Семейный ужин

Дубинин проснулся среди ночи и до самого утра уже не мог сомкнуть глаз. Предчувствие того, что именно сегодня должно произойти что-то очень важное и невыносимо приятное, не покидало басиста все оставшееся до звонка будильника время. Хотя торопиться сегодня было абсолютно некуда, и вообще непонятно, зачем ему нужен этот самый будильник. В итоге, прослушав мелодию звонка, Виталий безмятежно повернулся на бок и со счастливой улыбкой на лице заснул. Открыл глаза, когда за окошком уже совсем рассвело. Встал, прошлепал в ванную, умылся. Критически оглядел себя в зеркале. Лишний раз убедившись, что для своих лет он выглядит очень неплохо, Дуб отправился на кухню. Поставил чайник. С минуту поколебавшись, выключил его. Выходной. Какое сладкое слово… Можно немного расслабиться. А почему бы не поваляться на диване в обнимку с баночкой (может, и не одной – как пойдет) «Факса», перед телевизором, или с хорошей книжкой в руках? Решено. Достал из холодильника пиво, открыл, соорудил на тарелке нехитрую закуску, и в этот момент в дверь позвонили. Кого в такую рань принесло? Так с банкой пива в руке и пошел открывать, надеясь, что от незваных гостей удастся быстро избавиться. Распахнув дверь и приготовившись послать всех подальше, потерял дар речи. На пороге собственной персоной стоял Холстинин. – Ну, привет! – кинул взгляд на банку, улыбнулся. – Без меня пить собрался? - Вовка! – обрел способность говорить Дубинин. Пиво полетело на пол, друзья крепко обнялись. - Ты как? Ведь должен был на днях выписаться. – Дуб счастливыми глазами смотрел на гитариста, не веря тому, что видит его перед собой. - Сюрприз решил сделать. В дом-то пустишь или здесь будем стоять? – Холст был рад не меньше. - Да проходи, проходи. Что-то я совсем ошалел от твоего неожиданного появления. – Дубинин засуетился, пропуская гостя и закрывая за ним дверь. – Давай в комнату, рассказывай, как себя чувствуешь. - Лужу вытри для начала. - Чего? Какую? Ах, эту! Да сейчас! – Виталий метнулся в ванную, притащил тряпку и быстро подтер пол, приговаривая: « Я знал, что сегодня что- то хорошее произойдет». Они сидели на диване. Холстинин уже рассказал во всех подробностях о своем здоровье и теперь слушал басиста. Тот, перескакивая с одного на другое и возбужденно жестикулируя, излагал все, что произошло за время отсутствия Володи. Обо всех событиях Холст уже знал от самого же Виталика – даром что ли в Сети целыми днями общались, но не перебивал, а только кивал и улыбался. - Ты ведь есть, наверное, хочешь? – вдруг, не договорив, спохватился Дубинин. – Нет, сиди-сиди, тебе побольше отдыхать нужно, я сейчас все сюда принесу. - Со мной все нормально, до кухни уж точно смогу дойти. - Кому сказал – сиди! Выступать-то можешь уже? – крикнул Виталий, скрываясь за дверью кухни. - Да конечно! Хоть сейчас на сцену. Старый вояка готов встать в строй, - отрапортовал Холст. Дубинин скакал по квартире как молодой горный козлик. Он то присаживался рядом с другом, то подпрыгивал и мчался на кухню со словами: «Может, еще бутербродик? Сейчас чаю подолью». - Да успокойся ты уже, не мельтеши, - не выдержал Холст. Виталий резко остановился. - Я очень соскучился, Володя, - честно признался он, глядя гитаристу прямо в глаза. Тот слегка смутился: - Я тоже. Но думал, что раз мы столько лет вместе, то… В общем, ты хоть немного отдохнешь от меня. - Не дождешься. Нам всем тебя не хватало. Мы же одна семья, правда? - Семья… - губы Холстинина снова растянулись в улыбке. - Слушай, - вдруг загорелся Дубинин. – А давай семейный ужин устроим в честь твоего выздоровления и выхода нового альбома! Неплохая идея? - Что ты имеешь в виду? - Ну всех соберем, посидим, поболтаем. Выпьем немного. Нет, ну представляешь – я их зову, они приходят, а тут – ты! Э-э-э, ты же у меня сегодня останешься? – осекшись, встревоженно спросил Виталий. - Если не выгонишь, - прищурился Холст. - Да если б ты и захотел уйти, я бы тебя… Да хоть к батарее привязал, - заявил басист. – Так, ладно, ты пока отдыхай, а я – в магазин. Только ничего тут не вздумай делать, а то знаю я тебя – сразу за уборку возьмешься. Приду – все сам сделаю. – Дуб ухмыльнулся, представив, какой сюрприз ждет остальных участников группы этим вечером. - Ладно, обещаю, что буду сидеть смирно. Или лежать. Вон, газетку почитаю. Телевизор в палате осточертел. - Ну я побежал. – Дубинин рванулся было в прихожую. - Погоди-погоди, - остановил его Холст. – Ты вначале со всеми договорись, а потом уже беги, торопливый ты мой. - Ну, это не проблема! Действительно, за десять минут Дуб обзвонил всех и, заручившись согласием ребят, отправился в магазин. Вернулся он через час. В руках держал четыре увесистых пакета, в которых что-то призывно звякало и шуршало. Разгружая их вместе с Виталей на кухне, Холст присвистнул: - Тут свадьбу сыграть можно! Но сразу предупреждаю – я не пью. Только из больницы. Слушай, а не зря ты все именно сегодня затеял? - Вов, но ведь тогда сюрприза не получится. Я же не могу тебя взаперти держать, чтоб никто случайно не увидел. Холстинину ничего не оставалось делать, как согласиться с этим «убийственным» доводом. Дуб по телефону заинтриговал всех, поэтому арийцы явились даже чуть раньше назначенного времени. Виталий торжественно распахнул перед ними дверь. - Входите! - По какому поводу будущее безудержное веселье, если я тебя правильно понял? – поинтересовался Макс, отряхивая куртку. - Сейчас все сами увидите. … Восторгу не было предела. Холста обнимали, хлопали по плечу (правда, осторожничали, все же больная спина – не шутки). Попов радостно издавал какие-то рычащие звуки, Миша улыбался, повторяя : «С выздоровлением, Владимир Петрович!» - Прошу за стол! – Дубинин сделал рукой широкий приглашающий жест. Все, наконец угомонившись, расселись. Напитки лились рекой, тосты следовали один за другим, закуски сметались с тарелок с невероятной быстротой. Спустя некоторое время уже изрядно захмелевший Дуб, одной рукой обнимая непьющего Холста, другую поднял вверх, призывая к тишине. Все замолчали. - Я тут подумал. Раз уж мы отмечаем сегодня возвращение нашего любимого Петровича, - Виталий с неодобрением покосился на невовремя хихикнувшего Макса. – а также выход нашего нового альбома, плода совместной творческой деятельности (эти слова Дуб выговаривал минуты две), давайте пригласим к нашему столу всех бывших участников группы. Пусть порадуются вместе с нами. - Виталик, может, не стоит? – негромко спросил Холст. - А что, идея хорошая. Давненько не виделись. – Удалов засунул в рот пластик колбасы. - Кого позвать-то надумал? – спросил Попов. - Ну Маврина, Терю, Кипелова, - начал загибать пальцы басист. - Кипелов же не пьет. Будет морали читать о здоровом образе жизни. - Выпьет. – уверенно заявил Дуб. – Вот увидите. - А Беркуту звонить будешь? Виталий задумался, потом решительно замотал головой. - Не. Немало кровушки мы друг другу попортили. Обойдемся без него. Ну что, Володя? Поддержишь? Звоню? - Попробуй. Но вряд ли что-то из твоей сумасшедшей затеи выйдет. Дубинин подмигнул ему, встал и, пересчитав парочку углов, вышел из комнаты с телефоном в руке. Вернувшись вскоре, объявил, что Маврик с Валерой приедут, а Тери в Москве сейчас нет, но он всем привет передавал. На вопрос о том, как удалось уговорить Кипелова, Виталик лишь скромно пожал плечами. Присев за стол, открыл коробку апельсинового сока, налил немного в стакан, вместо этого добавив в сок водку. - Ты что это делаешь? – встревожился Холст, уже начинавший понимать, какую пакость задумал басист. - Валеру напоить хочу, - безмятежно отозвался Дуб. - Он же давно не пьет! Ты что, хочешь, чтоб он умер прямо здесь? Организм-то отвык уже. Виталий, брось! Лучше Валеркины нотации слушать, чем видеть его бездыханное тело. - Ничего, все когда-то начинали. Да не бойтесь вы, тут капля совсем. Кипелов ничего и не почувствует. Вечер продолжался. Правда, уже не так бурно – все ждали гостей. Те появились вместе, как в старые добрые времена. Сейчас они почти не поддерживали связь друг с другом, поэтому, войдя, продолжали оживленно общаться, не обращая внимания на хозяина. - Не-е, так не пойдет! – Дуб помахал перед бывшими коллегами указательным пальцем. – Вы или проходите или… (нет, нельзя, чтоб они ушли) проходите. Встреча старых друзей. Радость вновь прибывших при виде излечившегося Холстинина. Поздравления с выходом альбома. За столом снова стало шумно. Маврик не отказался выпить, а Валере налили апельсиновый сок из той самой коробки. Вокалист, сделав глоток, поморщился: - Это что? - А в чем дело? – невинно захлопал ресницами Дуб. - В соке что? Горчит. Я это пить не буду. - Ну вот, - очень искренне огорчился Виталий. – Я так старался, выбирал. Ведь помню еще, что ты любишь. А может, сорт апельсинов такой? Или с добавками? Дай-ка я попробую, - Дубинин взял из рук Валеры стакан, отпил. - Да все нормально. Тебе не угодишь. - А для тебя сейчас вообще все нормально, - проворчал Кипелов, но больше препираться не стал. Постепенно в голове зашумело, а сок стал казаться очень даже приятным на вкус и хотелось его пить еще и еще. Веселье, разбавленное разговорами, продолжалось до самой ночи. Когда собрались расходиться по домам, Валерий был уже изрядно пьян. Маврин в углу тихо ругался с Дубининым и Холстом. С первым – за то, что напоил бывшего вокалиста, со вторым – за то, что позволил это сделать. - А сам-то куда смотрел? – вяло отмахивался басист. - Не могу же я к нему через весь стол тянуться, стаканы отбирать. Ну и куда теперь его? Домой? Представляете, какой скандал будет?! - А ты его сегодня к себе домой забери, по старой дружбе, - посоветовал Холстинин. - И наговоритесь вволю утром, - подхватил Виталий. - Наговоришься с ним… Башка у него трещать будет по всем швам и, чувствую, не видать мне собственного унитаза. По крайней мере, до обеда. Валера заключит его в свои крепкие объятия. Ладно, куда вас денешь! Маврин поднялся. - Валер, поехали ко мне! Кипелов упирался, пытаясь непослушными пальцами вызвать посредством телефона то Славика, то Лёшу. В конце концов смирился и покорно отправился в прихожую одеваться. Расцеловал всех на прощание, сказал: «Надо чаще собираться», и они с Мавриком покинули квартиру. За ними ушли и остальные. Миша с Сергеем бережно поддерживали друг друга, а Макс умудрялся на ходу еще и пританцовывать. Виталий с Владимиром остались одни. Холст отвел окончательно расклеившегося друга к дивану, уложил, накрыл пледом. - Володька, ты же самый хороший, ты такой хороший, что я тебя люблю. Ты не болей больше, мы еще много альбомов выпустим. И никто болеть не будет. И я тоже, - бормотал басист. Наконец он заснул. Холст посидел с ним рядом еще немного, потом поднялся и пошел убирать со стола. Пусть Виталик утром ругаться будет, зато в доме – полный порядок.