Vitit sub pectore vulnus (Живет в груди рана - лат.)

Свежее надгробие из белого мрамора. Перед ним стоит одетый в серо-зеленый мундир светловолосый юноша. Ему двадцать четыре, но благодаря тонким чертам лица он выглядит юнее своих лет. На могильном камне высечено имя его отца. По датам любой легко подсчитает, что умерший прожил всего сорок пять лет. * * * Ему не раз говорили, что полеты на крейсере, у которого не изолированы ходовые машины, могут быть опасны, но Князь Теодор Титания любил старомодного «Персея». Ничто не предвещало беды, миссия на Эурию была успешно выполнена, до Уранибурга осталось менее трех суток полета. Но сначала экран навигационного радара начал показывать какую-то чушь, потом один за другим отказали три из четырех гипердвигателей. Командир принял решение об аварийной посадке, но тормозные двигатели тоже не сработали синхронно. От чудовищной перегрузки треснул кожух резервного генератора. И экипаж, и пассажиров изрешетило осколками. Для опознания погибших пилотов понадобилась несколько сложных экспертиз. Из тела Князя Теодора извлекли сорок два куска керамики, а еще семнадцать остались внутри - трогать их не решились даже лучшие титанийские хирурги. Едва выйдя из госпиталя, Теодор Титания обратился к Безземельному Лорду с просьбой передать свои полномочия старшему сыну или хотя бы признать его официальным наследником. Тогда отказ никого не удивил – хотя Идрис уже начал выполнять несложные поручения, мальчику было всего четырнадцать. Но в последующие годы отказ повторялся снова и снова, даже после того, как семнадцатилетний Идрис раскрыл заговор варданских офицеров. А Теодор Титания все эти годы не только лично являлся на все заседания Совета, не отказывался ни от одной поездки, не провалил ни одного задания, но даже не пропустил ни одного приема. Всюду его сопровождал старший сын, но немногие знали, что во внутреннем кармане мундира у юноши лежат шприц и несколько ампул обезболивающего. Все происходящее было похоже на сражение, обе стороны как будто ждали, кто сломается первым. Это был императорский новогодний праздник, Идрис с отцом вышли из душного бального павильона на крыльцо, ведущее в дворцовый сад. Лорд Теодор вдохнул несколько раз свежий воздух, резко выпрямился и снова направился в зал, отрывисто приказав сыну задержаться на несколько минут. Парковые посадки подходили прямо к стенам здания, Идрис спустился с крыльца, прошел несколько десятков шагов до места, где аллея пересекалась с другой, и устало опустился на каменный бордюр. Отец часто бывал резким, несдержанным и даже грубым в последнее время. Лорд Теодор знал, что обязан быть сильным, но силы стремительно уходили, а отчаяние выплескивалось беспричинными попреками на сына. Юноша уже собирался возвратиться, как его внимание привлек шорох гравия в другой аллее. Двое медленно шли, негромко беседуя на ходу. Сердце Идриса рухнуло к коленям, когда он узнал говоривших по голосам. - Испортить навигационное оборудование - неплохая была идея. Двигатели тоже не лишнее. Но расколотые керамические кожухи... Сынок, не находишь, что это слишком жестоко? - Для надежности, отец. У лорда Теодора хорошие пилоты. Точнее – были хорошие пилоты. Да, кстати, что скажешь о малыше Идрисе? По мне, он уже вполне показал себя достойным возглавить свое семейство. - Ты уверен, Аджман? Так сделай это. Когда станешь Безземельным Лордом. Пауза перед следующей фразой была чуть длиннее, чем положено в дружеской беседе родственников. - Я правильно понял тебя, отец? Ответное молчание было красноречивее любых слов. Седьмой Безземельный Лорд и его незаконнорожденный младший сын молча последовали по аллее, не заметив юношу, а Идрис, переведя дыхание, поспешил к павильону. Отец говорил с каким-то светловолосым улыбчивым мужчиной. - Ваш старший сын, Лорд Теодор? Весьма достойный молодой человек. И привлекательный. Прошу прощения, беседа с вами приятна, но я должен поздороваться с элбингским посланником. Идрис не удержался от злой улыбки в спину графу Эсторадо Титанийскому. Признание Идриса Титанийского главой его семьи было одним из первых решений Аджмана Титания, нового, восьмого Безземельного Лорда. Аджман с длинными седыми волосами, в великолепной белой мантии, со старинным жезлом в руках, выглядел царственно и величественно. Идрис поймал себя на мысли, что если бы речь не шла об отце, он первый бы поклялся, что из всех возможных претендентов выбран был наилучший кандидат. Преклонив колено, юноша произнес слова присяги. Герольды прикололи к плечам Идриса Титанийского белый плащ. Князья Ариабарт, Жуслан и Залиш отсалютовали своему новому сотоварищу. Потом начался банкет. Князь Идрис отвечал заученными любезностями на приветствия варданской знати, а мысли его были далеко. Отец не смог приехать на церемонию, он уже месяц не вставал с постели - просто не осталось сил сопротивляться. Вслед за министрами и посланниками к Идрису подошли Залиш, Ариабарт и Жуслан, чтобы поприветствовать нового князя еще раз, теперь уже запросто. Все трое были веселые, расслабленные после вина и флирта. Залиш хлопнул новоиспеченного князя по плечу: - Поклонниц-то у вас точно будет теперь немало, лорд Идрис! - Думаю, у Безземельного Лорда найдется подходящая миссия, в которой вы покроете себя славой, - предположил Ариабарт. - Между прочим, лорд Идрис, князей моложе вас не было в истории Титании. Девятнадцать лет! - Жуслан протянул Идрису бокал вина. - И что вы теперь чувствуете? - Неплохо быть первым, хотя бы в такой мелочи, лорд Жуслан. Сделаю все, чтобы оправдать доверие, лорд Ариабарт. Не смею притязать на вашу репутацию самого неутомимого любовника, лорд Залиш, - ответил всем троим Идрис, изобразив добросердечную улыбку. «А что вы прикажете мне теперь чувствовать? Мой отец умирает, а я даже не знаю, догадался ли он о причинах той аварии. Он надрывался ради Титании, а Безземельный Лорд со своими ублюдком любовались его страданиями. У этих-то хоть хватает такта не спрашивать о его здоровье» - пронеслось в голове юного князя. - Вы прекрасно держались, Князь Идрис. Vive Tytania!* Этот голос почти заставил юношу вздрогнуть, но ему удалось овладеть своим лицом и даже повторить тост. Безземельный Лорд сменил мантию на белый мундир, но выглядел также великолепно. - Я распорядился о фото- и видеосъемке, - Аджман протянул юноше фотоальбом в переплете, похожем на старинные, и футляр с фильмокартой. – Думаю, Лорд Теодор не откажется посмотреть. Вы преданный сын, и я понимаю ваше беспокойство, а потому даю разрешение отбыть. Идрис пробормотал слова благодарности, еще раз поклонился, сунул проходящему мимо слуге недопитый бокал и быстро прошел к выходу. Приехав домой, он тот час же поднялся к отцу. Лорд Теодор жестами потребовал, чтобы все вышли из комнаты, а сыну, наоборот, велел подойти ближе и когда юноша остановился рядом с кроватью, схватил его за руку и притянул к себе. - Идрис, сын мой… Помни всегда, что ты титаниец. Лорды, князья – они приходят и уходят. Ты служишь не им, ты служишь Титании. Радомаз, твой брат… Следи за ним, он совершенно не знает меры. И позаботься о сестрах. Если только будет возможно, чтобы они были счастливы… Твоя матушка… Она родила пятерых детей, но так и не смогла полюбить меня. Ты очень похож на нее. Тоже все принимаешь близко к сердцу. Идрис заплакал от отчаяния и бессилия. Ему было бы легче, если бы отец сейчас грубо прикрикнул на него, как не раз бывало в последний год. Но изуродованная шрамами рука ласково гладила юношу по волосам, и от этого он заходился в рыданиях все сильнее и сильнее. Лорд Теодор поднял залитое слезами лицо сына за подбородок и улыбнулся: - Лорд Аджман прислал сообщение, говорит – велел сделать фильм о церемонии. Дай посмотреть, не жадничай. И… И прости за все, что было… Идрис, всхлипывая, послушно включил лежавший на тумбочке портативный просмотровщик. Лорд Теодор Титанийский умер через неделю после объявления его старшего сына Идриса главой дома и Князем Титания. Были пышные похороны, было много белых цветов. Плакали, обнявшись, дочери. Смущенно топтался младший из сыновей, рослый и широкоплечий Радомаз, не зная, куда деть свои огромные руки. Идрис, новый глава семьи, спокойно зачитал письмо с соболезнованиями от Безземельного Лорда, а потом ровным голосом отдавал распоряжения в течение всей церемонии. «Полено бесчувственное, ни слезинки не проронил» - судачили потом варданские кумушки. * * * Юноша опускается на колени перед могилой и прижимается щекой к теплому мрамору. - Отец, клянусь, я буду сильным. Сильным, как ты. И стану Безземельным Лордом. А он будет страдать. Они все будут страдать. Лицо юноши становится холодным и замкнутым. Он поднимается и уходит, не оглядываясь. * Да живет Титания!