Вечность

      Розали всегда считала себя принцессой. Как бутон самой лучшей розы, окрашенной в кроваво-красный цвет – прекраснейшей. Пожалуй, она была из той породы людей, которым было плевать на взлеты и падения – ее красота всегда была визиткой высшего сорта.       После смерти ее жизненные устои не изменились, разве что любовь женщина-роза научилась ценить сильнее обычного. Хейл смотрит на свои руки, словно видит впервые тонкие пальцы и кожу цвета фарфора. Где-то в глубине своего давно застывшего сердца, она мечтает, чтобы ладони ее вновь обрели нежно-розовый цвет, чтобы кровь приливала к щекам в моменты смущения, страсти. Нет, Розали прекрасно умеет любить, но ей, где-то там, далеко в душе, хочется большего, нежели вечность.       Она может назвать себя даже эстетиком, ведь нет для нее зрелища лучше, нежели тело любимого Эммета, словно отлитое мрамором, до безумства прекрасное. Розали наслаждается взглядом, проводит руками, целует так нежно, как только способны ее, казалось бы, застывшие губы. Вампиры умеют любить страстно и долго, отдавая себя без остатка, творя то, что другие считают невозможным, даже друг для друга. Она знает, что все до безумия просто.       Розали, в отличии от многих, умеет любить. Только мало ей слова «вечность», ей хочется в вечности «семейного счастья».