакуя не оборачивалась. - Спасибо, госпожа Ремилия. Я счастлива. Когда Сакуя ушла, оставив после себя тёплую и приятную темноту, Ремилия заснула крепким сном, зная, что завтра наступит новый день.***
«Но Фландре, мы же не видим солнца!» «Неправда, сестричка, солнышко просыпается, когда ты открываешь свои глазки, а вечер наступает, когда ты засыпаешь. И если мир вокруг так жесток, я не хочу ничего видеть, кроме твоих глаз. Можно, Реми?» «Можно . . . . Флан»