If I stay

2012

Начало ноября выдалось суровым. Мороз окутывал со всех сторон, сжимая теплый воздух, проникая внутрь дома и заставляя людей жаться к огню. Не хватало лишь снега — маленького, но все же приятного намека на приближающуюся зиму. Пожелтевшая трава застыла и покрылась тонкой коркой инея. Казалось, от одного прикосновения она может расколоться на тысячи ледяных осколков и упасть навзничь, а злобный, жгучий холодом ветер лишь омрачал эту картину. От одного порыва в жилах стыла кровь, а лицо поражала леденящая боль. Шесть часов утра. На улицах Лондона в это время еще безлюдно. Лишь спустя несколько минут здесь появятся первые люди, чтобы завести замерзшие машины и поехать по своим делам. Но пока что улицы пустуют. Лишь слышны легкие шаги. Кто-то идет, не спеша, по тротуару, сонно оглядываясь по сторонам. Это девушка лет восемнадцати с каштановыми волосами в сером полупальто возвращается домой после двух недель изнурительных поездок из одного города в другой. Шаги становятся слышнее, и вот она звонит в дверь одного из многих домов на этой улице. Дверь открывается, и девушка входит внутрь. — С приездом, дорогая! Как все прошло? — обратилась к девушке невысокая женщина в махровом обшитом бахромой халате, изучая лицо дочери. — Все хорошо, мам. Но профессор Бишоп сказал, что понадобится как минимум три недели на исследования анализа. Пока все без изменений, — ответила та уставшим голосом. — Нельзя сдаваться, милая. Должен же быть выход, — подбадривала женщина. — Выход есть всегда... Просто его нужно найти... Делать было нечего. Частая бессонница давала о себе знать, и уставшее обмякшее тело обрушилось на кровать. Несколько минут девушка лежала неподвижно, но вскоре подняла голову и меланхолично взглянула в окно. Оно было мутно-серого цвета и покрыто легким слоем инея, а по краям маленькими каплями росы. Потерев кулаком по стеклу, девушка принялась разглядывать происходящее на улице. Полноватый мужчина в потертой дубленке с чемоданом в руке, спеша, шел по тротуару. У соседнего дома женщина пыталась завести свою крохотную, потрепанную от старости машину. Две маленькие девочки проснулись пораньше, чтобы выйти на улицу, посмотреть и послушать, как поют птицы свои прощальные песни перед отлетом. В парке через дорогу начали собираться бабушки, чтобы обсудить свежие новости и посплетничать о новых повышенных ценах на недвижимость. Жизнь не замедляла свой ход. — Ты не голодна? — в комнату заглянула миссис Олдридж и подошла к девушке, сидящей на подоконнике. — Мне больно смотреть, как ты отделяешь себя от жизни и от других. — Я отличаюсь от многих. Многие счастливы и здоровы, не то, что я. Сомневаюсь, что кто-нибудь захочет общаться с параноиком, вроде меня, — девушка сползла с подоконника, села на кровать и прижала ноги к груди, отчаянно качая головой. Соленые капли слез покатились по бледному уставшему лицу. — Не плачь, милая. Множество людей страдают бессонницей, ты не одна такая, поверь, но продолжают жить и наслаждаться тем, что имеют возможность испытать самые разные чувства и возможности, о каких не каждый может и мечтать. И все это, несмотря на изнурительные головные боли и тяжелые ночи, понимаешь? Ты не должна сдаваться. — Я стараюсь, спасибо тебе огромное. Что бы я делала без тебя и твоей поддержки? Я люблю тебя, — прошептала сквозь слезы девушка. — Я тоже тебя люблю, — женщина приобняла дочь. — Я жду тебя внизу. Приходи, если ты голодна. Дверь закрылась, и девушка вновь осталась одна в мрачной, неожиданно опустевшей комнате. Сделав глубокий вдох, она поднялась с кровати и, печально взглянув в окно, вышла в коридор. Ей хотелось завести множество друзей, ходить с ними в кино, театры, кафе или просто гулять по вечернему городу, когда улицы оживают и превращаются в нечто похожее на поток огненной реки. Она хотела учиться в обычной школе, делать то, что и все, а не скрываться всю жизнь в тени, боясь, что тебя не воспримут должным образом и до конца дней будут в тайне смеяться над твоими проблемами. Это был ее самый главный страх. Но у нее была единственная и самая верная подруга — Луиза. Она всегда поддерживала ее, помогала и была готова отречься от обычной жизни, от всех развлечений и радостей, которые хочет получить каждый человек, чтобы помогать своей подруге не терять себя. — Ты уже позвонила Лу? — спросила, не отрывая глаз, женщина, стоя у плиты, как за штурвалом, то и дело переворачивая яичницу. — Нет. Как раз хотела это сделать, — опомнилась девушка и потянулась за телефоном, но мать остановила ее: — Подожди. Она еще спит. Позвони ей лучше часов в десять. — Да, точно. Я и забыла, — девушка пожала плечами. — Ладно, я пока пойду в свою комнату, немного полежу. — Ты кушать-то не хочешь? — Нет, спасибо, мам. Я не голодна. В коридоре было слышно глухое тиканье настенных часов. Оно эхом разносилось по тихой квартире. За окном уже стемнело. Из чуть приоткрытого окна прорывался холодный ветер, колыхая кружевные занавески. Стоял приглушенный гул машин. — Сколько же я проспала? — удивилась девушка, подняв голову, и непонимающе смотрела то в окно, то на часы, — Ого! Уже полседьмого. Нужно торопиться! С этими словами она вскочила с кровати и в три прыжка оказалась около шкафа. Быстро натянула джинсы, свитер и выскочила из комнаты, попутно прихватив пальто. — Ты куда? — послышался голос сзади, отчего девушка вздрогнула. — Я к Лу. Мы договорились погулять, хоть уже поздно, но я позвоню ей. Кстати, почему ты не разбудила меня? Я могла бы так и до ночи проспать. — Потому что я забочусь о тебе. И это не обсуждается! Возьми-ка шарф с шапкой. И долго не гуляй! Темно уже, да и поздно, — кричала вслед дочери женщина, но та уже слышала ее. Холодный ветер дул в лицо, ударяя щеки и замораживая ресницы. По темному скверу шла девушка с телефоном в руке. Она звонила своей подруге. В тысячи футах от нее расположено городское кафе. Здесь должна произойти их встреча. На улице безлюдно. Лишь иногда, шатаясь от порывов ветра, проходят люди. Фонари едва освещают дорогу. Кажется, надвигается буря. Но, несмотря на это, человеческая фигурка продолжает двигаться к месту назначения, с каждой минутой сокращая расстояние.