Конец

Часы на стене – это, наверное, единственное, что осталось сейчас от офиса КБР. В комнате, где ещё недавно стояли рабочие столы и постоянно слышались голоса, теперь раздается лишь их мерное тиканье. Из мебели только четыре стула и письменный стол. Мой письменный стол. Три стула заняты. На одном Ригсби, на другом Ван Пелт, на третьем Чо. Я стою у окна и смотрю на заходящее вдалеке над океаном солнце. Мне оно не видно, как не виден и берег, но его лучи, красные, как кровь, освещают просторное помещение, ставшее нам тюрьмой на последние шесть часов. У стола стоит агент ФБР Эббот. Его черные глаза внимательно следят за мной, фиксируют каждый шаг из-под толстых линз очков в роговой оправе. Уже больше пяти минут все здесь, в этой комнате, бывшей некогда офисом КБР, ждут, что я скажу. Но я молчу. Я не хочу говорить. Шесть последних часов я провела в молчании. На вопросы Эббота не отвечала так же, как и не отвечала на взгляды троих, бывших когда-то под моим руководством. И как же они до сих пор не поняли, что мне действительно нечего сказать? Чертовы идиоты. Тереза Лисбон больше не босс. Она больше не принимает решений. Теперь каждый за себя. Ригсби заметно нервничает уже на протяжении нескольких часов. Это видно по тому, как он трясёт коленом и как теребит руку в том месте, где ещё утром были часы – теперь они мирно идут в полиэтиленовом пакете на столе перед ФБР. Вещдоки, снятые с нас. Наши пистолеты, часы, телефоны, записные книжки и резинка для волос Ван Пелт. За все то время, что мы здесь, Грейс и Ригсби звонили уже по нескольку раз. Чо – ни разу. Мне – единожды. Я знаю, что никто не даст мне узнать, кто набирал мой номер. Но и так же я знаю, что это был Джейн. Не стоит спрашивать, откуда. Просто знаю, и все. Пять минут назад мне задали простой вопрос, ответ на который ФБР хочет получить уже несколько часов. Казалось бы, ответь и ты свободен. Но не в этот раз. У меня нет при себе припасенного трюка с уловкой а-ля Патрик Джейн, и уж тем более я не знаю правильного ответа. Вопрос прост: где находится консультант КБР Патрик Джейн. Впервые за последние десять лет я действительно не знаю ответа. Часы мирно тикают, их ход выбивается в моей голове как набат. Эббот следит за тем, что я сделаю в следующую минуту, но я стою там же, где и была. Когда-нибудь и его терпение кончится. Я не проницательна так, как Джейн, но могу сказать, что этого ждать не так уж и долго. Все правильно. Дэннис Эббот не выдерживает и вздыхает, затем трет переносицу и, опуская взгляд на наручные часы, говорит: -Думаю, шести с половиной часов вполне достаточно. Ван Пелт удивленно смотрит на него, будто с первого раза не поняла, что тот имел в виду. -Вы нас отпускаете? – задаёт она свой вопрос. -Удерживать вас больше нет смысла, - агент берет лежащий перед ним пакет и раскрывает его, - если Джейн собирался покинуть Сакраменто, то он, вероятно, уже сделал это. Он выкладывает на стол из пакета все, что было в нем, кроме пушки и значков КБР. Проделывая это с каждым из четырех вещдоков, Эббот кладет эти два неотъемлемых предмета нашей жизни в большой пластиковый ящик, а все остальное делит на четыре кучи теперь уже никому не нужных вещей. По крайней мере, именно так мне и представляется, когда я смотрю на свои мобильник, записную книжку и ключи от машины. Чо, Ван Пелт и Риксби встают со своих мест и разбирают то, что им принадлежит. Я жду. -Босс? – Чо вопросительно смотрит на меня. Я ничего не говорю и подхожу к столу. Встречаюсь со взглядом Дэнниса Эббота. Из всех предметов, лежащих передо мной, беру лишь ключи и мобильник. -Остальное можете оставить себе на память или выбросить по вашему усмотрению, - говорю я, глядя на конфискованные у нас значки. Поворачиваюсь и иду к лифтам. Моя бывшая команда смотрит мне вслед. Минуя несколько этажей, я выхожу из бывшего здания бывшего КБР. Хоть сейчас и не жарко, мне кажется, что я задыхаюсь. Дыхание прерывистое, горячее. Ускоряю шаг и подхожу к своей машине. Её нашли-таки на одной из улиц города и вернули сюда, она немного помята с правого крыла, есть парочка царапин по кузову, но мне все равно. Открываю дверь, сажусь, бросаю мобильник на соседнее сидение и завожу мотор. Выруливаю с парковки на главную дорогу. Увеличиваю скорость. Впервые за те годы, что я за рулем, хочется разогнаться до двухсот, и этого желания не убивает даже панический страх скорости. Вижу, что пальцы правой руки, которую я держу на руле, слегка побелели от напряжения. Сбавляю скорость, еду вперед, глядя на то, как последние кроваво-красные лучи уходящего солнца тонут в прозрачных витринах магазинов. Но вот уже виден мой дом. Я не знаю, что творится внутри, но когда я выхожу из машины и иду к двери, берусь за холодную металлическую ручку, внутри все как будто сжимается. Щелкает ключ, я толкаю дверь. Внутри темно. Вхожу, включаю свет. Никого. Бросаю сумку у входа и иду в гостиную. Я никак не хочу объяснять той опустошенности, которая появилась после того, как я осознала, что внутри действительно никого нет, кроме меня. Я опускаюсь на диван и только теперь беру в руки телефон. Снимаю блокировку клавиш, пропущенный вызов, голосовой ящик пищит – есть сообщение. Дрожащими пальцами нажимаю «Прослушать». Протяжный гудок. Женский механический голос называет дату. «…12 a.m….» «От «Джейн»» Среди его голоса и посторонних звуков слышу лишь «Я хочу, чтобы ты знала, Лисбон, - со мной все в порядке…» Ещё один длинный гудок, означающий, что сообщение закончилось, ставит точку. Глаза ужасно жжет. Я на мгновение зажмуриваюсь и тихо выдыхаю: «Всё», а затем поднимаюсь с дивана и иду в кухню. Бокал виски и пара таблеток снотворного мне сейчас не помещают.