Сказка о Настоящем Свете

Если бы кто-нибудь когда-нибудь еще лет пять назад сказал мне, что я буду торговать в другом мире очками и керосиновыми лампами, я бы наверняка засветил наглецу в глаз. Однако, как выяснилось, судьба поворачивается к нам разными сторонами, и далеко не всегда эта сторона — светлая. Кажется, что могло быть хуже случившегося? Я потерял самого близкого человека, потерял нелепо, и все потому, что не смог совладать с накатившей злостью. Однако судьба решила по-другому и показала мне, что значит настоящая черная полоса. Я проснулся перед рассветом, заподозрив неладное — чутье, знаете ли, — с ним у меня всегда все было нормально. Долго всматривался в темноту, пытаясь понять, что именно насторожило. В открытое окно дул ветерок, от чего белая пеленка, служившая занавеской, надувалась загадочным парусом. Нельзя сказать, что ночью в Амеке было тихо. Просто все звуки давно уже стали привычными для меня. Привычно гавкала соседская собака, которую уже жаждет убить полквартала за вот это ночное тявканье, привычно шуршал песок — Амек построен среди пустыни. В общем, все эти звуки были знакомыми и не могли меня разбудить. Если бы я обращал на них внимание — выспаться бы не удалось никогда, так что пришлось усмирять свою тревожность. Но сейчас к этим звукам примешивалось что-то еще. Я вслушался в темноту, и мне показалось: я различаю чье-то дыхание. Это сложно объяснить, но я — Крылатый, а мы очень чувствительны к звукам, ведь мы родились и выросли в мире без солнца. А когда не можешь видеть — волей-неволей начинаешь слышать. Вот и сейчас я весь буквально обратился в слух. И правда — кто-то сопел под прилавком. Как будто даже тихонько хныкал. Я надел очки Крылатых, чтобы видеть в темноте, и заглянул вниз под грубую доску, которая у меня называлась прилавком. Я был готов ко всему, но вот только не к тому, что увижу на полке мальчишку. Вряд ли ему исполнилось больше тринадцати, и он был крайне напуган: его просто трясло от страха. — Доброй ночи, — хмыкнул я, а мальчишка затрясся сильнее, так как меня-то видеть он не мог, — прекрати дрожать! — бросил презрительно: я в его возрасте с Летящими сражался… «Ага, — услужливо подсказал внутренний голос, — сражался. Только боялся так, что сам к ним чуть не сбежал». Поежившись, я присел рядом с мальчишкой. Да, я был тем еще трусом, говоря начистоту. — Держи, — я нащупал в темноте его горячую ладонь и вложил в нее очки, — надень. Мальчишка подчинился и тут же уставился на меня. Я улыбнулся — он не вызывал у меня опасений. А зря. Бежать надо было. Бежать без оглядки. — Кто ты? — спросил я, протягивая ему руку, практически выволакивая его из-под лавки. — И... — он запнулся, — зови меня Рик. — Ирик? — спросил я, посмеиваясь — было понятно, что мальчишка просто пытается скрыть свое настоящее имя. — Нет. Рик, — пояснил он. — Нам надо убегать, — добавил мой полуночной визитер. — Ну беги, Рик, — сказал я, — но меня-то оставь в покое. От кого бежишь, кстати? — Тебе лучше не знать. Я задумался. Мальчишка не вызывал у меня неприязни. — Лэн, — представился я. — Ты мне нравишься, — улыбнулся мальчик, и даже осанка у него как-то выправилась. — Я не хочу, чтобы ты умер, — быстрым шепотом добавил он. — Я пока и не собираюсь, — хмыкнул я, поднимаясь на ноги и намереваясь зажечь керосинку — вокруг темень — хоть глаз выколи, а лампа-то у меня есть. — Ты не понимаешь, — остервенело замотал головой Рик, — тебя убьют. Меня тоже. — Кто? — быстро спросил я, чувствуя в его голосе непоколебимую уверенность. Это и пугало больше всего. Когда человек настолько уверенно рассуждает о смерти, то, скорее всего, она его скоро и настигнет. «Каждый чувствует ее дыхание», — говорили в моем мире. И я тоже верил, что когда мое время придет, я почувствую. — Тигры, — коротко ответил Рик и прикусил губу. Я вздрогнул. Этого еще не хватало! Тигры — самая верная стража Короля Идриса. Тигры, у которых есть право использовать Черную Волну. Ту самую, которая может поглотить Настоящий Свет. — Ты что совершил-то? — пробормотал я, понимая, что, возможно, укрываю сейчас государственного преступника. Ну если учесть, что и сам я — преступник… В общем, мы с Риком явно на одной стороне. — Я? — переспросил Рик. — Ничего особенного. Родился. И в это время я услышал крик. Далеко, в конце улицы. Наверное, стоит рассказать немного о самом городе. Амек — большой город, он расположен на пяти холмах, и на вершинах располагаются все особняки богатых семей, знать, одним словом. Люди сословий пониже живут у подножий, но и это не самое дно. Самое дно досталось нам. Торговцам, отступникам и всем тем, кто не мог себя защитить. Народ здесь жаден до золота и развлечений, и я был, скорее, исключением, нежели правилом в этом чужом городе. Наша улица представляла собой длинную дорожку, по бокам которой высились, кривились, тянулись вверх и нависали домишки и лавчонки. Мне всегда казалось, что улочке этой нет конца. Наверное, так оно и было, ведь она опоясывала все пять холмов города по кругу и замыкалась кольцом. За хилой полосой наших покосившихся строений расположилась крепкая каменная стена, призванная уберечь Амек от захватчиков. Каких — неизвестно, пока то, что творилось внутри, было куда хуже каких-то гипотетических врагов. Крик захлебнулся и резко оборвался. Так резко живые люди кричать не перестают. Я видел раненых и мертвых. Так быстро крик не обрывается никогда - только если кричащий уже мертв. — Они идут, — сказал Рик и потянул меня за рукав, — либо ты идешь со мной, либо умрешь. Почему-то я ему сразу поверил. Все мои органы чувств кричали только об одном: бежать. Бежать, пока не свалишься с ног. Еле слышный запах гари щекотал мои ноздри. На улице начался пожар. Не имея больше аргументов, я решил не спорить со своим загадочным визитером и просто кинулся собирать свои нехитрые пожитки. — Брось все! — резко сказал мальчишка, и в его голосе неожиданно прорезалась властность, я даже удивился. Говорят, такие интонации действуют на людей, заставляют их выполнять все, что потребуется. Но только не на меня: мне было все равно — я прекрасно понимал: передо мной не простой мальчишка, но и бросать свои вещи было не с руки — многие из них мне дороги, а некоторые просто жизненно необходимы. — Заткнись, — сказал я ему, и Рик съежился, бросив на меня злой взгляд. — Спать ты на земле будешь, беглец? — нервные интонации в моем голосе были совсем некстати. И мальчишку напугаю, и сам уже трястись начал. — Буду, — Рик сжал губы в тонкую линию — надо же, каков упрямец! — А я не буду, — отрезал я, скатывая разложенное Крыло. Поднимет ли оно меня в воздух?.. Это неважно. Крыло — это и отличная непродуваемая и непромокаемая палатка. Да и потом Данькино Крыло тоже надо взять… на всякий случай. Пусть и с заплатками после последнего печального вылета - оно все-таки на что-то еще годилось. В общем, провозился я немало — Рик уже извелся весь. И не зря. Видимо, понимал, насколько все серьезно. Жаль, я не мог этого понять. Запах гари стал гораздо ощутимей: открыв дверь, я тут же ее захлопнул: Тигры были совсем рядом, и если они идут за мальчишкой, то непременно зайдут в эту дверь. Они не знают, где он, но просто разоряют почти каждый дом по пути. В какой-то момент стало жалко соседа: не найдя Рика в моем доме, они ринутся в его и не оставят ничего от булочной. А пекарь всегда угощал меня парочкой ароматных лепешек к чаю. Времени на раздумья не было, как и времени решить, чья судьба мне дороже: соседа, которого я знаю несколько лет, или незнакомого мальчишки, который, скорее всего, преступник. Я дернул Рика за руку и кивком показал на чердачную лестницу. Рик посмотрел на меня сумасшедшими глазами, дернулся, покрутил пальцем у виска — недвусмысленный жест. — Ты сумасшедший, — прошипел он, когда я потащил его к лестнице под оглушительный треск разламывающейся под сильным натиском двери. — Это ты — дурак, — парировал я, — быстрее! Втащить наверх я его успел в самый последний момент, когда дверь моего несчастного жилища пала под громовыми ударами тигров. Внизу затопали, жалобно зазвенела разлетающаяся на осколки посуда, я явственно различил треск поломанных очков и ламп. Весь мой товар явно уже прекратил существовать. Меня обуяла сильная злость. Они действительно такие идиоты? Этот товар и им пригодился бы, ладно уж — забрали бы… Крушить-то все зачем? На чердаке было пыльно. Мы с Риком замерли, боясь даже дышать. Одной рукой я зажимал мальчишке рот, другой пытался размотать сложенное крыло. Рик силился что-то сказать, но я прижимал ладонь все крепче, пока этот гаденыш не изловчился и не укусил меня. Я до крови прикусил язык, но не закричал. — Что ты делаешь? — страшным шепотом спросил Рик, глядя, как по полу струится серая ткань. — Собираюсь убраться отсюда, — сказал я мрачно, — ты со мной? Рик только кивнул головой. — Пусто, — раздался голос внизу. — Осмотри чердак, — крикнул кто-то. Я понял, что не успеваю. Совсем. Ступени натужно скрипели под весом одного из Тигров, мне казалось, я слышу его усердное сопение. И тут лестница обломилась. Да здравствуют задворки Амека — где даже исправных лестниц в домах не осталось. Солдат рухнул вниз, чертыхаясь, однако нас заметил. — Наверху, — прохрипел он, — там, наверху. — Нам не залезть без лестницы, — сказал кто-то еще. — Сожги, — равнодушно бросил третий, — подпали дом, они сами выберутся. Я вздрогнул. — Зачем сжигать?! — прошептал я в отчаянье — этот дом все-таки был мне жилищем целых пять лет, и мне было его жаль. Я вообще всегда бережно относился к вещам. — Чтобы меня поймать, — пожал плечами Рик, видимо, не понимая, что Тиграм ни к чему сжигать дома из-за какого-то мальчишки, будь он хоть трижды ценен даже для самого короля. Кстати, интересная мысль — надо будет на досуге обдумать. Я мог возмущаться сколько угодно, но дом и лавка уже горели. Зато теперь у меня появилось так нужное нам время. — Смотри внимательно, — крикнул я, торопливо натягивая Крыло, — смотри и ничего не перепутай — от этого зависит твоя жизнь. К чести Рика надо сказать, что он насупился, но все-таки повторял за мной все движения четко и сумел надеть мое Крыло более менее сносно, хотя оно и было ему велико. Я же влез в Данькино, мне оно подходило: Крыла большего размера просто не существовало. — Что теперь? — угрюмо сказал Рик, критически осматривая появившееся крылья. — Как это — что? — усмехнулся я. — Лети. — Как? — спросил он спокойно, даже не удивившись самому факту, что кто-то может летать. — Тут низко, — сказал я, оценивая расстояние до земли, — трудно придется. Главное, Рик, верь своему Крылу, —посоветовал я, глядя в напуганные глаза мальчишки. — Я постараюсь, — прошептал он и шумно сглотнул. И мы полетели. Рик расправил крылья только у самой земли, когда я уже думал, что он расшибется. Но нет — выровнялся. Полетел. Мне лететь было тяжело — я стал очень неповоротлив в воздухе. — Крылатые! — закричал вдруг кто-то внизу, — смотрите, это Крылатые! — в голосе был искренний восторг. Да, мы никогда с Данькой не демонстрировали свои Крылья — это запрещено в ином мире. Хоть и летали иногда ночами, осторожно, чтобы никто не увидел. — Крылатые! — кричали люди внизу, по пояс высовываясь из окон, изо всех сил махая руками. Я не знаю, чему они радовались, но чувствовал, что произошло что-то важное.