— Эй, ты! Где ты, мелкая дрянь? — голос мужчины звучал слишком угрожающе для тихого вечера.
— Я тут, папочка, иду! — девчушка лет шести уже бежала к лестнице, натягивая на ходу юбку и кофту.
В доме всегда было темно, и девочке казалось, что у неё появились суперспособности для ориентировки в темноте. Сначала было страшно, и она боялась всяких монстров под кроватью, но осознание, что в доме лишь один монстр, не заставило себя долго ждать.
Отец всегда приходил пьяный и ужасно агрессивный. Особенно было ужасно, когда он приходил домой с девушкой из борделя. Нелицеприятные дамы очень любили издевательски шутить или, ещё хуже, распускать руки. В целом маленькой Розали Тейлор не нравилось, когда до неё лишний раз кто-то дотрагивался, даже взглядом.
Правда, бывало, что отец приводил домой девушек более адекватных. Было видно, что жизнь и их потрепала, но когда отец засыпал после очередной гулянки, эти адекватные девушки даже могли мило побеседовать с Розали. Малышке это приносило хоть какую-то радость. Даже капельку тепла она считала большой удачей. Таких девушек Роуз про себя называла «потрепанное солнышко».
Сегодня был день противной девушки. Розали, спустившись со второго этажа, наблюдала болезненно худую блондинку. Яркий грязный макияж глаз, брови,уже повидавшие за этот вечер многое, и красная помада на губах, которая уже начинала съезжать непонятно куда. Одежды было мало, и от этого было невероятно противно. Короткий бежевый топ, на котором наблюдалось непонятного происхождения пятно, явно предназначался не для того, чтобы что-то прикрыть. Шорты выглядели довольно потрёпанно, но не Розали Тейлор обсуждать «потрёпанность» вещей, прикрывали они примерно столько же, сколько и топик.
Обоих посетителей дома шатало, девушка явно была готова встретиться с полом. А отец опасно позеленел. Начало выходных обещало быть весёлым и… Болезненным.
— Здравствуйте, — девочка всегда была вежлива, сегодня не исключение. — Чем-то помочь?
— Себе помоги, мелкая, — смех у новоприбывшей барышни был омерзительно хриплый. — Налей что-нибудь.
— Пиво в холодильнике? — отец попытался сконцентрировать своё внимание на дочери.
— Да, папа. Поставила два часа назад в холодильник, — девочка нервно поправила край своей юбки.
— Вот видишь! Дрессировать можно не только собак, — оба взрослых залились в пьяном смехе, попутно снимая обувь, — Неси выпить прекрасной леди и мне как обычно. А знаешь…
Дальше Розали не слушала или не хотела слушать, отец прошёл в зал со своей спутницей, рассказывая о трудностях воспитания детей. Ублюдок. Роуз достала из холодильника две бутылки пива, из верхнего шкафчика вытянула две пачки чипсов, про себя подмечая, что запасы стоит пополнить. С винной полки достала бутылку с красной жижей, по-другому язык не поворачивался называть это пойло. Девчушка даже позаботилась о еде для блондинки, и макароны с тефтелями уже грелись в микроволновке. Оценивающим взглядом провела по кухне, подсчитывая сколько продуктов надо купить. Много, практически всё заканчивалось. Благо есть подработка, которую девочка нашла с большим трудом.
— Приятного вечера, — Розали аккуратно поставила на кофейный столик поднос с едой и уже собиралась удалиться из гостиной, но не судьба.
— Ты всё сделала, что я просил? — глаза отца гневно сверкнули, а девочка непроизвольно сжалась.
— Да, убралась дома, заплатила по счетам, погуляла с Барсом, единственное не сходила в магазин, — последнее девочка чуть ли не шептала, но вдруг резко затараторила, — Но продукты на завтра есть, поэтому утром, после того как проснусь, незамедлительно отправлюсь в магазин и куплю всё необходимое, отец.
И вроде должно было помочь, ведь на завтрак продукты есть, да и вообще, припасов хватит ещё дня на два-три. Не помогло. Звонкая пощёчина обожгла щеку девочки под тихий вскрик спутницы отца.
— Я сказал выполнить всё, что указано в списке. Ты совсем отупела? — вторая пощёчина оказалась припечатана к той же щеке, губа лопнула.
— Я всё сделаю, обещаю, — её грубо взяли за плечо и практически выкинули из гостиной.
— Я тебя чтобы не видел ближайшие три дня, мелкая тупица!
И ведь он не шутил. Ей действительно придётся скрываться ближайшие три дня от его взора. Единственным, да, впрочем, постоянным единственным собеседником оставался пёс Барс. Розали приняла душ, обработала рану на губе, расчесала волосы, собрав их в слабую косичку, и легла спать. День закончился так же, как и начался — ужасно.
***
Первая подруга появилась у девочки к семи годам. Эмма была спасательным кругом и одновременно объектом зависти. Правда, последним она пробыла недолго: через два года после знакомства с Розали у неё умерла мама от болезни, ещё через год маленькая девочка нашла своего отца выпивающим, а после и вовсе осталась одна, потому что отец уехал, но деньги переводил исправно.
Две девочки очень быстро нашли общий язык в школе, а после начали выбираться ненадолго погулять. В один из дней, когда Розали было уже девять, девочки остались ночевать дома у Эммы, Тейлор радовалась и нежилась в лучиках семейного уюта. Периодами возникала грустная атмосфера из-за болезни мамы Эммы, но женщина очень быстро её развевала. Невероятная — так у себя в голове маленькая Роуз называла маму подруги. Целый вечер она провела в настоящей семье, где не нужно было прислуживать и терпеть избиения. Уснули две подруги уже глубокой ночью, потому что рассказывали друг другу страшилки.
Настоящая страшилка ждала Розали Тейлор утром, когда она вернулась домой.
Розали открыла входную дверь со спокойной душой, зная, что отца дома нет. Ошиблась. Удар, ещё один, ещё и ещё. Он всегда бил в живот, по голове или по груди — не видно следов. А после последовала речь, которая перевернула жизнь Роуз:
— Твой сраный пёс выл весь вечер. Где ты шлялась, мне неинтересно. Ещё раз такое повторится, я и тебя в лесополосе закопаю, дрянь.
Роуз неслась как проклятая лишь бы успеть, лишь бы он решил поглумиться над собакой и закопать живьём. Очень близко от её дома находился лес, надо только найти свежую могилу и успеть.
Отец девочки не сильно долго думал, где захоронить собаку, место было совсем рядом с дорогой. Нашла и начала копать, сдирая с пальцев кожу, загоняя под ногти грязь. Когда она докопала до деревянного ящика, то с ещё большими силами начала раскапывать место вокруг. К огромной неудаче, пошёл дождь, превращая девочку в один большой кусок грязи, земля становилась тяжелее, но сил будто прибавлялось. Она провозилась примерно два часа, потом потратила ещё минут тридцать, чтобы пробить крышку ящика. Когда до пса дошёл кислород, в ящике послышали копошения, и девочка ещё яростнее начала вызволять свою собаку.
— Барс! — Розали крепко обняла пса и, наконец, дала волю эмоциям — так она не плакала давно.
Отец был удивлён, что Розали смогла откопать собаку живой. С барского плеча разрешил ей оставить животное, но лишь на неделю. Лежа в кровати с Барсом, Розали не верила своему счастью и уже предполагала кому отдаст животное.
***
К своим двенадцати годам Розали обзавелась и другом, которого звали Стас. Собралась небольшая компания из трёх человек, и им было комфортно друг с другом. Друга Розали воспитывали бабушка и дедушка, родители погибли в аварии. Компания, надо признать, собралась из трёх поломанных жизнью детей, но они поддерживали друг друга — становилось легче.
В пятнадцать лет Розали изнасиловали друзья отца. Было больно, обидно и ужасно. После девушка буквально сдирала с себя кожу мочалкой под кипятком. Не помогло, отвращение к себе и к миру невозможно было просто смыть водой. Она сбежала из дома через неделю. Ошивалась на улице, продолжала ходить в школу, но пропускала слишком много — стоял вопрос отчисления. И никому не было дела, почему она перестала приходить на занятия.
Жизнь отшельника укрепила её дух ещё больше. Девушка научилась защищаться, стрелять из самодельного лука (это просто безумная идея самообороны, но действенная), добывать еду и взаимодействовать с жестоким миром не на его условиях, а так, как хотела девушка.
Через год пришлось вернуться. Дома хотя бы был душ и мягкая кровать. От отца было меньше мороки, потому что после первого выбитого зуба, он понял: опасно лезть на рожон. Тейлор не исключили из школы, и она продолжила посещать уроки, но уже без должного усердия — плевать.
А в семнадцать лет произошло
кое-что, перевернувшее её жизнь на 180 градусов
окончательно.
