Pain

Боль ушла, но осталась скорлупа от неё пустое пространство, где должна быть боль, но на её месте лишь ожидание боли. Кейтлин Сноу привыкла к пустоте внутри. Боль выжгла все, осталось только пустое пространство, которое невозможно ничем заполнить. Привыкла к тому, что после тяжелого дня она обязательно, приходя домой, заваривает чай с мятой на двоих, надевает его футболку и вдыхает тонкий аромат вперемешку с мятой. А засыпая, она расскажет Ронни о прошедшем дне, который, увы, не сможет ее обнять, поцеловать перед сном. Она это знает, но иллюзия помогает ей. Так легче пережить пустоту, это не дает сойти с ума. Но иногда пустое пространство снова заполняет боль, притупившаяся со временем. Она становится невыносимой, сдавливает в тиски сердце, не дает вздохнуть. И в такие дни Кейтлин Сноу особенно остро чувствует одиночество и потребность в человеке, которого нет, чувствует боль и пустоту. В такие моменты хочется рыдать навзрыд, биться головой о стенку, кричать, лишь бы не чувствовать присутствия ужасной, противной и незваной гостьи по имени Боль, которая умеет изводить. Потому что она хочет, чтобы ее чувствовали.* Слезы могли бы помочь, но они давно высохли, перестали литься и помогать. Сегодня был один из таких дней, когда ничего не помогает, когда потребность в человеке, которого нет сильнее всего. Девушка не явилась в С. Т. А. Р. объяснив тем, что она приболела. Действительно, она больна, истерзанная душа болит, сердце разрывается. Она всегда переживала эту боль, сжигающую изнутри, одна. А все, потому что мало кто мог понять ее разбитое состояние и помочь. Люди могли лишь посочувствовать, но и все это было отчасти ложью, лестью. Они понятия не имели, какого это любить человека до дрожи, до потери пульса и потерять в один миг. Кейтлин не хотела, чтобы Ронни был героем, она хотела, чтобы он был ее мужем. Никто ее не понимал. Кроме Барри Аллена, но и его не было рядом с ней сейчас. Сноу сидела на подоконнике в полной тишине, которая оглушала и резала по ушам, но она не замечала этого, углубившись в свои воспоминания. Девушка смотрела на ночной город, который приветствовал своих жителей яркими огнями, рядом стояла кружка ароматного мятного чая, которая предназначался для Ронни. И конечно же, он не выпьет его, потому что его нет. И Кейтлин это знает. Просто так легче. Она закрывает глаза и начинает вырисовывать в своем сознании его портрет. Линии нечеткие, кривые, размытые. Его пронзительный взгляд, в котором отражался целый мир. Губы, которые целовали ее,… а дальше обрыв. А всему виной время, которое стирает все. Лишь горстки воспоминаний согревают ее холодными ноябрьским днями и держат на плаву. И от этого в груди что-то сжимается, кажется, это сердце, которое замерло и остановилось в тот день, когда его не стало. Сердце, бьющееся в унисон с Ронни, теперь покрыто пылью. Дверной звонок выдернул девушку из мыслей. Она не спеша спрыгнула с подоконника и поставила кружку на стол. Кейтлин посмотрела на часы. Два часа ночи. Девушка открыла дверь. На пороге стоял Барри Аллен. Она хотела было начать читать нотации о том, что нельзя, не предупредив, звонить в 2 часа ночи, у нее не прибрано и она без макияжа. Можно было бы придумать 101 причину, только чтобы не пускать его в дом. Но видя, какой Барри белый и едва стоит на ногах, Сноу решила откинуть все свои лекции в сторону и помогла Аллену дойти до дивана. В следующие 30 минут она молча колдовала над его пулевым ранением в правое плечо. Сейчас Аллен чувствовал себя лучше и, сидя, на диване, наблюдал за девушкой, которая быстро убирала баночки и медицинские инструменты. Он заметил застывшую в глазах грусть. Сноу не проронила ни слова за весь вечер. И Барри прекрасно знал это чувство безысходности, когда боль сильнее тебя. И все, что остается, - это ждать, когда боль утихнет. Их судьбы так схожи и души настолько истерзаны, что, кажется, они могут общаться без слов. Он шумно вздыхает, не зная, что делать в таких ситуациях. Ему хочется помочь Кейтлин. Она такая молодая, а уже успела потерять любимого человека, прошла путь потери и боли. Но он, как и Сноу переживает боль один. — Кейтлин, если тебе это поможет, – осторожно начинает он. — То сегодня ровно 14 лет с тех пор, как мама, – он осекается, помолчал секунд пять, а потом, собравшись, продолжил: — Расскажи, станет легче. Знаешь, в такие моменты нужен человек, который поймет тебя. И я здесь. Она резко поворачивается к нему и с пониманием смотрит. Барри знает, что больше не нужно ничего говорить. Кейтлин знает, что он ее понимает, знает, что ему так же больно, как и ей. Эта душевная боль объединяет их, делает одним целым. Девушка закрывает глаза, стараясь собрать себя по кусочкам. Его последняя фраза действует отрезвляющее, она никому и никогда не рассказывала о Ронни, о том, что в душе. Просто потому что мало кто интересовался ее душевным состоянием и мало кто мог ее понять. Но все же,собравшись, Кейтлин произносит, впервые за этот вечер, слова. Ее голос тихий и охрипший: — Я просто вспомнила, как сегодня был бы ровно год, как мы бы с Ронни жили бы в новом доме. В этот день мы поехали выбирать дом. Я мечтала о большом доме на побережье, с несколькими комнатами для наших будущих детей, хотела чего-то спокойного, – она едва заметно улыбнулась. — А Ронни хотел чего-то современного, в городе, с крутой лабораторией внизу. Я помню, как мы несколько дней не разговаривали из-за того, что не сошлись во мнениях. Барри подошел к ней и положил руки на ее хрупкие плечи и слегка сжал их в знак поддержки. И слезы, которые она держала в себе весь день, хлынули из глаз. Барри не стал ничего говорить, зная, что в такие моменты может помочь только человек, который прошел тот же путь. Потому что только человек с такой же больной, искалеченной и потерянной душой, поймет. Он прижал ее к себе. Кейтлин, уткнувшись в его грудь, тихо всхлипывала, а его теплые объятия, казались ей спасительным якорем, который может вытащить ее страданий. И может быть, сегодня две потерянные души нашли друг друга среди моря страданий и боли. Может, это то что они оба искали так давно? Человека, который бы понял тебя...