Обреченный на любовь

– Время на исходе, – Макгонагалл отвела взгляд от настенных часов и беспокойно посмотрела на лежащую на кровати Гермиону. – Не стоит пороть горячку, – попробовала успокоить ее мадам Помфри, но по слегка дрожащему от напряжения голосу было ясно, что она тоже волнуется. Не сговариваясь, женщины приблизились к кровати и замерли, внимательно вглядываясь в лицо гриффиндорки. Однако поводов для волнения не было: дыхание Грейнджер было глубоким и ровным, а тело абсолютно неподвижным. Приложив ладонь ко лбу девушки, мадам Помфри облегченно вздохнула. – Мы только зря накручиваем себя, Минерва, – покачала она головой и снова отошла к окну. – Гермиона – умная девочка. Она всегда все понимала с первого раза. Лично я могу на нее положиться. – Да, конечно, я тоже, но... – начала было Макгонагалл, но резко замолчала. – Поппи, Поппи! Что-то происходит! Скорей иди сюда! Паника в ее голосе заставила целительницу резво подскочить к больничной койке и склониться над девушкой. Дыхание гриффиндорки стало рваным, зрачки беспокойно бегали под тонкой кожей век, а на лбу выступили капельки пота. Быстрым движением схватив Гермиону за запястье, мадам Помфри побледнела и в ужасе уставилась на коллегу. – Мерлин, да ее сердце сейчас разорвется! Наверное, Макгонагалл понадобилась вся сила воли, чтобы при этих словах не упасть в обморок. Бледная, как мел, она схватилась за волшебную палочку, наставила ее на свою студентку, но тут же поняла, что понятия не имеет, что делать. Ее глаза были полны слез, губы дрожали. – Спокойно, спокойно! – выкрикивала, суетясь вокруг кровати целительница, а сама хваталась за голову. – Нужно бежать к заведующему... Мерлин, Минерва, что мы наделали! Сдерживая рыдания, мадам Помфри кинулась к двери и выскочила в коридор, откуда тут же раздался оглушительный грохот, звон разбившихся склянок и нецензурная брань. Пятясь к двери, Макгонагалл в ужасе смотрела на свою студентку. Зубы Гермионы были так сильно сжаты, что женщине казалось, будто она слышит их скрип. – Мерлин, помоги... Мерлин, помоги... – прижимая трясущиеся руки к лицу, шептала волшебница. Минуты, казалось, тянулись вечно. Но вот в коридоре послышались торопливые шаги, громкие голоса, и в палату ворвалось сразу несколько человек во главе с Улиусом Греем. Они кинулись к кровати и обступили ее плотным кольцом, закрывая от взора Макгонагалл гриффиндорку. Еле держась на ногах, в дверь бочком протиснулась мадам Помфри, на которой лица не было. – Знаешь, Минерва, – чужим голосом сказала она. – Если с девочкой что-то случится... Договорить целительница не успела: один из лекарей настойчиво выпроводил обеих женщин из палаты и закрыл дверь прямо перед их носом.

***

Северус Снейп зевнул, поморщился от ноющей боли в области шеи и, вздохнув, аккуратно перевернулся на другой бок. Он откровенно скучал. Мужчина уже настолько привык к своему напряженному образу жизни, к тому, что каждая минута всегда чем-то занята, а свободного времени как такового и нет совсем, что это странное состояние ничегонеделания просто выводило его из себя. Он покосился на стопку книг на прикроватной тумбочке и раздраженно отвел взгляд. Конечно же, он мог провести время с пользой, читая научные изыскания коллег-зельеваров. Однако о какой пользе идет речь, когда всего через месяц эти знания ему будут уже не нужны? Зачем тратить свое время на всякие там глупости? Профессор заворочался, снова повернулся на спину, сложил руки на животе и тоскливо уставился в потолок. В больнице Св. Мунго все время стояла абсолютная тишина. Лишь изредка за дверью доносилось дребезжание склянок, когда мимо его палаты провозили тележку с лекарствами, и тихие голоса переговаривающихся друг с другом целителей. Пару раз по громкой связи вызывали докторов. И зельевару порой начинало казаться, что жизнь замерла в этом здании. Снейп устало прикрыл глаза. Он с самого детства ненавидел больницы. Будучи хилым и болезненным ребенком, он предпочитал лечиться самостоятельно, нежели идти за помощью к мадам Помфри. Сейчас же лечиться совершенно не хотелось, и Снейп в тысячный раз задавал себе один и тот же вопрос: «Почему месяц?! Почему не пара дней? Сколько еще я должен мучиться, прежде чем всемогущий Мерлин, наконец, согласится, что я свое уже отстрадал?» Мужчина снова вздохнул и от нечего делать принялся разглядывать ногти на правой руке. Внезапно где-то далеко раздался грохот, мигом разнесшийся по коридору. Северус удивленно приподнял брови и замер, прислушиваясь. Некоторое время все было тихо, а потом совсем рядом кто-то что-то выкрикнул, послышался топот ног. Мимо двери Снейпа пробежали несколько человек, а по громкоговорителю раздался холодный, лишенный всяких эмоций голос: – Доктор Грей, срочно пройдите в палату № 316. Повторяю: доктор Грей, срочно пройдите в палату № 316. Что-то явно происходило, что-то из ряда вон выходящее, иначе такую суматоху поднимать бы не стали. Профессор заинтересованно приподнялся, усаживаясь на кровати. Он никогда не был излишне любопытным, но лежание на одном месте просто сводило его с ума. Однако все звуки вскоре стихли, и больница снова погрузилась в привычное сонное состояние. – Черт знает что... – недовольно пробурчал Снейп и схватил со стола книгу. Пролистав несколько страниц, он замер, устремив взор на строчки. Но мозг категорически не желал воспринимать информацию, сознание было далеко за пределами палаты, там, в коридоре, настойчиво выискивая причину поднявшегося шума. В больнице была тысяча человек, часть из которых после войны находились в крайне тяжелом состоянии. Однако странный укол в самое сердце заставил Северуса испытать беспокойство. Интуиция настойчиво подсказывала ему, что происходящее каким-то образом связано с ним самим. Дверь в палату открылась, и зельевар быстро взглянул на вошедшую девушку в лимонного цвета халате. На подносе она несла стакан с разведенным в воде зельем и тарелку с отвратительного вида кашей. – Сэр, время ужина, – возвестила девушка и равнодушно улыбнулась мужчине. – Благодарю, я не голоден, – грубо ответил Снейп, продолжая внимательно наблюдать за ней. – Доктор Грей предвидел ваш ответ и просил передать, что если вы не станете есть сами, он свяжет вас и будет кормить с ложечки, – спокойно сказала она и, поставив поднос на столик, протянула ему стакан. – Ваше зелье. Северус скрипнул зубами, но повиновался. Закрыв книгу, он взял стакан и залпом осушил его. Скривившись, поинтересовался: – С каких это пор мне вместо болеутоляющего дают кровоостанавливающее? – хрипло поинтересовался он, чувствуя, как горло начало жечь. Девушка удивленно вскинула брови, забрала стакан и осмотрела его с таким видом, будто всерьез ожидала увидеть на нем этикетку с названием лекарства. Поджав губы, она коротко ответила: – Это распоряжение доктора Грея, – и всучила мужчине в руки тарелку. – Распоряжение доктора Грея... – вполголоса передразнил ее Снейп и, понюхав кашу, скривился. – Травить больных – тоже распоряжение доктора Грея? Очевидно, девушка посчитала ниже своего достоинства отвечать на его сарказм. Развернувшись, она молча пошла к двери. Насупившись, профессор окликнул ее, стараясь, чтобы голос звучал мягче: – Что-нибудь случилось? Я слышал, как в коридоре кто-то бегал. Девушка оглянулась. По бледному личику было видно, что ей очень хочется обсудить с кем-то произошедшее, но она лишь качнула головой и вежливо ответила: – Ничего серьезного, сэр. Отдыхайте. Дверь за ней закрылась, и Снейп, зарычав, отставил тарелку. Быть в неведении он тоже ненавидел...

***

Стакан в руке мадам Помфри ходил ходуном, отчего вода расплескивалась во все стороны. Макгонагалл, сидевшая рядом в полуобморочном состоянии, слабо обмахивалась газетой. Проходившая мимо девушка в халате покосилась на женщин, сочувственно улыбнулась и скрылась за дверью палаты. Обе волшебницы проводили ее взглядом, затем замерли, прислушиваясь. Вот уже три часа они сидели тут и умирали от неведения. Целители носились туда-сюда, но дверь в палату, где лежала гриффиндорка, скрывала все, что происходило внутри. Ни та, ни другая не беспокоились о себе, хотя обе отлично знали о последствиях своего поступка. В голове женщин крутился только один вопрос: что с Гермионой? – Боже, Боже, ну что же они так долго... – прошептала Макгонагалл и прикрыла глаза ладонью. – Это я во всем виновата, – горько сказала Помфри и всхлипнула. – Не говори глупостей! Мы виноваты обе! – резко прервала ее Минерва. – Нет-нет, ты ничего не понимаешь... Ведь я целитель! – зло зашипела Поппи. – Я знала, чем все может обернуться! Я видела подобные случаи! Мы вообще не имели права это делать! Здесь нужен профессионал, который смог бы ее вытащить в случае неудачи! Мы подвергли ее опасности! А девочка... бедная Гермиона... она доверяла нам! А мы... мы... Голос целительницы сорвался, и она, закрыв лицо руками, отчаянно разрыдалась. Макгонагалл некоторое время молчала, пытаясь сдержаться, но в конце концов присоединилась к Помфри, уткнувшись лбом в судорожно вздрагивающее плечо. Они не слышали, как дверь палаты открылась, не видели, как оттуда вышел бледный Улиус Грей. Только когда над их склоненными головами раздался его уставший голос, обе женщины вздрогнули и подняли на доктора залитые слезами лица. – Что... – одними губами спросила Помфри и цепко ухватилась за халат целителя. – Ничего хорошего, – тихо ответил он и покачал головой. Макгонагалл подвинулась, и Грей тяжело опустился на скамью между волшебницами. – Состояние критическое. Она перестала биться в конвульсиях, перемещение обратно в настоящее, кажется, произошло, но мисс Грейнджер находится без сознания, – его блуждающий взгляд вдруг стал осмысленным. Мужчина повернул голову к Помфри и пристально посмотрел ей в глаза. Женщина вскрикнула и прижала руки ко рту. – Вы хотите сказать... кома? – в ужасе прошептала она. – Совершенно верно, – кивнул Грей и, снова вздохнув, поднялся. – Понятия не имею, почему вы действовали за моей спиной. Скажи вы мне все сразу, я бы смог помочь. И бедная девочка сейчас не лежала бы без движения на койке, а с упоением рассказывала бы о своих приключениях... Макгонагалл, до которой, кажется, только что дошло, о чем говорили целители, снова разрыдалась. – И... долго она пробудет в таком состоянии? – тихо поинтересовалась Помфри. – Не могу сказать, – развел руками Грей. – Она ненадолго задержалась в прошлом, но была совершенно не подготовлена к перемещению во времени. К тому же ритуал проводили дилетанты, – он хмуро глянул на Макгонагалл, вызвав у той новый приступ рыданий. – Так что нам остается только ждать. – Ждать... – невесело усмехнулась Помфри и отвернулась. – Мы не можем ждать, доктор. Северус Снейп... – Знаю, – прервал ее целитель. – Знаю. Не добавив больше ни слова, Улиус двинулся по коридору в сторону своего кабинета. Он сделал все, что было в его силах, три часа он боролся за жизнь девочки. Теперь остается только ждать. – Минерва, – бесцветным голосом позвала мадам Помфри и сжала тонкие пальцы женщины. – Северус нас убьет, да? – Убьет, – судорожно вздохнув, ответила Макгонагалл.

***

– ЧТО?! Северус резко дернулся вперед и тут же зашипел от боли, пронзившей шею. Прижав руку к повязке, он сверкнул глазами в немой злобе. Макгонагалл и Помфри стояли у двери и, переминаясь с ноги на ногу, не смели взглянуть на зельевара, словно были провинившимися школьницами. – Вы что, решили свести меня в могилу раньше назначенного срока?! – зашипел профессор, распаляясь все больше и больше. Всего пару минут назад, когда бывшие коллеги тихонько протиснулись в его палату и встали у двери, храня нагнетающее молчание, Снейп и представить себе не мог, что им удастся всего одной фразой вывести его из себя. Нет, вы только посмотрите на них! Главные силы Света решили поиграться с невинной жизнью! Он знал, знал, что весь этот план полетит к чертовой бабушке! И Грейнджер круглая идиотка, если доверилась этим... этим... Профессор сцепил зубы. Слов решительно не находилось. Он переводил горящий ненавистью взгляд с одной женщины на другую и от всего сердца желал, чтобы они провалились сквозь землю. Прямиком в ад! Чтобы черти отплясывали свои дикие танцы вокруг сковороды, на которой эти две... два... двое... на которой эти ведьмы будут жариться живьем! А ведь он им говорил! Говорил, что ничего хорошего из всего этого не выйдет! Они, конечно же, его не послушали! Сами все решили, откопали где-то запрещенный древний черномагический ритуал, заключили сделку с дьяволом и, не прочитав как следует условий договора, поставили свою подпись! Ах да! Еще привели овцу на заклание. Бедную, дрожащую овечку, которой легко манипулировать, которая готова пойти куда угодно и сделать что угодно. Старые, мерзкие...! – Вы с ума сошли? – стоило ему снова обрести дар речи, как на женщин полилась очередная порция яда. – Что за безумная идея! Жизнь Грейнджер в обмен на мою! Да я лично прослежу, чтобы вся эта история дошла до министра магии! Сдохну, но с наслаждением почитаю о том, как две старые маразматички загремели в Азкабан! – Северус! – слабо пискнула Макгонагалл, за что тут же и поплатилась. – Вот она! Посмотрите-ка! Героиня войны! Достойная последовательница Дамблдора! Этому интригану нравилось играть чужими жизнями! Нравилось действовать методом проб и ошибок, нисколько не жалея превращавшихся в крошево пешек! Я мог ожидать этого от кого угодно! Но ты, Минерва! Ты! Послать любимую ученицу на верную гибель! Дверь в палату открылась, и в проеме показалось недовольное лицо Улиуса Грея. – Северус, если вы будете так кричать, мне придется применить Силенцио. Поберегите связки! – Катись к черту со своими связками! – грубо выкрикнул Снейп и тут же скривился от боли. – Вот-вот. Состояние вашего здоровья и так ухудшается, раны перестали затягиваться и начали нарывать. А вы своими воплями только усугубляете ситуацию, – доктор бросил вопросительный взгляд на Минерву, но та лишь покачала головой. Вздохнув, целитель закрыл дверь. – Северус, мы пришли к тебе сами, чтобы обо всем рассказать и попросить помощи, – стараясь оставаться спокойной, пробормотала Помфри. – Ага! Помощи! – ощерился Снейп. – Сейчас я вам помогу! Вызовите министра! Я дам ему показания! Вам две дороги – либо в тюрьму, либо в психушку! Вы опасны для общества! Зельевар увидел, как женщины обиженно поджали губы и переглянулись. Впрочем, спорить они не стали, очевидно, понимали, что обвинения подобного рода небезосновательны. Понемногу пыл начал ослабевать (этому поспособствовала и резкая боль в горле), и Северус, наконец, откинулся на спину и молча воззрился на коллег. Затем недовольно пробормотал: – Ну, давайте, рассказывайте уже, что там произошло... Два раза повторять не пришлось: получив зеленый свет, женщины наперебой принялись во всех подробностях описывать события сегодняшнего дня. По делу говорили крайне мало, зато свои эмоции, чувства и переживания расписали во всей красе. Снейп хмурился, кривился, время от времени закатывал глаза, но не перебивал. Когда же волшебницы замолчали, он одарил их тяжелым взглядом и процедил: – Надеюсь, это послужит вам хорошим уроком. Мисс Грейнджер выпутается, в этом я не сомневаюсь. А вы двое, – он поочередно ткнул пальцем в снова потупившихся женщин, – раз и навсегда выкиньте из головы мысль о моем спасении. Хватит. Наигрались. Ясно? Они молчали. И не было в этом молчании ни капли вины, ни капли раскаяния. Одно упрямство. – Ясно?! – рявкнул Снейп так, что Макгонагалл и Помфри подпрыгнули на месте. – Ясно-ясно... успокойся только... – недовольно проворчала Поппи. Дернув Минерву за рукав, она попятилась к двери и вскоре скрылась за ней. Макгонагалл, вздохнув, тоже вышла из палаты. – Черт-те что... – прохрипел зельевар и откашлялся.