Путь к себе

Циркач, с минуту сидел уставившись, не моргая на Кость, пытаясь сообразить, что тот от него хочет. И зачем это ему. Он знал, что если задан вопрос, то он зачем-то задан, а не от простого любопытства. Если есть какая-то цель, то её надо понять, прежде чем ответить на вопрос. А какой толк Кости, который, кстати, являлся ещё новичком, знать о том, что произошло с Экскурсоводом? Он не мог быть одним из последней группы, из неё в живых остался только Хороший костюм. «Опять не спросил, как его зовут!» - промелькнуло в голове Циркача. Молчание затягивалось, Кость пристально смотрел на сталкера, будто пытаясь проделать в нем дырку. Циркач изумлённо и непонимающе смотрел на него и наконец, спросил: - Зачем тебе это знать? Кость ответил почти мгновенно: - А зачем тебе знать, зачем мне это? Этот вопрос поставил Циркача в тупик, но он решил рассказать, что знает о мотивах людей: - Если ты задаёшь этот вопрос, то ты преследуешь какую-то цель. Я хочу узнать её, потому что мне интересно и помочь тебе в поисках этой информации, потому что я не знаю, что случилось с этим стакером. Я не помню своего прошлого и даже смутно не представляю, что могло произойти с ним. - Послушай, ты, Циркач, я не верю в твоё ангельское незнание, и поэтому не дурачь меня! – голос Кости кипел от сдерживаемой злости, казалось, что он срывался в некоторых местах на совершенно другой на более грозный и глухой, но это было лишь ощущение. Циркач отрицательно помотал головой. Внезапно Кость поднялся и оказался прямо перед ним, в его руках появился пистолет. - Говори! – крикнул он не своим голосом, он был более грубый и глухой. Этот голос Циркач знал, он помнил его. Это голос одного из тех, кто его похитил. Это голос Шатена. Сталкер смотрел на него с удивлением. Хотя где-то в глубине души прозвучала мысль: «Я так и знал!». Получается Шатен и Кость одно и то же лицо? Из раздумий его вывило ощущение холодного метала у своего виска. - Конечно, оружие – истина в последней инстанции. У тебя голос сорвался, - Циркач старался держать себя в руках и, кажется, это у него получалось. – Шатен, если мне не изменяет слух, я расскажу, что произошло с Экскурсоводом. Кажется, сам Кость-Шатен не заметил перемены в своём голосе не заметил срыва с голоса новичка на свой собственный. Он убрал оружие от виска Циркача, но всё ещё держал его в руках. Ждал, пока Циркач продолжит. - Что случилось с Экскурсоводом? Он стал зомби, а потом его застрелили. Я всё ещё не помню этого. Знаю только понаслышке. Шатен буквально рухнул на траву. Казалось, в это сердце разбилась последняя надежда. - Передоз или Выброс? – глухо спросил он. - Я не знаю, но я так понял, что и то и другое. - Охочiй вiн був до чорнобильської травычки... Нарвався, - сорвалось с его губ, эта фраза была самой естественной, что слышал из его уст Циркач, произнесённая тихо и как-то устало, она внушала доверие. Он перешёл на русский. – Послушай, я принёс тебе плохого, но старался помочь. Позволь это сделать ещё раз. У меня КПК Экскурсовода, он не брал его с собой, когда вёл туристов в Зону. В нём есть база данных, в свою очередь в ней находиться некоторая информация по экскурсантам в частности номер близкого человека и город, откуда турист в ЧЗО отправился. Немного, но всё же. Так же я могу проводить тебя на большую землю. Согласен принять мою помощь, Зона не должна поглотить ещё одного человека, который стоял очень рядом с ней. После смерти лучшего друга мне хочется что-то изменить. Пожалуй, я начну с малого. Слова Кости были не наиграны, Циркач чувствовал это. Он говорил всё тем же тихим голосом. Ему сейчас можно было довериться, в нем не было чего-то не искреннего. - Кость… Шатен… Я не знаю, как тебя называть. Я согласен принять твою помощь, но можно тебя попросить? В Зоне есть человек, которому я обязан всем. Я не хочу, что бы он думал, что со мной что-то произошло, я хочу, что бы он знал, что почти закончил плаванье по Зоне. Я напишу записку, а ты постарайся передать её. Кость кивнул. *** Доктор сидел на крыльце своего дома, рядом лежал Дружок, сталкер передавший блокнот из плотной бумаги удалялся прочь. На обложке под зачёркнутой надписью: «Я немой, но всё слышу», красовалось достаточно ровным и понятным почерком: «Доктору». На следующий странице начиналось само письмо: «Не умею считать время, но, кажется, прошло достаточно с тех пор, как я ушёл в свободное плаванье. Много чего произошло, в том числе я научился говорить, понятно по-человечески, не рыча и работая языком. Кажется, пишу лучше, но меня волнует вопрос, где ещё надо ставить запятые. Но это мелочи. Я пишу, чтобы рассказать о том, что со мной всё в порядке и что я узнал кто я. Меня зовут Лёша, я из Нежина, отправился в Зону, что бы собрать денег на лечение своей дочери, похоже припозднился… Я знаю, что Зона затягивает, но я возвращаюсь домой. Может меня и ещё не ждут… Не хочу думать о плохом! Я уверен, что всё будет хорошо. И Вы верти в это! Возвращаю блокнот, не смею его забирать с собой. Хорошая бумага редкость здесь, а я и так ей долго пользовался. Я должен поставить точку в письме, но не могу, столько мыслей, поэтому ставлю многоточие и не стану прощаться, потому что эти слова категоричны и намекают на возможность или не возможность встречи. Поэтому не прощаюсь и ставлю «…» Алексей…».