Auror werewolf

7 марта 1982 год.       Римус сидел за столом в Большом зале и читал газету — привычка, которая выработалась у него с того самого момента, когда стали пропадать люди. Около него сидела Лили и о чем-то увлеченно разговаривала с Джеймсом. Тот качал головой, но улыбался. Блэк подмигивал какой-то девчонке, сидевшей за столом Когтеврана, а Питер тратил время с пользой — просто поглощал все подряд с огромной скоростью. Утро было совершенно обычным. - Луни, какой у нас первый урок? - поинтересовался Блэк. Он откусил кусок тоста и выжидательно уставился на Люпина. - Трансфигурация, - ответила за Римуса Лили и продолжила прерванный разговор.       Римус кивнул, перевернул страницу, и вилка с тостом замерла на полпути.       Вчера, в 8 часов вечера недалеко от Оксфорд-стрит была убита Лиал Люпин, сорока лет. Она возвращалась поздно домой с работы и, предположительно, направлялась в сторону Косого переулка. На нее напали трое магглов и потребовали денег. Миссис Люпин отказалась, и они нанесли ей три удара ножом, а потом скрылись с места преступления. Ее нашел Роджер Дэйлис, 47 лет, через час без сознания. Она была тут же доставлена в больницу, но умерла от потери крови...       Сердце Римуса пропустило удар, споткнулось и забилось с неимоверной быстротой. К горлу подкатил противный ком. А к глазам подошли слезы. Это не может быть правдой. Ему не пришло письмо из Министерства с извещением о смерти. Это другая Лиал Люпин... Это неправда. В панике он обернулся к учительскому столу. Дамблдор с мрачным видом сложил газету и посмотрел Римусу в глаза. Старый волшебник покачал головой, и Римус почувствовал, что мир вокруг остановился.       Он сжал пальцами газету, чтобы не заплакать и отчаянно прошептал: - Нет! Нет.       Лили оглянулась на него. Он сидел, глядя пустым взглядом на противоположную стену, сжимая в руке газету. Она уже наклонилась к нему, чтобы прочитать, что случилось, как из окна показалась последняя опоздавшая сова.       Это была большая черная птица, явно Министерская. В когтях она держала черный конверт — худшее письмо, что можно было получить. Такие письма сейчас получали многие, и в ним неизменно говорилось о смерти близких родственников и знакомых. Этих писем боялись все, все без исключений, даже слизеринцы, чьи родители не поддерживали Волан-де-Морта. Даже учителя вздрагивали, когда совы с такими письмами влетали внутрь.       Весь зал смотрел на птицу, желая узнать, кто получит ее, а, возможно, надеясь, что она ошиблась адресом. Сова подлетела к Гриффиндорсокму столу, и остальные факультеты испустили вздох облегчения, а Гриффиндорцы наоборот напряглись. Учителя проводили птицу грустным взглядом — дети не должны получать такие письма. Дети не должны быть такими серьезными, они должны улыбаться и смеяться, они не должны участвовать в войне.       Сова покружила над столом, будто выбирая жертву. Все гриффиндорцы смотрели на нее с напряжением и страхом.       Римус отчаянно желал, чтобы она опустилась где-нибудь в другом месте. «Эгоист» - пронеслось в его голове - «Другие пусть страдают, а ты будешь радоваться, что это всего лишь шутка?» Римус прикрыл глаза. Он не хотел видеть, кому сова выкинет письмо. Возможно, потому что он уже это знал.       Сириус следил за совой с безразличием: на своих родственников ему было наплевать, он был бы рад, если бы они откинули копыта и прекратили отравлять его жизнь своим чистокровным присутствием; Джеймс - с напряжением: его родители уже погибли, и он не желал такой судьбы никому другому, а Лили - со страхом: ее родители были магглами и являлись мишенью номер один для всех Пожирателей.       Сова спикировала и выкинула письмо прямо перед Римусом, а потом ухнув исчезла в окне. В зале воцарилась тишина. Все смотрели на Старосту Гриффиндора со смесью ужаса, сожаления и боли. Люпин открыл глаза, встретившись взглядом с Джеймсом, который молчал, в его глазах застыл страх.       Римус протянул руку к конверту, до последнего надеясь, что это неправда, что это катастрофическая ошибка или очередная шутка Джеймса, Сириуса, что это его сюрприз ко дню рождения. Что его мама до чих пор жива и пришлет ему подарок через три дня.       На конверте было написано «Римусу Джону Люпину», а ниже — приговор: «Извещение о смерти». Мир рухнул. Разлетелся на тысячи кусочков. Его мамы, которая после каждого полнолуния обрабатывала его раны, сидела с сыном всю ночь, гладила его по голове и ласково целовала его в лоб, мамы, которая всегда любила своего сына таким, какой он есть, мамы, которая гордилась им, несмотря ни на что, ее больше нет. Римус всхлипнул. Он не хотел плакать, но не мог ничего с собой поделать.       Люпин поднял взгляд, посмотрел на Джеймса, который уставился на конверт с ужасом, на Блэка, который смотрел на Римуса с болью, на Питера, который дрожал как осиновый лист, на Лили, которая прислонила руку к губам, а по ее щекам текли горячие слезы.       Он повернулся к учительскому столу. Все учителя без исключения смотрели на него с искренней скорбью. Дамблдор глядел прямо ему в глаза, сложив кончики пальцев в месте, его взгляд был грустным. МакГонагал сидела тихо, глядя на Римуса поверх очков и, как Лили, прислонив руку к губам.       Римус схватил со стола конверт и почти бегом устремился из зала. Джеймс и Сириус хотели было встать, но потом встретили взгляд Дамблдора и уселись на место.       Римус не мог читать письмо там, где все на него смотрели. Ему надо было побыть одному. Ему не хотелось никого видеть. Ему хотелось проснуться завтра утром и понять, что это просто был плохой сон. - Я не хочу быть человеком, - прошептал он, сжимая полог кровати в своей спальни. - Это слишком больно.       Он прислонился лбом к деревяшке, которая поддерживала верхнюю часть кровати. Он не мог плакать. Он был опустошен, будто из него выпустили весь воздух. Все что ему хотелось сейчас — это исчезнуть из этого мира, не чувствовать ничего, не быть умным, не понимать, что случилось с его мамой. - Мама, - прошептал он, сжимая в руке конверт. Он сглотнул ком в горле и дрожащим руками вскрыл конверт.       Все как обычно: «Мистер Люпин мы выражаем сожаление <...> похороны будут проходить...». Римус застонал и сполз по столбику вниз. А ведь у него скоро совершеннолетие, но только мамы на нем не будет. Боль в груди стала еще сильней, и стало трудно дышать.       Римус закрыл глаза, спрятал лицо в руках и сидел там, прокручивая в голове все, что о ней помнил, всё, что она говорила, делала, как она любила своего сына-оборотня...       Дверь тихо приоткрылась, и внутри вошли его друзья. Римус лежал, свернувшись калачиком на полу. Лили осторожно присела рядом с ним и молча погладила его по плечу. Сначала его мышцы инстинктивно напряглись под ее рукой, но она продолжала гладить его и вскоре почувствовала, что он расслабляется и успокаивается. - Римус, нет ничего стыдного в том, чтобы плакать, - тихо сказала Лили, продолжая его гладить по голове. Он сильней свернулся в ответ на ее слова. - Ее нет, - глухо отозвался он. Его голос был тихим, сдавленным, будто он разучился говорить. - И больше никогда не будет.       Он взвыл, вытянувшись на полу, а потом снова поджал под себя ноги. Джеймс присел рядом с Лили и положил руку Римусу на плечо. Лили улыбнулась ему сквозь слезы, и Джеймс ободряюще сжал ей руку. Она опустила голову на его плечо, продолжая гладить Рема. - Он спит, - еле слышно сказал Сириус. Он присел рядом с другом и убрал волосы с его лба. Джеймс выдохнул и опустил взгляд в пол. - Она всегда была так добра к нему, к нам, - тихо пробормотал он. - Почему уходят лучшие? - Вместе мы переживем, - убежденно сказала Лили, продолжая гладить Рема. - МакГонагал дала нам разрешение не посещать уроки. Римусу надо помочь. Надо его отвлечь...

***

      Им удалось немного успокоить его. Римус молчал целыми днями, ходил, опустив голову, но он жил, продолжал бороться, и в этом ему помогали друзья. Джеймс и Сириус из кожи вон лезли, придумывая шутки (удивительно, что Хогвартс до сих пор стоял), Питер говорил глупости чаще обычного, а Лили тепло и ласково улыбалась ему. Римус оценивал их помощь и был им благодарен, но рана была еще слишком свежа, и он не мог заставить себя улыбаться.       Частенько его видели, сидящим на подоконнике в коридоре и смотрящим куда-то далеко. Слизеринцы не упускали случая поиздеваться, но после того как один раз встретились с гневом Сириуса и Джеймса, решили оставить старосту Гриффиндора в покое.       Впрочем, скоро рана стала глубже.       Это был вторник. Римус, как и три прошлые дня, не пошел на завтрак: избегал большого общества. Уроки он исправно посещал, но предпочитал отсиживаться молча, на задних рядах. Разговаривал он только со своими друзьями. - Луни, - Сириус осторожно вошел в комнату. За ним плотно следовали Лили и Джеймс. - Тебе письмо пришло.       Римус, сидевший на подоконнике, поднялся и протянул руку за конвертом. Это был зеленый, зеленый конверт с надписью Министерства. Конверт Судебного отделения. Римус нахмурился и повертел его в руках. Отец никогда не писал сыну в рабочих конвертах, он всегда покупал отдельные, но, в конце концов, это было до того как...       Римус вскрыл конверт быстрым движением: он давно ждал, что отец что-нибудь напишет. Он ждал, что отец успокоит, поможет обуздать боль, поднимающуюся изнутри, которая грызла его и не давала вздохнуть.       Но его ожидание не оправдались. Письмо было приглашением на суд его отца. Римус прикрыл глаза и судорожно вдохнул в себя воздух. Теперь он точно сирота. Все кончено. Ушла мать, ушел отец. А ведь сегодня его День Рождения, день совершеннолетия, главная дата любого Волшебника. - Что там такое? - тихо спросил Джеймс. Римус протянул ему конверт и опустил голову. Он не мог читать это вслух. Казалось, если он не будет этого озвучивать, это окажется неправдой. Рядом послышался всхлип Лили и синхронный вздох Джеймса и Сириуса. - Луни, - Сириус опустил руку на его плечо. - Они не сделают этого. Ты ведь... - Я уже совершеннолетний, - тихо сказал Римус. - Сегодня им стал. А значит больше ничто не удержит их от этого приговора. Все по закону, - он снова прикрыл глаза, ненавидя себя за это. Но... Он хорошо знал закон — отец научил своего сына всем премудростям. И сейчас отец совершил противозаконную вещь и он знал это... Отец знал, ЧТО он сделал. Знал, что ему за это будет. Римус почти ненавидел своего отца за такое. «Трус, слабак» - вертелись в его голове липкие, противные слова. - Он знал, - Римус не хотел этого говорить: оно вырвалось само. Лили снова всхлипнула. Они все понимали, что отец Римуса не мог не знать, ведь он был судьей.       Боль в груди стала практически невыносимой. Римус схватил с кровати рубашку, мантию и галстук, а потом быстро начал одеваться. Сириус и Джеймс глядели на него с удивлением, но в их глазах промелькнуло еще что-то. Понимание? Сочувствие? Римус не мог да и не хотел определять это в данные момент. Не сейчас, когда ушел еще и отец. - Куда ты? - В Министерство, - коротко ответил Римус, стараясь не встречать их взгляд. - Я должен понять, спросить. Мне надо... - Куда ты пойдешь? Ты хоть понимаешь, что... - Сириус не договорил, потому что обычно спокойный Римус оттолкнул его с дороги и попытался выйти, но Джеймс схватил его за руку. - Как ты туда доберешься? - спросил он, понимая, что нечего его отговаривать. Римус был самым упрямым человеком, которого он знал, когда хотел. - Трансгрессирую. Мне теперь можно. - Ты не должен трансгрессировать в таком состоянии, - тихо сказал Джеймс. - попроси МакГонагалл. Пожалуйста, Римус, - его первое имя немного отрезвило пыл, и Римус посмотрел на вещи трезво, ну, или трезвее. - Хорошо, я попрошу ее, - он потянул руку на себя, так что Джеймс выпустил ее, а потом исчез за дверью. - Все будет хорошо, - повторила Лили, смотря в пол. Все трое знали, что хорошо уже никогда не будет. Все трое знали, что Римус Люпин больше никогда не останется прежним.

***

      Римус окончил Хогвартс с прекраснейшими результатами. Он хотел исполнить свою мечту, и отец Джеймса — профессиональный Мракоборец 8-й категории — обещал ему в этом помочь. Римус отчаянно надеялся, что его возьмут, потому что, в конце концов, эта мечта и его друзья стали единственными, что держали его на этой земле. Не будет чего-нибудь одного, не будет Римуса Люпина. Он исчезнет.       Дорога домой была трудной. Он сидел в поезде, смотря на пейзажи и думая, что больше никогда их не увидит.       А еще было очень сложно возвращаться домой, зная, что ИХ там не будет. Там не будет родителей. Он еще сильней ощутил свои одиночество и судорожно вздохнул.       Словно прочитав все его мысли, Джеймс положил руку Римусу на плечо и несильно сжал его. Римус благодарно улыбнулся. - Римус, мы можем тебе помочь, если хочешь, - тихо сказала Лили. - Можешь пожить пока у нас. - Да, Лунатик, давай с нами, - чересчур бодрым тоном начал Сириус. - Около дома Сохатого есть множество интересных коттеджей, в которых живут очень интересные девушки. Если хочешь, я могу тебя с ними познакомить.       Римус покачал головой. - Не надо. Я справлюсь. Все хорошо, - настойчиво ответил он, улыбнулся Джиму, сжал руку Лили и снова отвернулся к окну.

***

      Римус вздохнул и толкнул калитку. Она жалобно скрипнула: ею давно никто не пользовался. Ветер подул ему в лицо, и он почувствовал такой родной и знакомый запах, но в то же время он был другим: мертвым, пустым, безнадежным. Он шумно втянул носом воздух и прикрыл глаза. К запаху сначала надо привыкнуть, особенно для волка. Он постоял так с минуту, просто вдыхая знакомый запах, позволяя воспоминаниям из детства затопить его существо. Воспоминания накатывали волнами, заставляя его то улыбаться, то грустить, то нахмуриваться. Он позволил себе помечтать еще несколько минут, прежде чем открыть глаза и смело шагнуть внутрь.       Он огляделся, пытаясь понять, что изменилось. Все было точно так же. Вот только ни мама, ни папа не встречали его на этот раз. Он никогда не видел этот дом без своих родителей, и он казался ему чужим. Римус шел по дорожке вперед, галька еле слышно шуршала под его ногами. Теперь он стоит на земле один и идти вперед тоже должен один. Он медленно подошел к дому и посмотрел наверх. Из-за лучей солнце дом казался почти черным и страшным. - Они ушли, - тихо сказал он сам себе и погладил стену. - Ты, наверное, тоже по ним скучаешь.       Дом ответил глухим молчанием. «Теперь меня всегда будет встречать тишина» - подумал он про себя. Он погладил ручку, а потом потянул ее вниз и распахнул дверь. Оттуда пахнула пылью, и Римус чихнул.       Все выглядело точно так же. И диван и книги стояли на месте, на столе красовался букет, тарелки были аккуратно сложены, книги убраны. Но вот... Все горизонтальные поверхности были покрыты пылью, цветы завяли, книги лежали нетронутыми.       Римус слонялся по дому весь вечер, не зная чем себя занять.       Он вышел со двора и побрел к ближайшему пабу. Внутри пахло чем-то кислым, горьким и противным. Желудок скрутило: Римус не ел нормально уже несколько недель,а последние два дня и вовсе не брал ничего в рот. Он сел за барную стойку, порылся в карманах и вытащил несколько маггловских монеток. - Тебе что, малец? - прищурившись спросил бармен, мужчина лет пятидесяти с пронзительными карими глазами, которые смотрели на Римуса изучающе. - Ты из двадцать шестого будешь? Сын Люпина, так?       Римус кивнул, в конце концов, он был точной копией отца, только чуть выше и намного худей. Бармен теперь смотрел на него с сожалением. - Я знаю, что его забрали, - он помолчал. - Он больше не вернется?       Римус медленно покачал головой. А потом хриплым голосом попросил: - Дайте чего-нибудь поесть и попить, - Бармен кивнул и скрылся за большой дубовой дверью. Римус оглядел всех окружающих, внезапно чувствуя себя одиноким, опустошенным. Люди вокруг переговаривались, смеялись и громко шумели. Все это смешивалось в кашу, мелькало перед глазами. Римус отвернулся и спрятал лицо в руках. - Вот, - сказал Бармен, ставя перед ним тарелку с мясом и воду. Римус потянулся за деньгами, но Бармен покачал головой. - Не надо.       Римус почувствовал горячую волну благодарности, поблагодарил бармена и принялся за еду. Он покончил с ней быстро и просто остался сидеть, наблюдая за остальными посетителями.       В конце концов, он вышел на улицу, дошел до дома, но входить не стал. Он уселся под дверью, просто смотря на небо. Он не знал, что делать в таком родном чужом доме. Ему хотелось выть от отчаяния. Он был в клетке и не знал, как из нее выбраться.       Римус сидел так до полуночи, пока усталость, боль и горечь не сморили его, и он не уснул прямо под дверью своего дома, обхватив колени руками и облокотившись на дверь.       Именно в такой позе его лучшие друзья нашли его на следующий день, когда пришли проведать, как он поживает один в доме, с которым у него связано так много счастливых и в то же время болезненных воспоминаний. - Он тут так и уснул? - тихо спросил Джеймс, оглядывая друга. Римус выглядел усталым и разбитым. В руке он крепко сжимал палочку, уцепившись за нее, как за последнюю надежду. Лили нахмурилась. - Джеймс вспомни, как ты себя чувствовал, когда они ушли, и ты остался в большом доме один. - Угу, - кивнул Джеймс, и взгляд его стал совсем грустным, если это еще было возможно. - Давайте отнесем его в дом, - предложил Сириус. - Я не думаю, что ему здесь очень удобно, - Джеймс кивнул и осторожно подошел к другу. Тот дышал ровно и глубоко, как все спящие люди.       Джеймс осторожно приподнял Рема на руки: использовать Левитацию выглядело оскорбительно. Римус оказался легким, Джеймс дошел с ним до спальни и осторожно уложил его в кровать. Лили накрыла его теплым одеялом, а Сириус вытащил из его руки палочку, а потом положил ее на тумбочку.       Римус был под надежной защитой. Ни Сириус, ни Джеймс, ни Лили не дадут провалиться ему в пропасть...

***

- Рем, вставай, - позвал ласковый голос. Он улыбнулся. На его лицо прыгнули лучи солнца, и он зажмурился. - Мам, - пробормотал он. - Я спущусь через пять... - он вдруг замер, резко распахнул глаза и сел на кровати. Рядом с ним сидела Лили, а чуть сзади стояли Сириус и Джеймс. Римус почувствовал себя полным придурком за те детские слова. Они будто повисли в воздухе, заставляя Римуса нервно поерзать. - Луни, дружище, - чересчур бодрым и веселым тоном начал Сириус и умолк, поняв, что выбрал неправильный тон, который выглядел таким фальшивым и наигранным. - Мы приготовили завтрак, - мягко сказала Лили. - Ты проспал весь вчерашний день, и мы решили тебя не будить. Но сейчас... - она тоже замолчала, повернувшись к Джеймсу за поддержкой. - Нам стало не хватать твоего вечного нытья, Лунатик, - улыбнулся Джеймс. - Мы с Сириусом выяснили, что баловаться неинтересно вне Хогвартса, но еще скучнее баловаться, и не слышать твоих вечных комментариев.       Римус улыбнулся, а потом, вдохновленный очередным романтическим порывом, спросил: - Вы ведь не уйдете так, как они? - он смутился и покраснел от своего вопроса, чувствуя себя маленьким ребенком. Лили мягко улыбнулась. - Конечно, нет, - тихо сказала она, сжимая его руку. Она снова грустно улыбнулась ему. - Идем на завтрак.       Римус кивнул, встал с кровати, натянул на себя какую-то отцовскую старую футболку и спустился вниз.       На улице светило солнце, и,казалось, насмехалось на волшебниками, у которых шла война. Оно проникало и заглядывало в самую душу, вытаскивая все переживания на поверхность. Римус зажмурился от его яркого света, вспомнив, какой красивой и счастливой была мама, каждый раз, когда выходило солнце. Она любила солнце. Она любила свое солнце. Она любила Римуса, свое маленькое, но такое яркое солнышко. - Я тоже тебя люблю, мам, - прошептал Римус, улыбаясь солнцу. Оно ответило ему все тем же ярким сиянием, но Римус знал: где бы мама ни была, она его услышит. Мамы никогда не бросают своих детей.