Точно посередине луга стояло дерево

Точно посередине луга стояло дерево. Странно как, такие вещи просто так не бывают. Значит, либо его кто-то специально посадил, либо это сказка, либо чей-то сон. Тем не менее, посреди луга стояло дерево. Бледно-жёлтая трава, перемешивающаяся с сочно-зелёной, мерно покачивалась от дуновений слабого ветерка, освещаемая не жалеющим тепла ярким добрым солнцем. В тени дуба – а это был именно дуб – прямо на ветвях спал…а девочка. Расположилась она прямо на разветвлении одного сука надвое, абсолютно непринуждённо посапывая в позе какого-нибудь Чеширского Кота – то есть нижняя часть тела лежала на боку, а руки уже скрестились вдоль ветки, удобно держа голову, прямо под которой на замысловатой цепочке покачивались ярко-красные очки. В такой интересной позе фигурка, обрамляемая длинной гривой волос того же оттенка, что и очки и одетая в яркое платье со множеством бантиков того же оттенка, что и волосы, очень даже неплохо гармонировала с картиной веток и листьев. Вдруг прямо посреди якобы нерушимой идиллии грянул гром. Просто взял и грянул гром. Девочка…или всё же мальчик – скажу вам, черты лица у неё были точь-в-точь как у мальчика – вздрогнула и приоткрыла глаза. Потом сразу же принялась тереть их, с зевком принимая сидячее положение. В это время к дереву подбежала ещё одна фигурка. Спрятавшись за ствол, теперь уже точно мальчик внимательно посмотрел на девочку, водрузившую свои любимые очки на положенное место, и вышел, встав прямо под ней и хищно улыбаясь во все тридцать два…похожих на…акульи зуба. К слову сказать, лицом похож он был на девочку как две капли воды, вот только кроваво-красные волосы были намного, намного короче, не доходив даже до плеч, да вместо кроваво-красного платья был самый обычный чёрный костюмчик. И очков не было. Близняшки, наверняка. Тут мальчик сложил ладони рупором и заорал наверх: - Грелль!! Вот ты где, спускайся давай, хорош спать чёрт знает где!! Грелль…хм…достаточно распространённое имя, в английском фольклоре им называют как мальчиков, так и девочек, хотя чаще всего такого имени удостаивается всякая нечисть… Поток сомнений прервался громким: - Зачем ты опять ускакал на этот чёртов дуб?!! Пошли быстрей, мама зовёт, она и так меня чуть не убила!! Теперь всё понятно. Но как странно всё же. В тени дуба были два мальчика. Один – в чёрной жилетке и штанах, другой – в платье… - Привет! А как ты меня нашёл? – мальчик в платье спрыгнул с дерева, абсолютно не повредившись, и схватил руку брата. Всё же да, это были братья. Теперь, ближе, по лицам и правда было видно – близнецы, самые настоящие. - Пока час искал, везде бы тебя нашёл, – старший – ибо был чуть выше – опять улыбнулся, теперь уже теплее, и потянул младшего за собой от дерева. - Подожди! Я сейчас. Только никуда не уходи! – мальчик с внешностью девочки, именуемый Греллем, метнулся к лежащей на траве открытой книжке. Схватил, закрыл – «Ромео и Джульетта» - так она называлась – и врезался на скорости в старшего брата. - Фух, я думал, ты убежать успел. - Да куда я убегу? Куда мне от тебя бежать, Греллька, я же тебя люблю, братик. Не бойся, я никогда тебя не оставлю. Старший радостно обнимает младшего. И сон прерывается. Грелль долго смотрит тупым взглядом в потолок. И что это было? Он видел себя на какой-то жёлтой полянке, а рядом…себя, только в очках, платье и с длиннющей шевелюрой. Красивым… Как бы хотелось хоть раз примерить то чудесное платьице, что он увидел. А во сне, наверное, те два его были им, расколотым надвое. Мужское и женское начало, как говорится. И они любили друг друга. Что ж, и то правда, любил Грелля, наверное, только он сам. А, нет, ещё были его родители… …Здесь его не любили, хотя и старательно скрывали это. Наверное, всё из-за его красных волос. А, да, ещё, когда улыбается, из-за его острых как клыки зубов. У папы с мамой ничего не было, они были нормальные, их любили, а он был странный. А были ли это вообще его родители? Ведь как ни странно, а поток его воспоминаний состоял из разрозненных обрывков, в которых его куда-то тащили, везли, выбрасывали, оставляли на улице, кидали и толкали... Нет, его родители были его родителями. И точка. Он был похож на них. И глаза у мамы были зелёные, как у него. Да и вообще, усомнись он в этом хоть раз, и, наверное, уже точно сойдёт с ума… …Грязный, гнилой, неправильный снаружи и внутри. Эти страшные красные волосы, торчащие, как иглы, эти ужасные треугольные зубы, эти пронзительные зелёные глаза. Ведьма, дьявол. Лезущий к тем же, кто и он – к нашим мальчикам, так он ещё и одевается в женские платья. Демон, проклятие, возродившееся в отпрыске рода Сатклиффов. Он не должен жить! Уничтожим его!.. …«Нет…подождите, стойте…не надо, пожалуйста, не надо…за что, что я вам сделал, что сам я вам сделал...нет, пожалуйста, прекратите, нет…» В воздух взмывают ярко-алые языки пламени. Площадь наполняет отчаянный детский визг. Люди, толпа, обступившая столб, скандируют, чему-то радуются, а среди адского пламени корчится, истошно воя, фигурка мальчика. Вдруг из близлежащих домов разом начинают выбиваться стёкла, не выдержав оглушающих децибел. Осколки падают на брусчатку, переливаясь оранжевым, жёлтым и кроваво-красным. Боль. Адская, жгучая боль. Собственные руки, чёрные как уголь под ними. И внезапно – коса в спину. Воздух вместе с рыже-алым окрашивается в оттенки голубого. Вверх взмывают яркие щупальца, множество и множество ярких щупалец, извивающихся и исходящих…из него самого. Перед глазами со скоростью мгновения проносится вся недолгая жизнь. Последние люди расходятся с площади, желая наконец-то уснуть в тёплых кроватях и неслышно переговариваясь; и деревенский гробовщик, появившийся минутой ранее непонятно откуда, переводит взгляд на тлеющие останки. «Хм…какой интересный человечек. Таких не следует бросать на ветер. Пожалуй, посмотрим, каким он получится, если сделаю из него жнеца. Это очень интересный экземпляр…»