Исцелена

Ты слишком для невинности мила, И слишком ты любезна, чтоб любить! Полмиру дать ты счастье б могла, Но счастливой самой тебе не быть... Михаил Лермонтов       На улице стояла потрясающая погода. Теплый августовский воздух обволакивал всю вечернюю Москву. Легкий ветерок волнами накрывал листву деревьев, время от времени шерудя ею. Свет уличных фонарей, лучи, вечно стоящих в пробках, автомобильных фар и яркие огоньки, украшающие столичные рестораны и кафе, придали городу особую романтичную атмосферу. Парки и скверы были атакованы целующимися парочками, счастливыми семьями, ностальгирующими стариками и веселой малышней.       Именно такая среда сейчас была необходима Денису. Рабочий день выдался нереально тяжелым, не то чтобы физически, нет. Он был крайне трудным морально. Весь день было ощущение, что ресторан «Claude Monet» скорбит. По запутавшемуся и сбежавшему Максу, по потерянной навсегда страстной идиллии семейства Лавровых, по разбитому дважды сердцу арт-директора. Невзирая на жесткий, а порой даже мужской характер Виктории Сергеевны, весь персонал её искренне уважал и любил. Все прониклись её состоянием и максимально пытались уберечь, как-то по-семейному оградить Вику от тягостных воспоминаний. Но эмоции все равно брали верх.       Дэн решил пойти домой пешком, прогулявшись по небольшому и очень уютному парку, не далеко от своего ресторана. Все его мысли сводились к арт-директору. В течение дня он несколько раз собирался поговорить с ней, но доходя до двери её кабинета и, слыша всхлипы, мешкая уходил. Что ему мешало: чертова деликатность, чувство такта, либо банальное чувство вины? Музыкант сам не мог ответить себе на этот вопрос. Проработав полдня в стрессовом и депрессивном состоянии, парень все же решился заказать такие любимые девушкой розы. Однако сюрприз оказался не уместен, ничего не помогало вывести Викторию из состояния тотального разрушения.       «Как можно было так поступить с любимой женщиной? С такой женщиной? Боже, да на месте Макса же мечтал оказаться каждый мужчина. Ни один человек в ресторане, кроме романтичной и вечно витающей в облаках Насти, не мог понять, как Гончарова могла его выбрать, как могла так недооценить себя… И я тоже хорош, зачем потакал прихотям и идеям Лаврова. Знал же, что эта ложь не приведет не к чему хорошему», – продолжал винить себя Денис. «Какая же она была сегодня беззащитная, хрупкая. Меня просто убивало желание подойти и обнять Вику. Наконец-то дать ей возможность выплакаться, погладить её хрупкие плечи, взъерошить и без того пушистые кудри и увидеть такую по детски искреннюю улыбку… - на мгновение Дэн застыл и вытянулся в лице, - стоп! Что ты несешь?! Она продолжает оставаться женой твоего лучшего друга! Это все равно ещё семья, они взрослые люди и в итоге все равно помирятся. Всё уляжется, забудется, а ты уже не сможешь, как прежде, остаться другом семьи. Но с другой стороны, я же не влюблен в неё. Мне просто хочется заботиться об этой женщине, просто как о друге, даже скорее как о сестре. Всепоглощающее желание заботиться о близком человеке. Макс был бы даже рад, зная, что девушка не одна в таком состоянии. Он ведь сам говорил о…». От размышлений и споров с самим собой парня отвлек звук сотового. На экране телефона мило улыбалась Гончарова. Дэн мгновенно ответил. - Я слушаю. У тебя все в порядке? - слух Денису ударила громкая музыка. - Де-Денис… Мне так пл.. плохо! Забери меня отсюда! – музыкант с трудом разобрал слова девушки, но было ясно, что медлить нельзя. - Я сейчас буду! Где ты находишься?       Еле расслышав название клуба, парень немедленно поймал такси. А в голове крутился один и тот же вопрос: «Дурочка, что же ты с собой делаешь?!».