Ты и я

- Где он?! Где прибор?!!- воскликнул Паша, судорожно осматривая пространство вокруг дивана, - черт... - Сейчас, - промолвил Владимир, - я позову Игоря, спрошу у него. Мужчина зашел в соседнюю комнату, в коридор, но... Подкастера нигде не было. Озонов вновь вышел к Паше и как-то странно посмотрел на него. - Где Игорь? - спросил парень, не отрывая от Владимира пристального взгляда. - Не знаю... ушел. - Дьявол! Как?!.. Внезапно послышался шум заведенного мотора. Паша бросился к окну и увидел Игоря с сумкой за спиной, безуспешно пытающегося завести старый, потрепанный синий мопед. - Ну ты у меня получишь, ублюдок... - прохрипел Павел себе под нос, и, выскочив из квартиры, помчался в сторону выхода из здания. Озонов едва поспевал за ним. Входная дверь захлопнулась, и Паша оказался на улице. И в этот самый момент Игорь нажал на газ и, судорожно оглянувшись на подоспевшего парня, рванул вперед по полуразрушенной улице. Павел погнался за ним следом, выкрикивая ругательства, но догнать вора так и не смог. - Твою мать! - прохрипел Паша, останавливаясь и задыхаясь от быстрого бега. Фары уезжающего мопеда последний раз блеснули вдали, и подкастер свернул за ближайший поворот, - ублю...док... снова... да как так-то блин! Озонов подбежал к парню и остановился чуть поодаль. Холодный дождь усилился, но Паша не обращал на это внимания. Ему было все равно. Игорь забрал прибор, и Павел не знал, сколько еще времени потребуется, чтобы найти его. Владимир положил тяжелую ладонь Паше на плечо, пытаясь выразить этим поддержку. Парень молча выпрямился. - Ничего, - утешающим голосом начал пожилой человек, - он не уйдет далеко. Мы найдем его. - Хотелось бы в это верить, - промолвил Паша сквозь зубы и развернулся обратно в сторону здания, как внезапно услышал приближающийся шум аэроборда и пронзительные резкие гудки. - Чистильщики! - воскликнул Озонов, и потянул Пашу за рукав, чтобы он ушел с дороги. Парень отскочил в сторону и очень вовремя: мимо него на огромной скорости пронесся одетый в черное страж порядка и закона. Павел проследил за ним взглядом и внезапно увидел, как из-за поворота вновь показывается синий мопед. Пятью минутами ранее. Игорь сидел на диване на кухне, молча прислушиваясь к разговору Озонова и Паши. Мысли о несостоявшемся самоубийстве по-прежнему преследовали его. У Матвеева ничего не осталось в этой жизни. Только этот пожилой ученый и комната в его квартире. Все остальное место заняла огромная душевная пустота и гнетущее ощущение бессмысленности дальнейшего существования. Игорь давно готовился. Давно понял, как хочет распрощаться с жизнью: отнюдь неромантичным средневековым методом. Петля на шее, пара минут мучений и все. Он будет свободен. На секунду подкастер так живо, так ясно представил себя, уже мертвого, безжизненно висящего на веревке, что ему стало страшно. Нет. Заканчивать жизнь сейчас... Это был не вариант. У Игоря осталось еще одно незавершенное дело, осуществить которое он страстно желал, но никак не мог. В Москве жила одна девушка. Девушка, которую Матвеев любил всей своей хрупкой душой, но быть с ней он никогда не сможет: она живет в Центральном районе, а доступ таким, как он, туда просто запрещен. Игорь вздохнул и рассеяно посмотрел на лежащую рядом с ним сумку Вершинина. Внезапно глаза подкастера округлились: в расстегнутой наполовину сумке лежал прибор перемещения. Матвеев неотрывно смотрел на аппарат, понимая, что это устройство в буквальном смысле слова может кардинально изменить его жизнь. «Продать. За него заплатят кучу денег, миллионы. Попасть в Москву. Найти Ее...» - Игорь бросил полубезумный взгляд на разговаривающих Озонова и Пашу. Они были слишком увлечены, чтобы заметить, как подкастер медленно, осторожно сдвигает сумку с прибором по дивану все ближе и ближе к его краю. Затем Матвеев, почти не дыша от страха, приподнял прибор трясущимися руками и положил его к стене, прилегающей к проходу в другую комнату. Паша на миг взглянул на подкастера, отчего тот с ужасом вздрогнул, но Вершинин, похоже, ничего не заметил и отвел взгляд. Игорь вытянул левую ногу и осторожно пододвинул прибор в сторону комнаты. Осталось лишь выйти самому, как вдруг к Игорю обратился Паша по поводу того, не жил ли он в Москве. Подкастер сделал вид, что ему очень тяжело слышать что-либо об этой теме и ушел в другую комнату. Было довольно темно, но Игоря это не волновало. Он открыл окно и, оценив расстояние до прилежащей к стене пожарной лестницы, закинул сумку с прибором себе за плечо и допрыгнул до спасательных ступеней. Внизу стоял старый, потрепанный мопед ученого. Матвеев, без зазрения совести решил украсть его, а вскоре он уже проехал по дороге, прислушиваясь к гневным выкрикам Вершинина вслед и свернул за поворот. *** Игорь выжимал из мотоцикла максимум, но такой скорости было явно недостаточно. Двое привязавшихся к нему за нарушение ночного движения Чистильщиков все больше и больше нагоняли его. Парню пришлось резко повернуться назад, чтобы оторваться от преследователей. Ледяной ветер в вперемешку с дождем застилал глаза, и подкастер не увидел, как из-за поворота появился еще один страж порядка. Послышался резкий визг тормозов, глухой удар, и скрежет потерявшего управление мотороллера об асфальт. Паша бросился вперед. Еще издалека он увидел изломанное тело Чистильщика, нелепо раскинувшего руки в стороны и его загоревшийся аэроборд. - Паша, стой, не ходи туда! - с отчаянием в голосе прокричал Озонов, догоняя парня, - они убьют нас, если мы вмешаемся. Но Вершинин не послушал ученого и вскоре оказался в ста метрах от места аварии. Худенькая фигурка Игоря безжизненно лежала на земле лицом вниз. Рядом с ним валялась полураскрытая сумка с чудом уцелевшим прибором перемещения. Двое подоспевших Чистильщиков спрыгнули с аэробордов и направились прямо к начинающему приходить в себя парню. Один из них, который был повыше, резким жестким движением схватил Игоря за ворот и приподнял его над головой. Паша добежал и остановился. Ему было видно перекошенное от ужаса лицо Игоря и его беззвучно шевелящиеся губы. Озонов встал около Вершинина. - Слишком поздно, - обреченно прохрипел Владимир прерывающимся от недавнего бега голосом, - его уже... не спасти. Мы лишь можем попытаться забрать прибор. Паша промолчал, переводя взгляд от сумки к подкастеру. - Гражданин, - ледяным голосом начал первый Чистильщик, - согласно статье 3.7 Свода Законов ОСП вы приговариваетесь к незамедлительной казни, но согласно статье 4.5 казнь заменяется процедурой Чистки. - Нет! - с ужасом воскликнул Игорь дернувшись, неудачно попытавшись вырваться, - только... только не Чистка!!! Лучше убейте меня, прошу! Второй Чистильщик вытащил из наплечной сумки маленький аппарат чем-то напоминающий электрошокер. - Мы так и будем стоять и смотреть? - воскликнул с досадой в голосе Паша, в его глазах явно читалась тревога, - я оставил оружие в доме... Парень судорожно пробежался глазами по окрестностям, в поисках подходящего средства нападения, внезапно его взгляд остановился на застывшем в нелепой позе теле мертвого Чистильщика. Паша мгновенно сорвался с места и подбежал к лежащему в луже крови стражу правопорядка. За пояс у того был заткнут странной формы пистолет. «Лазерный» - пронеслось в мыслях у парня, когда он взвел курок и направил его в сторону приближающегося второго, чуть пониже ростом Чистильщика. В руке того так же было оружие. Прогремело два выстрела, и Паша почувствовал страшную боль в левом плече. Чистильщик замер на секунду и упал на землю. Непонятно как, но Вершинин сумел попасть в его. Должно быть, помогло достигшее крайней точки напряжение. Паша побежал в сторону Игоря. Внезапно Вершинина ослепила яркая вспышка. Первый Чистильщик медленно отнял странный аппарат от шеи обмякшего подкастера и надел на его голову, на височную зону, миниатюрные наушники с горящими желтыми лампами. Игорь медленно упал на землю, смотря остекленевшими глазами в одну точку. - Дьявол! - прокричал Паша, осознав, что опоздал, и выстрелил в стража порядка. Тот не успел поднять зажатый в руке пистолет и грохнулся на землю, - Игорь! - окликнул Вершинин подкастера, подбежав к нему, - Игорь, ты жив? Озонов подошел к склонившемуся над телом Игоря Паше и, мягко положив ему руку на плечо, с горечью произнес: - Слишком поздно, Паша, его больше нет. Они стерли его. Вершинин приподнял безжизненно болтающуюся голову парня себе на колени и проверил дыхание, приложив к губам подкастера кусок отвалившегося от мотороллера стекла. Оно запотело. - Владимир, он жив! - воскликнул Павел, повернувшись к стоящему рядом Озонову, но ученый покачал головой. - Забудь. Ему стерли память, эмоции, чувства. Он убил Чистильщика, и теперь должен занять его место. Теперь он один из них, Паша, в этом заключается процедура Чистки, поэтому Игорь предпочел ей смерть. - О чем вы? - произнес Павел, вновь посмотрев на застывшее лицо подкастера и его мерно вздымающуюся и опадающую грудь. - Его больше нет, - вновь ответил Озонов и подошел к лежащей на сыром асфальте сумке с прибором перемещения, - уходим, скоро здесь появятся остальные стражи, нам нужно уходить. - Мы оставим его здесь? - спросил Паша, не зная зачем. Слабая надежда на то, что с Игорем, возможно, ничего не случилось, а он просто временно потерял сознание, не хотела отпускать Вершинина, не давая ему тронуться с места. Паша не знал, почему он так сильно переживал за подкастера, возможно, парень был частичкой мира, в котором когда-то жил Вершинин, мира, в котором произошла катастрофа на Чернобыльской АЭС. - Уходим... - добавил Озонов, проверяя, не сломан ли прибор, как вдруг, вновь взглянув на Пашу, его лицо страшно вытянулось, - берегись!!! Вершинин нахмурился, и внезапно почувствовал чудовищную, неописуемую по своей силе боль в груди. Паша вскрикнул и посмотрел вниз. Справа, на уровне ребер показалось вышедшее через спину лезвие ножа. Из страшной раны хлынула кровь, и Паша почувствовал, как начинает задыхаться. Судорожно хватая воздух окровавленным ртом, Паша ощутил, как его тело подняли над землей, а затем послышался ледяной, изменившийся до неузнаваемости голос Игоря: - Гражданин, вы нарушили пять законов ОСП и совершили два особо тяжких преступления. Вы не заслуживаете стать одним из Чистильщиков. Вы приговариваетесь к смерти. Лезвие выскочило из груди, и кровь потоком полилась на землю. Стремительно слабея, Паша увидел перекошенное от страха, боли и сожаления лицо Озонова, отходящего назад с прибором перемещения, его губы, выкрикивающие что-то, но что именно, Вершинин разобрать не смог: неумолимая тьма накрыла его.