Возвращение Владыки

      На следующий день после дуэли Декомори не явилась в школу, из чего Юта сделал вывод, что на этот раз ему повезло больше и он все-таки убил навязчивую малолетку. Едва он это понял, его кольнуло какое-то странное чувство сожаления, как будто он хотел увидеться с ней вновь; даже несмотря на все попытки игнорировать это чувство, оно разрывало грудь, подобно раскаленным стальным крюкам. Черный Маг, осознавший сострадание, не понимал, как люди могут считать это чувство светлым, если оно причиняет столько боли, но изменить мог только одно – покаяться перед своей напарницей, рискуя быть осмеянным и навсегда лишится титула Чернейшего Мага. Долго оттягивая этот шаг, надеясь, что сможет протянуть хотя бы до конца дня, он ходил бледной тенью по школьным коридорам, пугая своим видом встречных людей: еще бы, тебе навстречу идет псих, которому дали по голове и у него начались ведения, да еще и какое-то неясное бормотание о том, что он кого-то прикончил ударом тени... Тут любой человек будет держать дистанцию, и поэтому на главу школьного совета смотрели, как на сумасшедшую, когда она решила поговорить с «ненормальным». Однако неожиданно это вызвало одобрение со стороны человека, которого мало кто замечал из-за его любви ко сну, но сейчас почему-то начавшему выделяться. Таким образом, после одного из школьных дней, во время которых Тогаши пытался хоть как-то сконцентрироваться на уроках, чтобы заглушить совесть, которая и так терзала его каждый раз, когда он оставался один на один с собой, обнаружил себя на железнодорожной платформе в обществе старосты и сони. Те явно собирались о чем-то с ним поговорить, и, судя по их решительным лицам, от этого разговора его не смог бы спасти даже личный приказ директора школы этим двоим не говорить с ним, но терять титул Черного Мага не хотелось, а до поезда было долго, поэтому неудавшийся дуэлянт решился на отчаянный шаг: притворится, что не знает этих двоих. Конечно, это плохо отразится на их дружбе, но признаваться им, что он страдает из-за убийства слуги своей напарницы, было выше его сил. Решив, что это лучший из возможных вариантов, он спокойно достал из сумки остатки обеда и начал доедать, не обращая внимания на двух девушек, стоявших над ним и ожидавших какой-то реакции. Первой не выдержала Нибутани, попытавшись привлечь к себе внимание встряхиванием его за плечо, но слегка не рассчитала силу, из-за чего часть обеда оказалась просыпана на сумку и штаны Юты, а так же на землю, что вызвало явное недовольство брюнета, которое он попытался скрыть, но либо плохо старался, либо оно было слишком велико. Резким движением он встал, скидывая сумку в пыль под ногами, а на нее остатки когда-то прекрасного обеда, и резко обратился к потревожившей его девушке:       – Что вы хотите от меня?       – Юта, что с тобой происходит? – попыталась разрядить атмосферу Кумин, пока ее подруга приходила в себя от того, что только что вытворил Властелин Черного Пламени. – Не надо нам говорить, что ничего: ты в последние дни как в воду опущенный ходишь, даже Рикку избегаешь, а ведь вы с ней встреч... Ой! – Цуюри поняла, что сказала лишнее.       – Что?! – Тогаши посмотрел на нее непонимающе-враждебно, забыв о своем намерении делать вид, будто не понимает, о чем идет речь. – Какие слухи о нас ты еще распускаешь, жалкая лгунья? Это благодаря тебе от меня все шарахаются? Так знай же, тебе отныне не жить спокойно. Я проклинаю тебя Проклятьем Темной Тени! И да пребудет оно с тобой до конца дней твоих и передастся детям твоим! Пусть познаете вы нужду и недоверие, голод и страх! Я вызываю тебя на дуэль, чтобы скрепить свое проклятье, дабы никто, даже Повелительница Дурного Ока по своей доброте душевной, непристойной для темного существа, не сняла его с тебя! – с этими словами Юта потянулся к сумке, но тут, на беду, пришла в себя Нибутани, которая до сих пор молча наблюдала за разворачивающейся комедией вперемешку с драмой, наконец очнулась и решила преступить к действиям, а именно перехватить руку озлобленного парня, пока тот тянулся к сумке, в которой лежал его верный Поглотитель.       – Тогаши, как это понимать? – гневно спросила Шинка, нависая над мгновенно растерявшим боевой пыл и вспомнившем о своем решении Магом. – Ты что творишь? Что ты только что ей наговорил?       Злость закипала в Юте все сильнее. С каждым новым словом его собеседницы это бурлящее чувство, словно бушующая волна, рвалось наружу, грозясь выплеснуться неконтролируемым потоком эмоций. Гнев, негодование, возмущение кипели в душе, как опасное варево в ведьмином котле. Еще одно слово, и эта гремучая смесь взорвется, вырвется, сметая на своем пути все живое, в том числе и эти жалкие попытки прервать обличение лгуньи. Да они же заодно! Конечно! Неконтролируемая злость затуманивала разум, наполняя сердце жарким огнем и воспламеняя душу. Гнев кипел и никак не давал остановиться, одуматься. Нет. Куда там! Сперва она убедится в том, что ее главной ошибкой было - стать на его пути. Но постепенно буря утихла, голова остыла, и на смену обожженному яростью негодованию пришло едва ощущаемое, правильное спокойствие.       – Лгунья, значит? – раздался за их спинами тихий голос Кумин, которую, судя по ее виду, терзал похожий коктейль эмоций. – Лгунья?! – уже крича, повторила она, стоя прижав руки к бокам и сжав кулаки. – Я, соня первого ранга, Цуюри Кумин, вызываю тебя, Властелин Черного Пламени, Тогаши Юта, на дуэль до полной победы!       – Я, Властелин Черного Пламени, Тогаши Юта, принимаю твой вызов, соня первого ранга, Цуюри Кумин. Да начнется бой!       – Стойте! – крик Нибутани разорвал пространство, которое пытался сформировать Юта, чтобы провести дуэль. – Кумин, ладно он, ладно Рикка, про мелкую я даже говорить не буду, но ты?!       – Как ты, смертная, можешь сомневаться в моей силе? – сейчас соня выглядела очень устрашающе и буквально нависала над старостой, что уже можно считать достижением при ее росте, но этим она явно ограничиваться не собиралась, сжигая свою жертву взглядом и наступая на нее. – Если ты сейчас же не извинишься, падешь следующей от моей руки! – создавалось впечатление, что если она захочет, то и правда может уничтожить ту, что мешает ей.       – Цуюри, спокойней, – одернул ее Тогаши. – Это наша дуэль, и не надо вовлекать сюда левых людей, которые к тому же ничего не понимают в поэме боя, песне мечей и хоре заклинаний. Которые даже не могут отличить реквием темного заклинания и гимн светлого, которые не знают разницы между радостным победным криком и полным грусти воплем побежденного. Они лишние в битвах и не понимают, какая прекрасная картина открывается перед их глазами в момент, когда ряды смыкаются, готовясь к атаке. Как же это красиво – истинная битва. Но мы задержались. В путь! И я не оставлю от тебя ничего, соня первого ранга!