Семпай

И понимаю, что попросила ее зря. Что не хочу знать ответы на свои вопросы. Мне ведь без ответов всегда было спокойнее. Не совсем, конечно, спокойно, но спокойнее. Роза всхлипывает еще пару раз, а потом поворачивает голову на меня. Теперь ее очередь прожигать глазами. Этими страшными, карими глазами. Страшными, потому что я опять позволяю человеку заглянуть в свое замороженное сердце через свои глаза. Но как отвести их сейчас? Роза, безусловно, мне близка, но уж точно за ровню себе я ее не держу. Отведу глаза - значит слабая, слабее нее. Ну уж нет! Чтобы я про себя не говорила, гордость все еще в наличии! А мне страшно. Страшно узнать ответ на свой вопрос, страшно смотреть в эти глаза, которые смотрят так, будто видели нечто такое, что и не снилось дурочке вроде меня (в чем я искренне сомневаюсь), страшно, что она прочтет мои мысли, страшно потерять свою гордость, страшно проиграть этот поединок глазами. Просто страшно. Страшно вообще. Страх - опять новые эмоции. Мне и раньше было страшно, но до такой степени - никогда. Теперь я будто бы находилась в жутких объятиях данной эмоции, не дающей мне больше ровно дышать и спокойно смотреть в глаза, полные ужаса.  - Убивать! - не выдержала Роза. - Они продолжают убивать! На ее глаза снова навернулись слезы, но мне все равно. Ответ еще страшнее, чем я думала. "Продолжают" - значит, кто-то уже мертв. А кто есть "они" - понять не сложно. Идем дальше. Знать о Ноа Роза не могла фактически - значит, сей заложник отпадает. Роза же пока жива (благодаря кому напоминать не стану), значит не ее убили. Остается один вариант, который и так был наиболее возможным из всех. Какая простая логика. Как не сложно было догадаться. С моих губ срывается тихая и грустная усмешка, полная скорби. Нет, я просто не верю. Этого просто не может быть. На глаза сами собой наворачиваются слезы, я медленно приземляюсь на диван и поднимаю голову к потолку. Что такое, Эванс? Неужели, тебе жаль? Ты сожалеешь? Скорбишь? Какие незнакомые чувства. Такие странные, необычные, сильные... И в то же время тихие.  Нет, слезы стали чрезмерно тяжелы. Теперь они уже текут по щекам, а я так и сижу, грустно улыбаясь, глядя в потолок и заламывая руки. Какая же я, все-таки, дурочка. Глупая девочка-идеалистка. Высокомерная идиотка, пожалевшая себя, вовлекшая других в свою страшную игру. И забывшая, что другие могут умирать. Вот и первая жертва этих чудовищ. Уинри Рокбелл - ее больше нет. Скоро приедут Элрики - что ты им скажешь? И да, не пытайся себя оправдать - в первую очередь виновата ты.  - Какая же я дурочка... Зачем я вообще существую, если даже не могу защитить своих друзей? - я произнесла это очень медленно, почти нараспев. При этом в моем голосе все еще звучал полный грусти и печали смешок, медленно перерастающий в истерику. Это не смех радости и не злорадный смех. Это эмоции. Эти новые, странные эмоции. Слишком много новых эмоций за раз. Таких необычных. Таких... Человечных. Они рвут меня на части. Кто-нибудь, заберите у меня сердце! Если вы это сделаете, я даже признаю, что оно у меня есть! Точнее, было... Я слышу на заднем плане голос Розы. Она меня безуспешно успокаивает. Лучше бы сама успокоилась, дура. Не меня разрубить хотели. Все смешивается, тонет где-то далеко. Есть один человек, рядом с которым я бы хотела оказаться сейчас и провести весь остаток своей никчемной жизни. Человек, который встретит смерть от рук этого кровавого трио вместе со мной, если понадобится. Человек, любящий меня по-настоящему.  Человек, которого любит даже мое замороженное сердце.  Дожить свою жизнь с ним, и ни с кем другим.  Но не смогу.  Кто это? Я просто должна произнести его имя... Но И в правду, кто это? Мысли смешались. Нет, я не готова.  Я не готова решать.  Я хочу... А чего я хочу? Не знаю. У меня только одно желание. Но чтобы оно имело хоть какой-то шанс сбыться, надо подставить в него имя. Всего одно имя. Но... Я не знаю, какое.  *** Он просто не поверил. Эд не знал, как реагировать на то, что я рассказала. Нет, он не забился в истерическом припадке, как я (за который мне было очень стыдно на следующее утро), слезы и смех не смешались на его лице. Ни Эд, ни Ал. Оба просто не верили.  Братья и Ноа приехали вечером следующего дня, а мне было поручено сообщить им последние новости. Я объяснила, как смогла. Как можно мягче и деликатнее, сначала лишь тонко намекая. Вообще, позже, я узнала подробности о смерти Уинри, но сейчас мне не хочется в них вдаваться. Я не хочу рисовать перед вашими глазами картину, о которой услышала сама, ибо это было ужасно. Бедная Роза, видевшая все своими собственными глазами. С ее-то слабыми нервишками недалеко и сойти с ума. Зрелище, мягко говоря, не для слабонервных... Тем временем, Элрики так и не смогли поверить. А я стояла, опустив голову. Как после такого взглянуть им в глаза?! Я знаю, что сейчас творится в их головах, все, кроме одного. Винят ли они меня? Если да, то лучше уж умереть.  Младший Элрик уже давно тихонько хныкал, бормоча "не верю, не верю! Уинри жива!". Не будь это я, да не будь то мой страх, давно бы уже подошла и успокоила. Но, был еще второй, куда более интересный мне объект. У нас один разум на двоих, можно сказать. Одно прошлое. Как он отреагирует на смерть подруги детства? Ведь он, как никто, знает, как это больно.  Она, как никто, боится смерти и ненавидит ее. Слова, сказанные Томом однажды. Такие страшные, особенно теперь, слова. Но что они значат? Знаем только мы вдвоем. Является ли это доводом к одному из вариантов ответа на мой главный вопрос? А вот этого я уже не знаю. Смерть искалечила наши с Эдом и Алом жизни. Вот что я знаю точно. Мало этого, теперь смерть дважды искалечила их. Я знаю, кто убил Рокбелл, и клянусь, как только я найду этого подонка, я повешу его на его же шнурках, а кровью напишу на стене, за что я это сделала. Жестокость - вот следующая пробудившаяся во мне эмоция. Эд упал на диван, как я вчера. Он закрыл лицо руками и пробормотал: - Нет... Это ложь. Вы все лжете! Последнюю фразу он буквально выплюнул. Я слышала, как его голос срывается, в нем чувствовались слезы. Я подошла и положила руку на его плечо. Такое теплое, почти родное плечо.  - Сэмпай, не сдавайтесь. В один день все снова будет хорошо.  Реакция была неожиданной. Эдвард оттолкнул меня и закричал: - Помолчи, а? Ты всегда что-то говоришь, пытаешься натянуть маску чувств. Скажи, для чего? И так видно, что тебе плевать! Это ты, ты виновата! Нет, он винит меня во всем. Моя жизнь, в эту секунду, будто бы потеряла смысл. Один из смыслов. Я не знаю, как лучше передать мои эмоции в тот момент - ни в одном языке мира нет подходящего слова. Это как... Как если бы я оказалась на тонущем корабле. И, вроде, не до конца понимаешь, что вот она - смерть, и страшно одновременно. Странное и не совсем точное сравнение, но ничего лучшего в голову не приходит. А мне оставалось лишь развернуться, быстро направиться на второй этаж дома и спрятаться в его глубине. Чтобы больше не видеть этих разочарованных во мне лиц. Нет, я больше не могу. Я просто, просто хочу... И вправду, а чего я хочу?