Сказка о Настоящем Свете

-— Рик? — неуверенно спросил я, уже понимая, что ошибаюсь. В этом мальчишке не было ни Риковой неуверенности, ни мягкости движений — он будто весь состоял из острых углов. От Рика в нем только внешность — не более того. — Ты знаешь его? — голос мальчишки заметно дрогнул. — Да, — кивнул я, замечая, что вокруг стало очень тихо: все присутствующие побросали свои дела и уставились на нас во все глаза. — Он… — мальчишка, так похожий на Рика, склонил голову, чтобы не выдать волнение. Но я видел, как сильно он прикусил губу. — Жив, — коротко ответил я, — это твой брат, так? — Так, — согласился Рик номер два. — И зовут тебя… — Идрис, — мальчишка улыбнулся, — Идрис Одиннадцатый. — Надо же, — усмехнулся я, — какая важная птица. — А то, — вернул мне усмешку Идрис, — можешь звать меня Рисом. Участники Игры потеряли к нам интерес, и в казарме снова повис гул голосов и шорох движений. — Я ищу Шестерку Пик, — сказал я. — Ну хоть кто-то его ищет, — с ироничным смешком выдал Рис, — а то он явно не в себе. — Где? — мой голос задрожал от волнения. — Там поищи, — кивнул он в дальний темный угол. Я поймал себя на мысли, что боюсь туда заглядывать. — Ты будешь здесь, тут все младшие, до десяток. А там, — Рис махнул рукой, — старшие. От валетов и до тузов. — Я понял. — Ты старший среди младших пик. Ты за них отвечаешь, — сказал Рис, — а я отвечаю за всех вас. — Не маловат? — я не мог упустить случая и не поддеть самонадеянного наглеца, будь он хоть трижды Наследным Принцем. Рис глянул мне в глаза, и я вздрогнул — Рик так смотреть не умел — после чего он резким движением бросился на меня, схватив за запястье, и заломил руку под таким углом, что я сразу понял: дернусь — сломаю. — Не суди ни по возрасту, ни по росту, чужак, — угрожающе прошептал он мне на ухо. — Я и не собирался, — я старался, чтобы мой голос звучал твердо. — И не суди меня по поступкам брата, — добавил Идрис, — я — другой. — Я заметил. Он отпустил меня и отступил на шаг. — Лэн, — сказал я, протягивая ему руку. Он не протянул свою в ответ, но взгляд его смягчился. — Иди к своей Шестерке, — велел он, — а про Рика расскажешь мне позже. Я кивнул и направился в тот угол, где предположительно располагался мой Старший. На кровати, которая попадала в тень стоявшей рядом конструкции для вещей (язык не поворачивался назвать ее шкафом), спиной ко всем, сжавшись в комок, лежал человек. Я сразу ощутил исходящее от него напряжение. Словно пружина, которая только и ждет толчка, чтобы распрямиться. Я присел на краешек койки, осторожно провел рукой по напряженному плечу. Эту спину я узнал бы из тысячи других. — Данька… — прошептал я, — Данька, это я. Он развернулся резко, быстро, не давая мне опомниться, отстраниться, и схватил меня за предплечье одной рукой, другой быстро дернул застежку моего Крыла, закатав рукав. — Десятка, — прошептал он и наконец поднял на меня глаза. Он сильно изменился за этот месяц, мой Данька. Похудел — черты лица заострились, темные волосы были коротко и неровно острижены, будто кто-то резал их ножом. В некогда теплых и светлых глазах теперь притаилась тьма. О, я хорошо умел ее видеть. Теперь в самой глубине его расширившихся зрачках читалось безумие. — Лэн, — сказал он и закашлялся, — Лэн. — Да-да, это я, — в носу противно защипало, и я оглушительно чихнул, прикрывая лицо ладонью: вот только расплакаться мне не хватало! Данька привстал, сел на кровать рядом со мной и вдруг залепил мне оглушительный подзатыльник с такой силой, что в ушах зазвенело. Я тут же почувствовал себя маленьким и беззащитным. Он всего пару раз поднимал на меня руку, когда я был особенно неправ. — Какого черта, Младший?! — зло спросил он. — Отомстил? — спокойно спросил я. — За что? А, ты про тот вечер… Да нет, к чему? Я получил за дело. Я вот одного не могу понять, какого черта ты здесь, Лэн?! Какого черта ты поперся за мной?! Я тебя звал?! — Я... хотел помочь. — Помочь?! — он то ли истерически рассмеялся, то ли заплакал, спрятав лицо в ладонях. — Ты подписал нам смертный приговор. Обоим. Я это сделал для тебя, — он схватил меня за воротник комбинезона и притянул к себе, говоря тихо, так, что окружающие вряд ли могли уловить хоть слово, — я пришел сюда, потому что ты был прав. Я проиграл свое Право и должен идти до конца. Но ты… Ты должен был жить! — его лицо исказила болезненная гримаса, в голосе слышалось отчаянье. Я ощутил его боль, страх. За свою жизнь, за мою. Он боялся, что я умру. — Дань, — я дотронулся до его руки, и, когда он повернулся ко мне, прижался лбом к его лбу. Мы всегда так делали, когда нам предстояло что-то важное и опасное. Словно обменивались мыслями. У Даньки на лбу — шрам. Он никогда про это не рассказывал: видимо, и сам толком не помнил, но шрам был выпуклый, в форме неправильной звезды. Я видел такие шрамы. Они оставались от ножей. Кто-то когда-то воткнул Даньке в голову нож? Он об этом ничего не мог рассказать, а я и не особо усердствовал в расспросах, но, прижимаясь вот так к его лбу, я всегда чувствовал этот шрам. — Ты такой дурак, Лэн, — прошептал Данька, обнимая меня, — такой дурак… — Вы чего обнимаетесь? — спросил нас Рис, который подошел и невозмутимо наблюдал за нами. — Соскучились, — буркнул я. — Если бы сейчас тут появился Рик, ты вел бы себя также. — Он — мой брат, — ответил Рис, — моя кровь. — А Данька — мой друг, — твердо ответил я, — и у меня больше никого нет. — Тогда вам не повезло, — серьезно сказал Рис, — потому что моему брату удалось бежать, и он будет жить. — Он не взял тебя с собой? — с удивлением спросил я. — Взял, — усмехнулся Рис, — но сбежать мог только один из нас. Как там тебя… — он обратился ко мне, — Лэн, пойдем, поговорим. — Я без него не пойду, — я украдкой посмотрел на Даньку, который хоть и выглядел изможденным, но был прежним Данькой без налета карточного азарта и алкоголя. — Хорошо, идемте вместе. Мы прошли через всю казарму, и Рис усадил нас за стол с их, старшей, стороны. — Рассказывай, что знаешь про Рика, — тихо и властно сказал он. Захотелось подчиниться прямо тут и сейчас. Но я все-таки смог выдержать паузу. И почти выдержал взгляд его серых глаз. Кажется, у Рика они светлее... — Когда-то давно, — я откинулся на жесткую спинку стула и говорил нарочито медленно, — лет тринадцать назад, у Короля Амека Идриса Десятого родился сын. Да не один, а целых два. Старший был наречен в честь отца Идрисом, второго, нежданного, назвали Ирбисом, но он предпочитает, чтобы его звали Рик. Рис и Рик — наверное, так решил его старший брат-близнец. Жили они поживали, как вдруг возник вопрос: кто же станет наследником? Папаша приболел, видимо, и решил устранить проблему. Чтобы детишки не поцапались после коронации старшего, он втянул их в Игру. Нет, вряд ли их заставили — наследные принцы — как можно?.. Нет. Все было гораздо изящней. Их подсадили на карты. И в нужный момент — опа! — они проиграли свое Право. И вот тут-то возник щекотливый вопрос. Королевские особы все-таки. Как же быть? Ответ прост. Король и Туз. Козыри — так оценили их. И все довольны. Но вот младшенький строптивым оказался. Он сбежал... Попал в лавку бедного торговца и просто навязался на его голову, сообразив, что торговец может ему помочь. Торговец помог. И даже провел через горы. Черные скалы, откуда не возвращаются живыми, так как там спит Хранитель Судьбы. Меня мучит всего пара вопросов, — мой голос уже был максимально взвинчен, — почему Хранитель, которому полагается спать, не спит? И почему мы вернулись оттуда, откуда не возвращаются?.. Не потому ли, что Ирбис Пятый уже знал свою судьбу?.. Рис отвернулся и встряхнул головой. — Ты — Крылатый, — он не спрашивал. Утверждал. — Да. Мы — Крылатые, — я хлопнул сидящего рядом Даньку по плечу. — Да, — Рис посмотрел мне в глаза, — мы ждали вас. Ты все правильно рассказал. Вот только отца давно уже нет. На месте Короля самозванец. Идрис Десятый пропал шесть лет назад. И месяц назад нам предложили сделку. Информация об отце в обмен на Право. Честная игра. Мы проиграли, Крылатый. И я, и Рик. Идрис Десятый был не самым лучшим правителем и отцом, это правда. Но то, что сделал с Амеком нынешний король, еще хуже. Мы просто хотели узнать, где настоящий правитель этого мира. — Узнали? — Идрис пропал, потом вернулся. Чуть изменившимся — всё списали на длительную поездку и вскоре об этом забыли. А потом убили наследников Идриса. Близнецов. И больше их никто не видел. Мы воспитаны человеком, который готовит переворот в Амеке. И все, чему он научил нас — это верить в свое предназначение и играть. Но это не помогло. Мы проиграли. И ничего не узнали об отце. И да, Рик знает свою судьбу. Именно поэтому его не могут поймать. Ведь он — Всадник Хранителя.