Между иллюзией и реальностью

      - Может быть, она попала в пробку или задержалась на работе? – Я пыталась убедить себя и отца в том, что времени прошло не так уж много с момента нашего прихода в ресторан.       - Прошло всего полчаса, подождем еще немного, - отец, как всегда, спокоен и собран. Лучший пример для меня в последнее время. – Расскажи мне, как вы провели время с Меддисон. Уверен, мама уже слышала твою историю, а вот я, признаться, удивлен, что ты до сих пор ничего не рассказываешь.       Я улыбнулась ему смущенной улыбкой. Мама и правда уже все знала. Отец смотрел на меня своими голубыми глазами и улыбался. Вокруг глаз появились мои любимые морщинки, разбегающиеся в разные стороны, словно лучики солнца.       - Это было замечательно! Мы походили по магазинам, посмотрели тот новый фильм, о котором я тебе рассказывала и… - я на секунду остановилась, вспоминая вчерашний вечер. Он был не похож на другие, и, кажется, я знала причину, - …мы уже хотели вызвать такси, когда Медди предложила зайти в маленький ресторанчик и выпить кофе. Открывая дверь, я споткнулась и столкнулась с парнем… - Я рассказывала и рассказывала, а папа смотрел на меня и улыбался. Я знала, сейчас он вспоминает себя и маму и тот день, когда они познакомились. Он внимательно слушал меня, иногда задавал вопросы, а я крутила в руках салфетку с номером телефона Райли. Она так и лежала у меня в кармане куртки со вчерашнего дня.       Наконец, я остановилась и посмотрела на часы. Прошло уже около часа, а мамы все не было. Мы еще раз позвонили ей, но она не взяла трубку. Папа покачал головой:       - Похоже, сегодня мы ужинаем дома. Мама, наверное, сильно задержалась на работе, а телефон отключен, - мы оба понимали, что отец ищет объективную причину необычному поведению мамы. Она всегда звонила, если опаздывала, всегда предупреждала. Я начала беспокоиться еще сильнее, чем раньше.       Дорога до дома прошла в молчании. Мы несколько раз пытались начать разговор, но беспокойство заставляло обрывать фразы на середине и постоянно смотреть на часы. Едва я вышла из такси, как поняла: все изменилось безвозвратно. Перед нашей дверью стояла полицейская машина. Мы с отцом быстро добрались до квартиры. Навстречу вышел человек в гражданском:       - Детектив Джон Реглан.       Папа открыл дверь и пригласил детектива войти. Они прошли на кухню, и я замерла рядом с кухонным столом. Что-то случилось, а мамы все не было. Мне стало страшно. Стало так страшно, что сердце пропустило удар, а потом застучало быстрее.       - Что-то случилось? Джоанна еще не вернулась, если вам нужно поговорить с ней, то придется подождать, - отец думал, что детектив приехал к маме, что ему нужно решить какие-нибудь проблемы в общем деле, но я не верила в это. Взгляд детектива убедил меня в моей правоте, а слова отпечатались в памяти на всю жизнь:       - Мне очень жаль. Я вынужден сообщить вам, что вашу жену нашли мертвой сегодня вечером.       Смысл слов доходил до меня медленно. Разумом я понимала, что его слова правда, но отказывалась в это верить. А потом я просто не смогла сдерживаться. Слезы одна за другой покатились по щекам. Я плакала молча, без всхлипов. Просто соленые капли оставляли дорожки на моих щеках и падали на стол. От горя и страха мой разум словно стал существовать отдельно от тела. Я понимала, что нужно успокоиться, что я нужна отцу, и он не должен видеть мои слезы, но тело отказывалось реагировать. Слезы текли по щекам, руки до онемения сжали столешницу, все тело трясло как в лихорадке. Я словно видела себя со стороны и в тоже время была собой. Я чувствовала боль в руках, влагу на своих щеках, дрожь во всем теле… Какой-то часть себя я пыталась осмыслить факты, смириться с ними, но другая часть меня отрицала все происходящее. Не знаю, сколько прошло времени, но в один момент я почувствовала чью-то руку на своем плече. Это был детектив Реглан. Я подняла голову и посмотрела на отца. Все расплывалось от слез, но я видела, что он тоже плачет. Мой отец плакал впервые за долгие годы.

***

      Мелкий дождь, ветер, холод и боль. Все поглощающая боль в моей груди. Я не чувствовала ничего кроме боли. Все эти дни до похорон я жила словно в каком-то трансе. Я двигалась, ела, говорила, но ничего не чувствовала, кроме горя и ничего не видела, кроме мамы, лежащей в грязном переулке. Я так и не смогла посмотреть на нее в гробу. Я понимала, что это просто тело и моя мама где-то далеко-далеко, но просто не могла. Ночью мне снились кошмары, днем глаза жгли невыплаканные слезы. Я не плакала с того момента, как детектив Реглан появился в нашем доме. Не могла себе позволить. Отец занимался похоронами и засыпал только после нескольких порций виски. Я не винила его и именно поэтому не могла показать свои слезы. Не могла показать слезы даже себе, ведь тогда все стало бы реальностью.       Мелкий дождь, ветер, холод и боль. Все поглощающая боль в моей груди. Я не чувствовала ничего кроме боли. Ноги тонули в зеленой кладбищенской траве. Руки в карманы, ветер относит волосы со лба, холодно в старой кожаной куртке. Холодно, а внутри все жжет огнем и глаза жжет от правды, отчаяния и страха. Я стараюсь не заплакать на похоронах, со всех сил сдерживаю слезы, сжимаю зубы так, что сводит челюсть, а ногти впиваются в ладони, потому что руки крепко сжаты в кулаки. Кто-то что-то говорит, мне тоже что-то нужно делать, но я стою, не двигаясь, пока гроб опускают в могильную яму. Смотрю, как на крышку падают комья земли, и ничего не вижу и не чувствую, кроме огня, пожирающего изнутри.       Я вижу, как отец упал на колени. По его щекам струятся слезы. Он кричит, что мама не может оставить его одного, что он не сможет без нее, не выдержит. Он кричит и зовет ее по имени. Я хочу подойти, обнять его, успокоить, но не могу. Не могу, потому что тогда слезы вырвутся наружу и я сама упаду рядом с ним, тогда я не выдержу того горя, что пожирает меня изнутри, сжигает медленным огнем.       Я смотрю старые фото и видео. Там мама живая и веселая. Она улыбается мне и папе, смеется, шутит… Там она живет. Живет каждую секунду видео, живет каждую новую фотографию. А на последнем кадре, последнем фото она замирает и покидает меня так же, как в жизни. Я не могу понять, как она такая живая на фото, как там она есть, а здесь ее нет. Каждую ночь мне снятся сны, где мир еще в порядке, где мама жива, где мы собираемся все вместе в ресторане, идем кататься на коньках, гуляем в парке… Я просыпаюсь с мыслью, что она сейчас войдет в комнату с улыбкой, чтобы чем-нибудь порадовать меня с утра. А потом наваливается реальность. Она душит меня правдой и глаза снова жжет от невыплаканных слез, но теперь я почему-то не могу плакать.       Я не сажусь на ее стул на кухне, не убираю кружку и не прячу недочитанную книгу. Все жду, что она вернется и сядет попить чаю, ляжет на диване с книгой в руках, возьмет свой старый зонт и выйдет под дождь… Но она не выйдет. Она больше никогда не войдет в двери нашего дома, не обнимет меня, не поцелует отца, не разбудит веселым смехом… Никогда.       Отец пьет неразбавленный виски в гостиной, я балансирую между иллюзией и реальностью, между прошлым и настоящим. Нашими мыслями мы замерли во времени, остались там, где мама жива. А грудь все также горит от боли и горя, а глаза все также жжет от невыплаканных слез.