Заклятие луны

      Открывшиеся нам в дороге виды поразили даже меня. Казалось, в этом мире заключено все волшебство вселенных богов и людей, с характерной для Зевса небрежностью смешанное вместе. Я удивленно рассматривала попадающиеся нам на пути причудливые деревья, усыпанные кажущимися стеклянными пестрыми цветами, с множеством неровных отверстий в стволе, фиолетовые озера с дивной фауной вокруг, вроде рогатого тигра с красно-черной, точно яшма, шерстью. Мы видели цветы, наливающиеся мягким зеленоватым светом, когда наступали сумерки, бледно-пурпурные скалы, что ощутимо сжимались и разжимались, впитывая в себя окружающую влагу, и парящих над ними плоских желтых птиц, подобных скатам.       А сегодняшним утром нам попались по пути саблезубые лягушки, над которыми Такеру потешался уже не первый час, время от времени всхрюкивая от нападающего на него смеха при воспоминаниях об этих существах. Наверняка мне было бы смешно не меньше, если бы я не знала, откуда их выцепил Зевс и что они способны обернуться грозными тварями, коим под силу разгрызть не только кости, но и железо. А лягушки лишь облик этих оборотней, призванный обмануть потенциальный обед своей невинностью и наигранной слабостью. Может быть, стоило посоветовать Такеру пнуть одну из них и посмотреть, что будет? Хотя Кадуцей мне потом этого не простит. Однако зрелище было бы забавным, оковы-то все еще на нашем маленьком водяном.       – Ты не проголодалась? – обратился ко мне Бальдер.       – А ты предлагаешь поохотиться? Запасы еще вчера кончились.       – Вон там, в просвете между кустами, виднеется какое-то здание ниже по дороге. Может быть, гостиница? – он кивком указал в ту сторону; приглядевшись, я действительно заметила там деревянное трехэтажное здание. – Кадуцей ведь должен был позаботиться о том, чтобы мы не померли посредине пути.       – Если только он не решил так умело от нас избавиться.       – Тогда он не отправил бы с нами тебя.       – Ой, не смеши, – фыркнула я, – дядя мечтает прибить меня с того часа, как узнал, что именно мы с Анубисом его любимую книгу с легендами угробили. Так что именно вам всем стоит опасаться идти со мной рядом. Зашибет ненароком, я не виновата, – подмигнув Бальдеру, я оглянулась на идущих позади ребят, в который раз удивляясь, насколько по-разному они воспринимают путешествие. – А ты что думаешь о нашем маленьком приключении? Остальные, гляжу, не сияют радостью.       – Хм, – усмехнулся Хрингхорни, – я рад.       – Серьезно? – недоверчиво приподняла брови.       – Да, – бросил на меня быстрый взгляд Бальдер, вновь возвращаясь к созерцанию простирающихся пейзажей. – Разве это не прекрасно? Мы увидим столько замечательных мест и сможем отдохнуть. В конечном итоге… у нас осталось не так много времени, и я счастлив, что могу провести его с тобой и ребятами. Вы, – теплая улыбка тронула его бледные губы, – действительно стали мне очень дороги.       Бальдер перевел на меня лучистый взгляд светлых глаз.       Я люблю его. Великие Боги, как тяжело мне произнести эти слова даже мысленно, не говоря уже о том, чтобы высказать их самому Хрингхорни. Мне непривычно это чувство всеобъемлющего тепла и спокойствия внутри, я всегда отгораживалась от богов и людей, от мира в целом, боясь открыть кому бы то ни было происходящее в моей душе, опасаясь разочарования и боли, что могло бы мне принести доверие к другому. Все боги заведомо считали меня лживой и прогнившей личностью, словно бы навязывая мне модель поведения, и потому однажды я поняла, что если меня уже осудили, нет смысла вести себя как-то иначе.       Наверное, в этом мы с Бальдером похожи.       Его заведомо наделяют всеми светлыми качествами, а данная ему сила бога возносит его в глазах других на недосягаемые высоты, точно так же, как моя сила низвергает меня в тех же глазах в самые глубины мрака. Мы оба были изгоями, пусть и находимся по совершенно разные стороны огромного поля жизни, посреди которого однажды нам довелось встретиться. У нас не было близкого существа, которому мы могли бы полностью открыться, только вот даже сейчас я чувствую, что Бальдер скрывает от меня нечто важное, в конечном итоге, чувствовать ложь – моя обязанность. Ни Зевс, ни Тот так мне ничего и не сказали о состоянии Бога света, а мои поиски в знаменитой библиотеке нашего куратора так же ни к чему не привели.       Может ли бог заболеть?       Безусловно, может. Болезни богов отличаются от недомогания человека, но так же могут серьезно подорвать его здоровье, а некоторые и вовсе выпить всю силу жизни и божество зачахнет. Однако то, что происходит с Бальдером, не поддается объяснению. А вдобавок он еще и скрывает так много, и вытащить из него хоть что-то не представляется возможным: он упорно отмалчивается или все сводит к шутке. Идиот. Разве он не понимает, что так заставляет страдать меня еще сильнее, да и к тому же, расскажи он все прямо, было бы куда легче ему помочь, а так он, его жизнь словно бы утекают между пальцами моих рук, а я ничем не могу помочь…       – Гостиница! – прервал мои размышления вопль Такеру.       – Еда! – вслед заорал Аполлон. – Наконец-то мы поедим! Мы не умрем!       Не умрем? Он всего ночь и утро без еды, а уже умирать собрался? Хотя чего еще можно было ожидать от изнеженного божка любви, являющегося вдобавок сыночком нашего многоуважаемого Главного бога. Дожидаться нас эта парочка не стала, рванув к опрятному, хоть и заметно старому зданию, ставни которого были украшены выцветшей росписью пестрых цветов; возле входа были привязаны несколько лошадей. Странная здесь аура. Она отличается от той, что была на всей пройденной нами дороге, стоит быть настороже. Мало ли куда нас завела проложенная Кадуцеем тропа, ну, а Зевс тот еще шутник, мог и напичкать этот мир странными местами-ловушками. Я уже здесь ничему не удивлюсь.       Своими опасениями я поделилась с Бальдером, и мы двинулись к зданию.       Внутри гостиницы оказалась просторная и чистая таверна с рядами грубо сколоченных столов и узкими скамьями подле, некоторые из которых были заняты людьми в дорожной темной одежде. Неприятное место, что-то здесь не так, хотя, кажется, остальные этого не чувствуют. Я обвела ребят взглядом, встретившись с внимательным взглядом янтарных глаз Цукуеми, и от неожиданности не сразу отвернулась, потому успела заметить в них то же самое чувство легкого непонимания и тревоги. Но оковы все еще на Тоцуке, так что, если даже на нас нападут, толку от него не будет, ибо без силы, сомневаюсь, что он способен драться.       Из-за барной стойки к нам вышла рослая и крепкая женщина, склонившись в едва заметном приветственном поклоне; ее короткие золотисто-рыжие волосы украшала сточка с россыпью мутных камешков, тяжелое испачканное понизу платье касалось пола. Я оглянулась на устроившихся за столами других путников, понимая, что наша разношерстная компания почти не выделяется на их фоне: например, ближе всех к нам спиной сидел молодой мужчина с длинными темно-сиреневыми волосами, а чуть поодаль лицо другого парня было расписано какой-то совершенно дикой татуировкой. Может быть, мои подозрения ошибочны?..       Я не особо уловила суть разговоров, когда мы рассаживались, и женщина принесла нам чаши с едой, поглощенная все нарастающим в душе липким чувством тревоги и охватывающей меня нервозности. Тем не менее, списав все на усталость и разыгравшееся воображение, я попыталась вникнуть в идущую за столом бурную беседу, чего мне, впрочем, сделать так и не удалось. Острое ощущение опасности плотно окутало меня. Я привыкла доверять своим чувствам, однако здесь нет видимых причин для него. Даже если эти псевдо-путники нападут на нас, мы боги и способны справиться с кучкой взбесившихся духов, а потому я не могу найти никакого здравого объяснения для накрывшего меня беспокойства. Разве что…       – А долго нам еще идти, Мерисса?       Я не сразу сообразила, что Аполлон обратился ко мне, еще дольше пытаясь собрать мысли для ответа, за что Такеру уже успел окрестить меня тормозом. Вот же мстительная зараза. Буркнув, что понятия не имею, вновь вернулась к еде и своим напряженным размышлениям, когда за окном раздался протяжный вой. Женщина за стойкой мертвенно побледнела и выронила из рук стакан, с пронзительным звоном разлетевшийся на осколки по каменному полу. Мужчины за соседними столами повскакивали на ноги хватаясь за оружие, а Аполлон простодушно поинтересовался, что, собственно, происходит.       – Сальфарады, – коротко ответил ему мужчина с татуировкой на лице.       Мурашки скользнули по моей спине, промозглыми вязкими нитями проскальзывая внутрь и стискивая все мое существо в цепких когтях страха. За каким Зевс притащил сюда этих существ? Они лишены хоть какой-то толики разума, поглощенные единственно желанием уничтожать, им не нужны причины, чтобы убить другое существо, а излюбленными их жертвами и лакомством являются люди. Сами сальфарады телосложением похожи на свою дичь, людей то есть, мускулистые и высокие, ярко-малиновая кожа которых покрыта вместо шерсти очень прочными чешуйками, которыми можно разрезать сталь и камень. Их овальные головы изборождены рытвинами, среди узлов которых полыхают потусторонним пламенем огромные глаза; ниточками кожи сросшийся рот внутри полон острых зубов и тонких щупалец-язычков, что вырываясь через разрезы между кожей широких губ, хватают и разрывают жертву на части, после всасывая внутрь. Раковинообразные вытянутые уши почти не слышат, но слух этим существам заменяет тонкое обоняние. Сальфарады не знают ничего иного, кроме убийств, распрей и воин. Ходят слухи, что их кровь зеленого цвета, но никто из людей не мог ранить этих тварей.       Вот только мы не люди.       Сжав стилет, я метнулась к двери, не обращая внимания на возмущенное шипение Хрингхорни. Мне доводилось видеть сальфарад раньше, обычно они охотятся поодиночке, а вернее я и не встречала прежде больше двух особей вместе. А посему и опасности для нас нет. Уж девять богов и пятеро духов как-нибудь да справятся с парой злобных тварей. Выскочивший следом на улицу Бальдер раздраженно дернул меня за руку, отчего мой гнев, подстегнутый страхом, наконец, перехлестнул через край, и я огрызнулась, прорычав, что раз он ведет себя по-скотски, отмалчиваясь о чем-то очень для него важном, то и я имею право поступать столь же глупо. Идиотизм? Да, но тогда я и не могу сказать, что мыслила здраво.       – Это точно мир академии? – ошарашено пробормотал Агана Белея.       – Какой ты умный для блондина, – не удержалась от издевки я.       Да, эти мысли с самого начала роились у меня в голове, слишком уж окружающие поля энергии отличались от созданного Зевсом мира. Вероятно, он пропустил нас через пространственный переход, чтобы мы оказались здесь. Вот только это и не мир Юи, а сальфарады встречаются в разных вселенных, точно паразиты, так что невозможно только по ним понять, куда нас занесло. И еще меньше я понимаю, зачем это нужно было Главному богу. Очередная абсурдная и неподдающаяся никакому логичному объяснению шутка? Бездумная блажь? Или издевка? Хотя все может оказаться так, что из-за нанесенной той ополоумевшей богиней бреши в мире академии что-то пошло не так и выбросило нас сюда самопроизвольно, по ошибке, а не желанию Зевса или Тота.       Выскочившая за нами женщина с гримасой ужаса кричала, что они идут к деревне, что там ее дети, а после бросилась вниз по склону невысокого холма с другой стороны гостиницы, что стало ее последней ошибкой. Налетевший сверху монстр длинными пальцами широкой лапы схватил ее за голову, с размаху ударив женщину о толстый ствол дерева, ломая той позвоночник, следом отшвырнув ее, еще живую, на несколько метров; по инерции тело прочертило на земле глубокую дорожку, остановившись в пыли. Тварь издала утробный клокот, в котором угадывался смех.       Аполлон отвернулся, сдерживая рвотные позывы, а Юи заверещала. Я крепче сжала стилет и призвала Ен, мгновенно принявшую свою истинную форму и с глухим рокотом ярости в горле впившуюся в сальфарада. Да, их кровь действительно бледно-зеленая – это единственное, о чем я успела подумать, прежде чем заметила в кронах деревьев и вдалеке внизу среди стволов высокие фигуры других существ. Их кудахтающий смех заполнил все вокруг, проникая под кожу и заставляя леденеть кровь. Однако нападать они не спешили, а кто по земле, кто по ветвям деревьев ринулись к деревне, которую теперь я могла разглядеть неподалеку за широким лугом, изредка прерывающимся редким подлеском, и позади которой виднелась пропасть.       Эти люди живые.       Весь этот мир не созданная Зевсом картонная пародия, и жители здесь не игрушки, которые можно сломать и ничего им от этого не будет. У всех здесь настоящие тела, жизни, прошлое и кто-то им очень важный. Нельзя просто отмахнуться от них и закрыть глаза, позволив сальфарадам растерзать жителей деревни. Вероятно, к этому же выводу пришел неприметный мужчина, сидевший вместе с татуированным, сейчас с воплем кинувшейся на возникшего из-за деревьев сальфарада. Тварь склонила голову набок, легко перехватив за руки напавшего на нее человека. На мгновение мы встретились с ней взглядом, и вновь я услышала этот булькающий смех, существо развело длинные лапы в стороны, точно лоскут ткани, разорвав крепкого мужчину, чьи склизкие внутренности ошметками вывались на землю, подняв пыль.       Парень с татуировкой, издав боевой крик, бросился на сальфарада, но тот оказался быстрее и, оторвав мужчине руку, отшвырнул ту, а его вопящего и истекающего кровью оплел своими языками, тут же выделившими кислоту, с шипением прожегшую кожу человека, почти мгновенно всосав образовавшуюся кашицу из плоти через полости и сосочки на щупальцах. Я как завороженная смотрела на пульсирующий свет в глазах твари, лениво приближающейся ко мне, ее гладкая кожа была забрызгана кровью, отливающей в ярком пламени солнца алым огнем смерти. Дрожь сковала мое тело, но я не смела и пошевелиться, полностью растворяясь в запредельном сиянии круглых глаз.       – Осторожнее! Вопль Бальдера заставил меня вздрогнуть, вырывая из лап магического транса, а сам юноша бросился на существо с непонятно откуда взявшимся у него топором, вонзив острие глубоко в череп твари. Стряхнув с себя остатки оцепенения, я крикнула Ен, приказав ей бежать в деревню, и, убедившись, что Бальдер цел, поспешила следом за фамильяром. Почему сальфарады сбились в такую большую стаю? Какого черта тут вообще происходит? Неужели Зевс специально отправил нас сюда, чтобы мы помогли им? Да как так можно тогда! Безоружные, в большинстве своем ни черта не знающие об этих тварях, ограниченные оковами! Зевс совсем с ума сошел?!       Большая часть особей уже достигла деревни, многих сожрала Ен, к которой к моему удивлению присоединилось какое-то существо, в котором с запозданием я узнала шикигами Цукуеми, так же принявшим свой истинный облик зверя. Бальдер обогнал меня, на ходу бросив, чтобы я держалась в стороне. Хотелось бы мне, да совесть не позволит. В деревне мы разделились, потерявшись в разворачивающемся среди низких деревянных домов хаосе; в уши мне ударил девчоночий визг, почти мгновенно резко оборвавшийся. Я металась среди разбегающихся людей; вскоре мне удалось достать толстый железный прут, который я всадила в сердце запрыгнувшего на меня сальфарада, через уязвимый, непокрытый чешуйками бок, где тот намертво и застрял. Чертыхнувшись, я оставила его внутри издохшего чудовища.       Металлический запах крови ударил в ноздри, а следом в стену за моей спиной влетело крошечное тело ребенка, с хлюпаньем повалившись на землю. Появившаяся из дома напротив окровавленная тварь метнулась ко мне, впиваясь пальцами в горло и отрывая от земли. Ногти мои царапали грубую кожу лап, сжимающихся стальным ошейником, перекрывая воздуху путь. Хрип вырвался изо рта. С оковами я ни на что не годна? В пустую прошли все тренировки с Тотом? Злость и ярость вытеснили из меня наплывающее отчаяние, заставив извернуться и вонзить острие стилета в глаз чудовищу, лишь сильнее сжавшему пальцы и со зверской силой ударившего меня о влажную от крови стену дома, отозвавшегося заунывным скрипом досок.       Зашатавшись, сальфарад дернулся и рухнул на землю, ослабив хватку, что позволило мне выбраться из смертельных объятий. Выдернув стилет, я побежала, пытаясь найти кого-то из наших богов, когда мой взгляд упал на сражавшегося возле окраинных домов Цукуеми, в руках сжимающего талисманы. К нему приближались еще две твари, и разрываемая противоречивыми чувствами, я бросилась вперед, напав на одного из чудовищ сзади и вогнав стилет под ухо, откуда вытащить я его уже оказалась не в силах. Другой сальфарад накинулся на меня, с шипением выпуская языки, но, увернувшись, я отскочила, а тварь с воплем скользнула к Цукуеми, медлительность которого не позволила ему защититься.       От удара юноша отлетел на несколько десятков метров, оказавшись почти у самого края пропасти, где с шумом протекала бурная река, идущая от видневшихся вдалеке гор, а чудовище двинулось на него, чуть поодаль приближалась еще одна тварь. Я почти успела добежать до них, как поднявшийся на ноги Цукуеми пошатнулся, увлекаемый обрушающейся насыпью камней и земли вниз. Я рванулась вперед, хватая его за руку и отдергивая от разинувшейся ему навстречу голодной пасти обрыва, только налетевший сзади сальфарад прочертил когтями глубокую борозду по моему плечу и спине, мощью своей лапы сбрасывая нас со скалы. Мир завертелся перед глазами, теряя свои очертания в боли и головокружении.       «Какая теплая у Цукуеми ладонь», – только и успела подумать я.       Черная вода сомкнулась над нами.