-
У тебя в голове, глупая, - голос брата действительно начинает звучать где-то в моих мыслях, а я по-детски улыбаюсь, понимая, что схожу с ума. - Ошибаешься, - слышится такой родной смех, который болезненным импульсом отдаётся в голове. – Прости-прости, забыл, - в этот раз парень начинает шептать, посему кажется, что он стоит прямо за мной, склонившись к моему уху, но в его словах нет и чуточки сожаления, только некое садистское удовольствие.
- Ты же… - хочу задать волнующий меня вопрос, но слова комом застревают в горле, заставляя задыхаться от нахлынувших эмоций.
-
Нет, я не заточён навеки на третьем уровне, - в голосе брата слышны все эмоции, особенно радость, которая отображается улыбкой. –
Ты, наверное, удивлена, а может и расстроена, но это действительно правда: я здесь, - слова эхом звучат в голове, каждой буквой пульсируя в висках. Становлюсь на колени, склоняя голову к земле и стискивая зубы: каждое слово волной боли проходит по всему телу, электрическим импульсом прожигая каждую клеточку организма.
- Замолчи, пожалуйста, - приложив ладонь ко лбу, пытаюсь сконцентрироваться на приятном холоде. – Мне больно, - кости противно выкручивает изнутри, словно кто-то дрелью просверливает их. Тяжело дышу, выгибаясь в спине, потому что предчувствие нового импульса боли отвратительно-скользкой ладонью проходится по позвонкам, холодом обжигая кожу.
-
А мне плевать, - резкий ответ, в котором нет и капли эмоций, только холод и отчуждённость. –
Я мёртв, родная. Мёртв и телом, и душой, а мёртвые не умеют чувствовать, - его слова всё глубже проникают под кожу, нанося не только душевные, но и физические раны. Корчусь от боли, сильнее прижимаясь телом к земле, жмурясь до неприятных ощущений в мышцах лица, которые сводит судорогой.
-
Знаешь, что было после того, как ты прошла на следующий уровень? – растягивая каждое слово, которое он произносил с невероятным удовольствием, Доб причинял мне всё больше боли, что сдавливала лёгкие, вырывая хриплые вздохи-выдохи, но он не обращал внимания на это, продолжая свой монолог с большей силой и желанием: -
Нет?! Я застрелился тем грёбаным кольтом. Помнишь, для чего он предназначался? Тс-с, можешь не отвечать, я и так знаю, что прекрасно помнишь, но я всё равно повторю: уничтожать духовную связь. Ты уничтожила её, убив одного из низших, а я - убив себя, но что-то пошло не так, - в голосе чётка была слышна улыбка, отчего стало в миллиарды раз больнее, ведь его голос был насыщен эмоциями, что, опутывая моё тело, врезались в кожу.
- Чёрт, - это было единственным словом, на которое у меня хватило сил и воздуха. Горло сдавило, отчего перед глазами начало плыть.
-
Так хреново, да? – Доб снова зашептал, будто сжалившись надо мной. Снова я услышала в его голосе те тёплые нотки, что звучали до его… смерти?
- Да, - из последних сил хриплю, пытаясь отодрать невидимую руку, чтобы вдохнуть немного воздуха, но выходит очень плохо.
-
Отлично, - опять улыбка и холод, от которых всё хуже и больней. Влага каплями собирается в уголках глаз, слезами скатываясь по щекам, и мир начинает плыть, превращаясь в разноцветную палитру цветов, что вот-вот смешается.
-
Я же говорил: мёртвые не умеют чувствовать, - на руке проступает кровь, бурыми каплями вычерчивая на ней узоры. –
Кстати, ты тоже скоро умрёшь, только исход смерти бывает разный, - продолжительная пауза, что позволят вдохнуть воздух полной грудью, распластавшись на траве звездой и смотря на безоблачное небо. –
У нас много времени до этого момента, посему, пожалуй, расскажу об это подробней: везде есть выбор, даже после окончательной смерти, когда погибает не только тело, но и душа. Конечно, он невелик: всего два варианта, но это не столь важно, - закрываю глаза, стараясь сосредоточиться на голосе брата, хоть как-то абстрагируясь от невыносимой боли, что причиняет каждое его слово. –
Первый и окончательный исход смерти – упокоение или вечный сон, где нет ничего: ни боли, ни страданий, ни мыслей. Ты просто спишь и даже не видишь снов. Словно и не существуешь вовсе. Этот исход ожидает того, кто умер не по собственному желанию: от чьей-то руки, магии и прочего. Ну, а второй исход – превращение в Дьявола, когда вся человечность умирает вместе с душой, но это происходит, если ты умираешь по доброй воле: самоубийство или желание умереть, пусть даже от чужой руки. А теперь угадай, какой исход смерти достался мне? – ничего не отвечаю, зная, что это ничего не даст, только наврежу себе ещё больше. –
Молчишь? Ладно, отвечу сам: второй. Теперь я на новом уровне: я Дьявол Счастья и Добра. Ах, стоп. Дьявол Иллюзии Счастья и Добра, ведь всего этого нет на самом деле.
- Зачем… ? – всё же не выдерживаю и пытаюсь задать интересующий меня вопрос, но ничего не выходит – слова утопают в беззвучном крике.
-
Можешь мысленно говорить, я тебя прекрасно слышу, - усмехается парень, наверное, привычно прищурив один глаз. –
Зачем рассказываю тебе всё это? Ну… ты ж одна из моих подопечных теперь. У каждого Дьявола есть своя работа, у меня вот, например, она заключается в том, что я доставляю боль слабым, тем, что способны испытывать иллюзию счастья и надежды, способны творить корыстное добро. Вот ты тешишься надеждами найти какого-то парня-самоубийцу, а сама связана душой с каким-то Дьяволом, что даже сильней меня, - боль отступает на второй план, широко распахиваю глаза, мысленно задавая интересующий вопрос: «Что?»
-
Да-да, ты не ослышалась. Тебя клеймили, не знала? – при упоминании о клейме становится невыносимо больно, а кожа в районе сердца загорается красным пламенем. –
Поэтому любое касание другого Дьявола приносит боль, а я касаюсь тебя словами, ведь нахожусь в твоём сознании. Хотя ты и до этого испытывала боль, не так ли? – он опять замолкает, ожидая ответа. Закрываю и открываю глаза, таким образом отвечая на его вопрос.
-
Он значительно сильнее тебя – это проблема. Если ты не сравняешь свою духовную силу с его, он поглотит тебя, тогда ты умрёшь с исходом «вечный сон». А можешь пробудить свои силы и стать сильнее, убив своё тело и душу, попутно избавившись от всех слабостей, а значит, и от меня, - от его объяснений становится только хуже, ведь в голове мысли роем вьются, так ещё и больно от каждой буквы, произнесённой им. –
Кто клеймил – я не знаю, хоть и слышал его голос, но, как мне видно, клеймо начало расползаться по твоему бедру.
«Чёрт, я не понимаю», - пытаюсь покачать головой, но из-за движения что-то неприятно стягивает горло, грозясь задушить меня.
-
Дура, создай для меня тело, иначе я тебя быстрее угроблю и тогда мне станет скучно, - понимаю, что брат сильно злиться, но я не знаю, как это исправить – от боли осознать его слова тяжелее. –
Представь мой образ, как представляла свой новый наряд. Так ты создашь пустую оболочку, в которую я смогу вселиться. Ну же, быстрей, - очень долго пытаюсь понять, что же хочет от меня Доб, но через несколько минут закрываю глаза, вспоминая черты лица и тела брата: его светлые волосы, маску на пол лица, шикарную шляпу и старомодную одежду. Открываю глаза, предварительно представив, как в созданное мною тело вселяется сознание брата.
Очередной разряд и боль тяжёлыми толчками отступает. Перед глазами расплывчатый силуэт человека, за плечами которого видны огромные крылья, истекающие кровью. Этот вид почему-то режет глаза.
- Что это? – отползаю назад, закрывая глаза руками.
- Ты видишь мои крылья?! – удивление и уважение слышится в недовопросе Доба, который делает шаг ко мне, заставляя посмотреть на себя, удерживая двумя пальцами мой подбородок: это касание заставляет зашипеть и отдёрнуться, так как отступившая боль начала возвращаться. – Молодец, смогла пробудить магическое зрение, - сделав щелчок пальцами, парень эффектно спрятал свои крылья.
- Я… - в очередной раз пытаюсь задать вопрос, но Доб снова перебивает меня, взмахом руки приказывая замолчать: делаю попытку сказать хоть слово, но ничего не выходит, словно голос пропал в одночасье.
- Божественно ощущать власть над тем, кто был когда-то сильнее, - облизав губы, парень подходит ближе, склоняясь надо мной. – Смотри, что я могу сделать, - он нежно подушечками пальцев проводит по моей щеке, но каждое прикосновение отзывается электрическим разрядом, что проходит по телу, ожогом вычерчивая каждое касание брата. – А ещё я могу вот так, - улыбается он, надавливая на мою щёку большим пальцем - и кожа под ним сгорает, принося адскую боль.
В попытке избавится от неё, хватаю руку брата, чтобы отбросить её от лица, но ладонь, коснувшись кожи парня, сгорает, свежим ожогом запечатлевшись на руке. Отдёргиваю её, тут же отползая подальше от Доба, что с невероятным удовольствием облизывает свою верхнюю губу, улыбаясь кровожадной улыбкой, так напоминающей звериный оскал.
- Моя младшая сестрёнка, ты разве не хочешь обнять своего брата?! – наигранная удивлённость, а парень протягивает ко мне руки, приглашая обняться. Отползаю ещё дальше, зная, что ничем хорошим его касания не обернутся - на его лице сияет уже привычная улыбка, не сулящая мне светлого будущего. - М-м-м, ты быстро обучаешься, - снова ухмылка, а я закрываю глаза, пытаясь построить перед собой стену. – А вот это ты зря, - кирпич тут же крошится, осыпаясь на землю миллиардами переливающихся разными цветами кристаллов, что тут же исчезали. – Кажется, ты очень поверхностно знаешь Ад и список своих возможностей.
- Так расскажи, - мой голос хрипит, но слова слышны вполне отчётливо, посему парень от неожиданности слегка вздрагивает, да я и сама понимаю, что произнесла эти слова слишком надменно.
- А какой смысл? – приподняв одну бровь, интересуется Доб, усаживаясь на земле. – У тебя теперь есть магическое зрение. Открываешь пособие, читаешь между строк, - закинув руки за голову, парень с упоением смотрел на голубое небо, не запятнанное разводами облаков и туч. Солнце пустыни нагревало воздух, обжигая свежие раны на моём теле, что медленно затягивались, а слабый ветерок едва заметно трепал волосы, мешая обзору.
Открыв пособие, провожу указательным пальцем по буквам, окрашивая страницы своей кровью, которая вдруг начинает следовать за моим взглядом, вырисовывая подобие кружков и волн. В следующий миг красная жидкость касается моей руки, опять-таки обжигая её.
- Что это?! – отдёрнув руку, опускаю взгляд на брата, что, казалось бы, задремал, а он приоткрывает один глаз, пристально смотря на меня.
- Магическое зрение, - грубо и слегка устало отвечает Доб, забросив ногу на ногу. – А теперь заткнись и не мешай мне, - снова движение руки, лишающее меня голоса, а я смотрю на свои раны, что под движением взгляда затягиваются. «А если наоборот?» - мысленно спрашиваю себя, взглядом делая надрез на руке, который тут же заживляю.
Поняв, что к чему, расплываюсь в довольной улыбке. Некий порыв овладевает мной: медленно и незаметно скольжу взглядом в сторону брата, приближаясь к его горлу, что так и манит своей открытостью. Раз – и голова парня остаётся отделённой от тела, грудная клетка замирает, а кровь водопадом струится по траве. Закрываю глаза, делая глубокий вздох, чтобы успокоится: так нужно было, это уже не мой брат.
- Ну вот, одной проблемой мень… - не успеваю закончить начатую фразу, так как руки Доба притягивают голову на место, и тот преспокойно перебивает меня.
- … больше, сестрёнка, - презрение и недовольство вижу в его глазах. – Одной проблемой больше, - ещё раз повторяет он, поднимаясь с земли и делая уверенные шаги в мою сторону.
Чувствуя опасность и мощь, исходящую от него, зажмуриваю глаза, закрывая лицо руками, а он хватает меня за запястья, опаляя касанием кожу, опускает мои руки вниз, надавливая указательным пальцем своей свободной руки на верхнее веко моего правого глаза, прожигая яблоко насквозь, оставив глазницу зиять чёрной дырой. Туже процедуру он проделывает и со вторым глазом, после чего, удовлетворённо хмыкнув и, наверное, брезгливо отряхнув руки, усаживается на землю передо мной, видимо любуясь своей работой.
- Они восстановятся через пару дней, а пока займёмся твоим воспитанием, - гулкая пощёчина и моя кожа опять сгорает, распространяя по округе запах сгоревшего мяса.
По щекам стекает что-то мокрое, но не обжигающее, а даже успокаивающее боль. Смачиваю кончик указательного пальца в этой жидкости, тут же облизывая палец. Кровь. Сглатываю, наконец-то осознав, насколько изменился мой брат.
- Да ну?! Слова о моей смерти не навели тебя на эту мысль? – удивляется парень, а я будто выпадаю из этого мира.
Мой брат мёртв.
Мёртв окончательно.
Тогда… кто этот парень,
что сидит напротив меня или...
уже не сидит?
- Ты так ничего и не поняла, - слова, пропитанные болью и грустью, пугают, заставляя на секунду пожелать быть дальше от этого места. И вот я уже чувствую, как моё тело будто сжимается до размера песчинки, а после принимает привычную форму, вот только земля под ногами уже не такая: мягкая, зыбучая и очень горячая.
- Зачем ты телепортировалась? – уставший вздох и брат берёт меня за руку, возвращая, наверное, на то же место, вот только рука от его прикосновения опять сгорела, от чего хочется выть, но вот я чувствую что-то тёплое, скользящее по моему телу, а после и по лицу. В одно мгновения раны затягиваются, да и глаза восстанавливаются.
Вижу пред собой того самого Доба: доброго и заботливого брата, вот только окрепшего, но… почему-то страдающего.
- Не говори ничего, - ещё раз вдохнув, умоляет он, закрывая глаза и пряча лицо в ладонях. – Я… - приглушенное, но такое родное. Его слова снова приобрели те тёплые нотки, что слышны были до его окончательной смерти. Те самые нотки, по которым я скучала.
Протягиваю руку к его лицу, на мгновение замерев, зная, что опять почувствую боль, но вскоре всё же решаюсь, касаясь тыльной стороны его ладони, нежно проводя по ней, испытывая одновременно и боль, и приятное тепло, греющее душу. Отодвигаю его ладони, с улыбкой на лице заглядывая в его уже живые глаза, а он чуть ли не плачет.
- Это моя работа, понимаешь? – он окончательно отбрасывает маску, становясь прежним Добом, что любит меня. – Ты обманываешь себя, тешишь иллюзиями надежды, совершает искусственное добро и радуешься лживому счастью. Ты слабая, Раска, понимаешь? – он заискивающе смотрит в мои глаза, сдерживая слёзы. – А моя работа – сводить с ума: рисовать эти самые иллюзии, - он не ждёт от меня чего-то особенного, лишь понимания, которого у меня нет. Я всё ещё не понимаю его действий, не понимаю его слов, просто не понимаю его самого.
- Ты говорил, что я твоя подопечная, - робко и очень мягко пытаюсь задать интересующий меня вопрос, боясь спугнуть этим парня, но он внимательно слушает, не предпринимая каких-либо попыток меня заткнуть. – Что это значит?
- То, что я – твой кошмар, от которого предстоит избавиться, - спокойно отвечает он, не желая таить что-либо. – А избавиться от меня ты можешь только одним способом – умереть.
- По чьей-то прихоти или по своему желанию… - вспоминаю его слова о двух исходах окончательной смерти. Взгляд невольно падает на бедро, туда, где располагалось маленькое пятнышко в виде чёрного кружева. Вот только пятнышко значительно увеличилось, лентой оплетая ногу, незаметно перемещаясь на живот и спину.
- Именно, - кивает Доб, взглядом скользя по очертаниям этой полосы. – Твоё клеймо, - задумчиво протянул парень. – Ты погрузишься в «
вечный сон», когда оно опутает твоё тело, а его хозяин поглотит тебя.
- Не поглотит, - глупо улыбаясь брату, смотря сквозь него. Закрываю глаза, погружая правую руку в себя. Пальцами нащупываю сгусток энергии, что заменяет сердце, являясь источником бессмертия.
Плотно обхватив его, делаю быстрый выдох и крепче сжимаю пальцы, раздавливая этот хрупкий комочек. Мгновение. И…
Меня нет.
