Двадцать четыре часа с Тоби

Я не запомнила, сколько мы с Тоби бегали по классу, орали как умалишенные, хватали друг друга за руки, плечи, спины и… иногда то, что попадалось под руку совсем некстати. Точнее, не обратила внимания. Единственным моим наблюдением, когда я наконец в изнеможении села за парту и опустилась на нее щекой, было то, что на улице за это время порядочно стемнело. Родители, наверное, уже ужасно волнуются… А, нет, они же уехали на празднование Дня Рождения сотрудницы мамы, и как я могла забыть? Они знают, что их дочь взрослая, самостоятельная, учится в старшей школе и может о себе позаботиться… И не знают, что их взрослая самостоятельная и далее по списку дочь застряла в школе на ночь самым идиотским образом! От отчаянья уже хотелось самой вмазать двери… ну, или парте. Так, легонько. Чтобы не пришлось потом ничего чинить. Но, кажется, я все-таки успокоилась и привела мысли в относительный порядок. Тоби все еще носился по классу с криками о том, что он сделает с дверью, если она не откроется (иногда… ладно, почти всегда это было не очень прилично), а также махал молотком и рисковал что-нибудь испортить в классной комнате. Особенно часто он пробегал рядом с доской, и я подумала, что неплохо было бы его оттуда отвадить. Не то чтобы мне было жалко карту Опы, что он там намалевал. Но все-таки доска в классе — вещь ценная. Нам еще завтра на ней писать. Потому, может, стоит попросить Тоби стереть его «калякулу-малякулу» и оставить доску чистой. Ну, или нарисовать на ней что-то более пристойное. Но в первую очередь следует разобраться не с рисунком на доске. Это можно оставить на потом, если нам действительно придется здесь ночевать. А устраиваться на ночлег в школе я сегодня точно не соглашалась. Потому решила, что нужно не панику разводить, а дело делать. То есть, думать. То есть, думать, что делать, чтобы выбраться отсюда. И неплохо было бы подключить к этому Тоби. Много он, скорее всего, не надумает, но, во-первых, мне будет не так обидно, если я буду разбираться с этим не одна, а во-вторых, у него все же проскальзывают иногда довольно здравые идеи. Может, из них можно будет что-нибудь вычленить. — Эй, Тоби! — крикнула я, и мой уже бывший ученик, отвлекшись от беготни перед доской, замер, повернувшись ко мне. — Иди-ка сюда. Он резво кивнул и повиновался. Уж не знаю, что явилось причиной такой его покорности, но пока что меня устраивало просто само по себе то, что он меня слушался. Может, если он не будет помогать, то хотя бы и мешать не будет. — Лил-тян придумала? — остановившись у моей парты, внезапно спросил у меня Учиха, да так это оказалось внезапно, что я даже растерялась. Что придумала? — Что придумала? — озвучила я свои мысли. — Как Тоби и Лил-тян будут выбираться без вмазывания двери, — развел руками мой собеседник с видом, будто он тут начальник и пришел спрашивать с меня задачу, с которой я не справилась. Даже как-то… неловко стало, что ли. — Ничего я не придумала, — буркнула я, отведя взгляд в сторону. Тоже мне, большая шишка нашлась… Глаз в отверстии маски моргнул, затем наполнился картинной тревогой, и Тоби уже было улизнул, крикнув напоследок: «Тогда Тоби будет дальше кричать!» Но я не позволила ему, с удивительной для себя прытью вскочив со стула и схватив его за шиворот. — Не будешь ты дальше кричать! — строго приказала я, проводя его рукой по дуге и усаживая за стоящий рядом стул. — Будешь вместе со мной думать! Тоби от этого опешил. «Конечно, — пронеслось у меня в голове, — его же думать заставляют!» Несколько секунд он моргал мне единственным заметным под маской глазом, а затем развел руками и произнес дрожащим, почти всхлипывающим голосом: — Но Тоби… не может… Я закатила глаза и устало вздохнула. Опять комедию ломает, клоун долбаный… — В смысле? — я уставилась на него исподлобья. — А кто придумал совершенно потрясающую, хоть и невероятно дурацкую историю, слепив сюжеты кучи книг воедино?! Несколько секунд мы просто смотрели друг на друга, не мигая. Я не была уверена, что знаю, кто из нас в большем шоке от того, что я это сказала: я или Тоби. Я никогда даже не представляла, что у меня будет повод сказать, что Тоби сотворил что-то потрясающее… Но история и правда вышла хорошей, занимательной и связной. Для его-то умственных способностей это и вовсе гениальный уровень, он, наверное, сам от себя такого не ожидал. Тоби продолжал на меня смотреть, первой моргнула я, а у него после этого явно расползлась под маской довольная улыбка. Он чуть прищурил глаз и произнес с явной хитрецой: — Значит, Лил-тян все-таки впечатлилась по самые… — прервать я его не успела, и в этот раз он закончил: — Мандарины! Я закатила глаза, в который раз за день. Кажется, я до завтра вовсе возьму привычку смотреть в потолок с неимоверно усталым выражением лица… — По самые помидоры, вообще-то, — поправила я, коснувшись переносицы, будто там были невидимые очки. — Обычно так говорят. — А-а-а-а-а-а! — со всем возможным пониманием в голосе пропел Тоби. — Так Лил-тян впечатлилась по самые помидоры, а не по самые мандарины! Угадайте, что? Правильно, я снова пожалела о том, что вообще взялась что-то ему пояснять! Тоби продолжал глупо хихикать, когда я крайне удрученно вздохнула и опустила голову на подставленные руки. Может, ну его, пусть дальше дурачится? Он ведь правда больше мешает, чем помогает… Но упрямая часть меня отступать от своего решения не хотела. Я все-таки твердо намеревалась заставить этого остолопа выдать хоть парочку осмысленных идей. Ну, или не осмысленных, а хотя бы полезных. — Тоби, — я старалась на него не смотреть, — давай отложим размышления о мандаринах в сторону. Ты ведь хочешь домой? Он снова глуповато хихикнул: — Тоби тут с Лил-тян хорошо! Я пожала плечами. И на что я надеялась? — А Лил-тян тут не очень хорошо, и она хочет домой, — пробормотала я, бросив на него беглый взгляд. Кажется, его взгляд изменился, и я решила этим воспользоваться. — Тоби ведь поможет Лил-тян попасть домой? Учиха подскочил, снова принял театральную позу, выставив вперед руку в черной перчатке, и продекламировал со всем чувством: — Тоби будет рыцарем для Лил-тян! Это вызвало у меня легкую улыбку. — Ладно-ладно, — кивнула я, жестом приглашая актера погорелого театра сесть рядом. — Давай спокойно подумаем, что у нас есть.