Дела за МКАД

Надо сказать, что у Сергеевны было два замка. Стас сломал замок типа защелки. Поэтому войдя, он сразу повернул ключ в замке, оставив возможность сломать второй кому-то другому. Вошел, стою, не знаю, что сказать. Ну не умею я баб утешать. Может, не надо ничего говорить. Она вообще услышит? А с чего бы быть такой сегодня – начальство ведь еще реально не успело дать по шапке, даже если б очень захотелось. Карпов так и не придумал, что сказать. Коснулся чайника. Холодный. Включил. Сделал два кофе. Сел рядом. Попытался вложить в руки чашку. Вздрогнула, молчит, не смотрит. Руки дрожат. Чашку не берет. Обнимаю ее. Насильно впихиваю кофе. Все-таки делает пару глотков. Дрожит. - Ир…говори. - Стас, - голос срывается, хриплый, сбивается на шепот, - надо разобраться. Волшебно… Утро задалось. - Что? - Говорю же, не знаю, - заводиться начала, значит, в себя приходит, - моя знакомая… с утра встречались, я ее в город подвозила, а тут… В общем, я, вместо того, чтобы остановиться, вызвать скорую, следственный…Не знаю, что на меня нашло – в общем, я сразу сюда. - Ир, вот ты бредишь или? Не выспалась или перепила? - Там, во дворе… Тут Ирина Сергеевна в какой-то решимости вскочила, сунула ему ключи от машины и выпихнула Карпова за дверь. Увиденное во дворе повергло видавшего виды Карпова в шок. У машины Зиминой толпились люди. Двери были блокированы. Тачка была в пулевых отверстиях. С той стороны, с которой Стас подходил, он насчитал пять. Два в стекле. С автомата что ль..? Карпов подошел, открыл двери. Тут ахнули все собравшиеся. На заднем сиденье труп женщины средних лет и ребенка, которому на вид года два. Карпов кому-то передал ключи и двинул обратно. Че-то я сентиментальный что ли стал? Что-то как-то мне аж поплохело… Карпов вошел и опять запер дверь. Ира в той же позе, с той же чашкой. Забрал чашку. Без слов достал ее заначку. На этот раз вискарь. Влил в Сергевну полстакана. Еще. - Сдохнуть не дали, суки... - Рано тебе. Стас позвонил операм, велел подогнать свою машину к черному входу, вывел через него Ирину Сергеевну и отвез к себе домой. Дома он влил в нее все того же вискаря и заставил съесть холодных вчерашних пельменей. Она отказывалась. Пришлось есть вместе. С одной тарелки и руками, стоя. Хотя на ногах Ира уже стояла нетвердо. - Стас, не могу я, не хочу. - Надо, Ир. - Убери. - Выбросить хотел, а видишь, как. Чего добру-то пропадать? - Сдурел? - Ага. - Это есть нельзя. - Пока не съешь, не отстану. Ир, не усложняй, мне в отдел надо разбираться. Будешь спать здесь, показания дашь завтра. Усекла? Домой тебе нельзя – достанут журналюги и следственный. - Угу. - Ир, пельмени. - М-м-м… - Давай, эту ты за меня, эту я за тебя, нормально? - Ох… - Ну, вот, еще по три и спать. Наконец, они на пару съели пельмени. Убедившись, что Сергеевна уже в нормальном состоянии, не дрожит, расслабилась, согрелась от вискарика и скоро заснет, он отвел ее в спальню, стянул китель, уложил на кровать и укрыл двумя одеялами. Пришлось еще, правда, сапоги снять – сама она об их существовании забыла. - Ир, посмотри на меня. Глупостей не делай, ладно? Твой телефон заберу. - Иди уже, не буду. - Спи, Сергевна. Он посидел еще немного с ней.