Осколки

Закат. Он просто прекрасен. Последние яркие лучики солнца пытаются вновь оглядеть землю, прежде чем окончательно скроются за горизонтом. Сегодня он такой по-особенному тёплый. Оранжево-красные тона смешиваются с голубиной неба, создавая некую гамму оттенков. Каждый раз такую разную, непривычную, но такую родную. В глади воды, слегка разбушевавшейся к вечеру, искрятся золотистые лучики. Море сегодня крайне неспокойно. Волны набегают на причал, на мощеную набережную, щекоча ноги. Скорее всего, сегодня будет шторм. Шторм... В душе у девушки сейчас было точно так же - неспокойно, тревожно и, самое главное, очень больно. В груди щемило, а глаза щипали выступившие слезы. Странно, она ведь обещала себе, обещала не плакать. Казалось, что все слёзы уже давным-давно закончились, но все же имели наглость возвращаться. Девушка стояла с полуприкрытыми глазами и, прижав руки к груди, смотрела на этот самый закат, как и несколько лет назад. Первое время люди удивлялись этому, но потом уже привыкли к таким визитам девушки. А дело было вот в чем: девушка эта имела привычку каждый день, в одно и то же время, приходить сюда, на набережную, и внимательно смотрела вдаль. Понять было трудно, куда именно она смотрит - на закат или на горизонт, впрочем, другим это было мало интересно. Только раз в год, пятнадцатого июня, она приходила на свое место в платье. В свадебном платье. Она стояла тут с пяти вечера и почти до двенадцати, позднее и дольше, чем обычно. Ветер трепал волосы и фату, развевал полы прекрасного белого платья. В глазах у девушки было так пусто, что ее запросто можно было перепутать с куклой. Приходить сюда было своего рода традицией с печальным происхождением. Точнее, сначала это было радостно - стоять и ждать, с замиранием сердца отсчитывая дни, но потом это становилось все больнее и больнее. С каждым днём надежда угасала все больше, словно от неё отламывали маленькие кусочки каждый раз. Оптимистичный настрой исчезал, а на смену ему приходили грустные мысли. Девушка отчётливо помнила день расставания: она стояла тут и счастливо улыбалась, глядя в родные алые глаза. - Я обязательно успею вернутся, Мелкая. Не смей лить слез, - парень усмехнулся на лад своего привычного "ги-хи" и потрепал девушку по ее растрепанным голубым волосам. - Я вернусь к свадьбе. И все у нас будет хорошо. Я обещаю, Леви. - Девушка улыбнулась, вытирая накатившие слёзы и кивнула. Она знала, что если он пообещал - он выполнит. Он никогда не нарушал своих обещаний. Две недели пролетели со свистом. День свадьбы приближался, а ее любимый все ещё не вернулся. Ребята из гильдии уверяли, что Железный в лепешку расшибется, но успеет. Даже если до церемонии останутся считанные минуты. Девушка мило хмурила бровки, после чего соглашалась. Пятнадцатого июня она уже была готова. С утра подруги помогали ей, подготавливая к счастливому дню. Внутри все ещё горела надежда, что он придёт. Он ведь обещал, да? Стоя на пристани, она горько лила слёзы. Он не вернулся. Прошло уже два дня, а его не было. Она только и повторяла: «Ты обещал. Обещал ведь. Так почему тебя ещё нет?!». Друзья не могли понять, чем же успокоить синевласку. Ничто не помогало, от ее улыбки не было и следа, только пустота в глазах. Она каждый день продолжала возвращаться на то самое место, надеясь, что он вернётся. Даже спустя два года, она вновь стояла здесь, в тот самый день. В свадебном платье. Лазурные волосы уже не спадали волнами на плечи, находясь в небольшом беспорядке, а послушно лежали, щекоча лопатки, не закрытые платьем. Она даже не знала, сколько ещё потребуется времени, но продолжала ждать, все так же искренне веря, что он вернётся. Сейчас, с того момента, прошло уже восемь лет. То, что он вернётся, было сравнимо с чудом, и синевласка прекрасно понимала это, но продолжала верить. У ее подруг уже были дети, а она только и могла, что стоять здесь и ждать. Сейчас она понимала, что все это - бессмыслица. Вчера ей пришло письмо. Без адресата и получателя, так что девушка даже удивилась. Конверт, судя по всему самодельный, был измят, как и письмо. Затаив дыхание, девушка дрожащими руками достала листок. Почерк был неровным и еле разборчивым. Будто человек писал это, полностью обессилев. Девушка вгляделась в горизонт и шумно вздохнула, утирая вновь нахлынувшие слёзы. «Леви. Я готов извиняться перед тобой сотни раз, но вряд ли это поможет...», - девушка зажмурилась, вспоминая слова из письма. За сутки она перечитала его столько раз, что теперь знала наизусть. «Я не сдержал обещания, да и не смогу сдержать. Я сам не понял, как так получилось, но я уже не смогу вернуться. Думаю, ты это уже поняла. Я опоздал на целых два месяца, но, надеюсь, что ты не сильно злишься на меня. Все мои попытки попасть в Магнолию провалились. Пожалуйста, не злись, и не лей много слез. Знаю, что я мало говорил это, но я люблю тебя, Мелкая». На этом все обрывалось. Когда девушка читала это, сердце замирало, словно отказываясь биться дальше, отказываясь жить. Синевласка всхлипывала каждый раз, когда вспоминала эти строки. Не лить много слёз? Ведь он говорил то же самое перед своим отъездом. Только вот теперь после этих слов ее никто не потреплет по длинным волосам, никто не усмехнется. И это было настолько больно, словно остро заточенным лезвием проходились по сердцу. Солнце село, последние лучи исчезли вместе с последней надеждой. Это был последний кусочек единственного теплого чувства. Теперь закат забрал его с собой навсегда. Это был последний закат, который она видела. С того дня она провела оставшееся время в квартире, не покидая ее пределов. Ей больше не хотелось видеть солнце, которое забрало ее надежду, разбило вдребезги на мелкие осколки.