Мать моего ребенка

-Предатель, - выплюнул оскорбление Демьян, косо глядя на Пня. От таких взглядов желудок Семь-Пень-Дыра сделал сальто и, судя по ощущениям, завязался в узел. -Бросил меня одного, - продолжал Горьянов. Пень молчал. Молчал, держа в протянутой руке ключи от квартиры. -Мы ведь чуть не погибли! – трагично закатил глаза обладатель «Буран-100У», - Ладно, Маришка не сплоховала, даром что малютка. А друг – лучший друг – бросил в беде, гнусно сбежал! -Да хватит тебе, - фыркнул Пень, - Ты сам не сказал, что твой отец – сам Горыныч! А я…добровольно…к нему в логово… -Ты меня сам к родителям заставил пойти, - гнул свое Горьянов, - Я же говорил, что не надо. -Хватит, а? – Семь Пней устал и хотел спать. Бессонная ночь в поисках подходящей квартиры для друга вымотала его. Облетев кучу знакомых и бывших однокашников, где уговорил, а где и надавил, вспоминая долги, он все-таки добился своего. А этот упрямец… Семь-Пней держался только на успокаивающих заклинаниях. -Ты же мой лучший друг, - не унимался Горьянов. -Темному магу запрещено иметь друзей. Особенно лучших. Только худших врагов. Помнишь правила Клоппа? – холодно произнес Пень, - И я не просто так сбе…ушел, а тебе квартиру искал. Хоть бы спасибо сказал. Хотя какие от тебя благодарности… Семь-Пень-Дыр перевернул ладонь, позволяя ключикам упасть на землю. После чего развернулся, и сев на пылесос молча улетел. «Ну и пусть, - промелькнуло у Пня в голове, - Разгребай теперь свои проблемы сам, скотина неблагодарная, слизь хмыриная. -Предатель, - буркнул ему в спину Горьянов, - Я ж тоже не на курорт отправился. Побег из школы с внебрачным ребенком, стычка с гаприями-вампирами, нападение темного мага-вуду. Конечно, я отдыхаю, а он, бедненький, вымотался! Демьян посмотрел на лежащие ключи. Пораздумав, применил к ним «Хап-Цап» и засунул в карман. -Идем, Маришка, погуляем, - он подхватил мирно лежащую на скамейке малышку и отправился вглубь парка. Сбежав из родительского дома, Горьянов пролетел полгорода, в попытках затеряться. Под утро, устав, приземлился в близлежащем заброшенном парке. Не успел обустроить себе временный шалашик – набегали тучки, и парню не хотелось простудить малышку, как на зудильник, лежащий в глубине рюкзака, позвонили. Дребезжащая тарелка была настроена на прием только двух людей, поэтому Демьян даже не стал угадывать, кто ему звонит. Ясно же, что не Ягге в полпятого утра о здоровье интересуется. -Чего тебе, Пень? – поморщившись, ответил Горьянов, пытаясь показать, что не рад другу. -Привет, Дём. Я тебе квартиру временную нашел, с хорошей защитой. На первое время хватит, - Семь Пней устало улыбнулся, - Как Маришка? -Лучше всех, - хмуро ответил Демьян. -Дём, что произошло? – вскинул брови Пень. -А то ты не знаешь! – огрызнулся Демьян. Поразглядывав с минуту непонимающее лицо Семь-Пень-Дыра, Горьянов назвал свое примерное местоположение, - Привози. А теперь он лежит на старой драконбольной куртке, с Маришкой на груди, и разглядывает облака. Тучи уже прошли стороной, поэтому ничто не мешало парню любоваться синим небом. -Смотри, Маришка, - парень перевернул дочку на спинку и рукой указал на облака, - Вон то облако похоже на дракона. На Гоярына. Это в школе у нас такой дракон – старый, и очень большой. Он ворота нашей сборной по драконболу. Маришка агукнула, беззубо улыбаясь. Конечно, она не поняла ни слова их речи отца, но его голос ее успокаивал. Девчушка радостно помахала ручками облаку. -А я тоже играл в драконбол, - проговорил Горьянов и почувствовал комок в горле. Он не знал, сможет ли когда-нибудь вернуться на остров, пройтись по коридорам родной школы, к которой, несмотря на ворчание, успел привязаться. Сможет ли он опять дразнить Пельменника, пытаться выпросить чешую у русалок, и проклинать шустрого Баб-Ягуна, который успел раньше него? Сможет ли еще вылететь под защитный купол на ревущем пылесосе, с пламягасительным мячом под мышкой? И с болью где-то в груди понял, что нет. Не сможет. Он хотел остаться в магспирантуре, честно пытался вникнуть в учебу для этого, но тут эта ситуация с Медузией, все закрутилось, потом ребенок… Да и Пня обидел. Ясно же, что он боится. Семь-Пень-Дыр хочет жить обычной жизнью, любить, строить семью, а он, со своей влюбленностью в преподавателя, втянул его в передрягу, взвалив свои проблемы. Друг, помогай, друг, ищи квартиру, а я в шалашике поваляюсь. Демьян вздохнул, мысленно подведя итоги. Вот он, беглый маг со средним образованием. Высшего ему не видать. С таким аттестатом, как у него, кроме Тиба и не взяли бы. С малюткой на руках, которой всего чуть больше месяца. Квартиру ему нашел друг, которого он незаслуженно обидел. От родителей он сбежал. Ягге волнуется за девочку, но никак не за него. -У тебя никого нет, - тихо произнес Демьян сам себе, - Никого, кроме Маришки и Пня. -Пааа? – повернула головку к отцу девочка, не переставая улыбаться. -Малышка моя, - Горьянов сел, обнимая дочурку, - Маришка-малышка. В кармане у него лежали ключи, в голове был адрес квартиры, но на душе было гадко. Пригревало солнышко. В глубине парка не было ни души, лишь где-то в зарослях щебетали пташки. Мрачный темноволосый парень в потрепанной жилетке мягко покачивал на руках маленькую девочку, и тихонько рассказывая о жизни в школе, о любителе проклятий джинне Абдулле, о наглых ангарных джиннах, о жар-птицах и болотных хмырях, о Коньке-Горбунке и Молодцах Из Ларца. Рассказывал про все, что знал, видел и любил. Рассказывал о месте, где прошли его детство и юность. О том, что он больше никогда не увидит. А Маришка, его маленькая, но талантливая девочка, туда даже не попадет. Уже ближе к ночи, когда Демьян прибыл на квартиру, наскоро наколдовав кроватку дочурке, и быстро прибравшись («Дитям чистота нужна! – убеждала его Ягге, когда позвонила спросить о малышке), парень понял, что холодильник у него пуст. Ну, или почти пуст – из еды там было только поспешно телепортированное из ближайшего магазина детское питание. Умом Демьян понимал, что магией нужно пользоваться как можно реже – закон магического мира, как-никак. Но отвыкнуть было не так-то просто. В дверь тихонько постучали. Горьянов насторожился. Кто бы это мог быть? Память услужливо подтолкнула лопухоидные фильмы, где соседи приходили знакомиться с новыми соседями, и приносили с собой что-то вкусное. Желудок заурчал. В голове картинка сменилась с хороших фильмов на столь любимые Гломовым боевички, где после такого стука в дверь врывались наркоманы и убивали всех в квартире. «Если что, у меня есть «Вспышкус Гробулис», - подумал Демьян, открывая дверь. На лестничной площадке, в обнимку с звенящим пакетом, в потертой куртке, из карманов которой выглядывали горлышки бутылок, стоял его лучший друг – Семь-Пень-Дыр. -Мы дураки, - шепотом произнес Пень, как в далеком детстве, когда они оба, еще зеленые первокурсники, накормили заговоренными котлетами щенка-цербера Ваньки Валялкина. Взбешенный щенок, и без того не отличавшийся кротким нравом, покусал практически всю школу. И сидя под столом в зале Двух Стихий, испуганными глазами смотря на бегающих ребят и снующих в поисках виновных преподавателей, Пень впервые это и произнес, таким жалобным детским голоском: «Мы дураки». И это повторяется до сих пор. -Дураки, - согласно склонил голову Демьян, открывая шире дверь и пропуская друга.