Сквозь время

      — Солнце точно не выйдет из-за туч?       — Не волнуйся. Мы успеем укрыться.       Это был последний день перед их отъездом в Англию. К счастью для стригоев, день оказался пасмурным и они могли выйти на улицу. Исайя решил выйти на охоту перед дальней дорогой. Они бродили по человеческому рынку, пытаясь подыскать идеальную жертву.       — Здесь есть дампиры, — произнесла Евгения, рассматривая народ.       — Молодец, — похвалил Исайя. — Сколько?       — Трое, — ответила Роза. Что-то не давало ей покоя. Что-то тревожило ее, но она пыталась отогнать это чувство.       — Похвально, Роуз. — Исайя лукаво улыбнулся, глядя на своих последовательниц.- Только вы не чувствуете еще кое-чего.       — Морой, — тут же отозвалась Роза. — Кстати, что за странное прозвище? Мне оно не нравится.       — Моя милая Роза! — Исайя усмехнулся, в его глазах заплясали бесенята. — Мы едем в Англию! Там тебя не будут звать Розой. Привыкай к лаконичному Роуз.       — Боже мой.       Роза закатила глаза. Ее раздражали подобные речи Исайи. На тот момент она хотела впиться в чью-нибудь милую шейку. Желательно того самого мороя. Она не замечала происходящего вокруг. Ее манила сладчайшая кровь мороя. Внезапно, произошло то, чего она совсем не ожидала. В нескольких метрах от себя она увидела не молодую, но и не старую дампирку, стоящую рядом со своим мороем, выбирающим продукты. Роза узнала их. Это были Владимир и Анна.       Она встала как вкопанная. Ее до сих пор манило к морою, но она не могла их убить. Судя по вытянувшемуся лицу и приоткрытому рту Анны, дампирка тоже не ожидала встречи со своей пропавшей воспитанницей. Да вот только в отличие от Розы, она действовала незамедлительно. Анна вытащила кол и сказала Владимиру, чтобы тот держался рядом с ней. Морой удивленно глянул на дампирку и перевел взгляд на Розу.       — Прости, детка, но ты не можешь их убить, — произнес Исайя, появившись перед Розой. Стригойка пару раз моргнула и взглянула в ничего не выражающее лицо Исайи.       — Что? — тихо переспросила она.       — Пойдем. Солнце действительно может появиться из-за облаков. У меня начинает жечь кожу.       Она и сама это ощущала. Они нашли Евгению в толпе и ушли с того рынка.       — Ее шкатулка? — удивилась я.       — Именно.       — Что она здесь делает? — пробормотала я, проводя пальцами по камням. Мне не хотелось ее открывать. Как будто вмешательство в чужую жизнь.       — Наверно, Лисса ее здесь спрятала после смерти Розы, — предположил Дмитрий. Я взглянула на него, но так и не смогла угадать его эмоции. Чертова маска стража! Хотя… его брови были чуть-чуть нахмурены. Как минимум, он в замешательстве. — Открой. Ты должна сделать это, не я.       Что он подразумевает? Ай, ладно. Я подняла крышку. В шкатулке оказались куча украшений и какие-то бумаги. Присмотревшись, я поняла что это были фотографии и письма.       — Ого, — выдохнула я, глядя на все это великолепие. Золото, серебро, платина… Разнообразные драгоценные камни… Неужели этого никто до нас не нашел? Я вытащила письма и фотографии, даже не взглянув на них и отдала Дмитрию. — Посмотри это. Ты был более близок к ней, нежели я и мне кажется преступлением читать чужие письма.       Дмитрий взял их, а я стала перебирать украшения. В шкатулке было все: от серебряных сережек-гвоздиков до объемных платиновых колье. Сразу видно — богатые родители. Мой отец тоже был богат, да только позабыл обо мне вместе с матерью. Отдали на воспитание Анне и умотали в Лондон. За всю свою жизнь я не получила от них никакой весточки и могла судить только по рассказам Анны. Впервые я встретила родителей в ту ночь, когда убила их, не включая раннего детства. Мне всю жизнь не хватало отцовской любви. Анна вполне заменяла мать, а вот Владимир был слишком зациклен на своих растениях и опытах. Он не уделял мне должного внимания. Поэтому я немного позавидовала Розе.       — О, — Дмитрий криво улыбнулся. — Так и знал, что она с ними общается. Молчала ведь, партизанка такая. А мы их довольно-таки долго искали.       — Я бы на ее месте тоже никому не рассказала о их местоположении, — усмехнулась я.       — Ну так конечно. У вас одинаковая внешность и характер. Даже не удивительно.       Я фыркнула, отложила шкатулку и отправилась дальше копаться в коробках. Дмитрий все читал письма и смотрел фотографии. В принципе, я не особо возражала, но как-то было неприятно, что я работаю, а он вроде как отдыхает. Но ничего, пусть почитает, мне не жалко.       Я перебрала почти все коробки и обнаружила за каким-то поломанным стулом, накрытым брезентом еще одну. Она была довольно-таки объемной и более-менее новой, по сравнению с остальными. К тому времени, Дмитрий сложил все письма и фотографии в шкатулку и продолжал уборку. Я открыла коробку, что была побольше и удивилась еще больше, чем после обнаружения шкатулки Розы.       — У вас тут штаб что ли был? — спросила я у Дмитрия.       — Типа того, — отозвался он.       В коробке оказались какие-то платья, видеокамера, духи, помада, серебряный браслет и какие-то странные перчатки. Необычный набор.       — Дмитрий, мне кажется, это тоже было вашим, — произнесла я.       Он заинтересовался и подошел ко мне. Взяв помаду в руку, он закрыл глаза, как будто справляясь с бушующими эмоциями. Мне захотелось обнять его, утешить, но я не могла себе позволить подобной смелости.       — Это твое, — прошептал он, сунув помаду мне в руки.       — В каком смысле? — нахмурилась я.       — Это были подарки для Розы на ее восемнадцатилетние. Кроме камеры. Камера была у нас всегда и на ней куча компромата.       — Почему тогда мои? Это ее, — покачала головой я.       — Нет уж. Ты — ее более ранняя версия, так скажем. Ты имеешь полное право забрать их.       — Какое благородство.       Он грустно улыбнулся мне и забрал камеру. Зачем — не знаю. Но я решила оставить все как было. Мне не нужны чужие вещи. Хотя…       — Дмитрий, а что это за платье?       — В тот год, когда выпускались Лисса, Роза, Кристиан и вся их компания решили устроить бал по окончанию учебного года в стиле двадцатых годов прошлого столетия. Из-за нападения стригоев, его решили отменить в связи с трауром и прочим, — объяснил Дмитрий. — Лисса и Роза купили платья в Мизуле, но так и не вышли в них в свет. Сейчас они пылятся здесь, как видишь.       О. Обидно, наверно, было всем ученикам. Но по большей-то части, скорее всего, грустно. Столько учителей и учеников погибло. Черт, да как же я могла не знать об этом! Могла же ведь подавить нападение! Тьфу. Вот и какой из меня был правитель?       Когда солнце было в самом зените, мы наконец заканчивали приборку. Я могла бы с гордостью заявить, что чердак идеально чистый. Все коробки разложены по алфавиту в одном углу, а не свалены кучей посреди помещения. Сломанные вещи вынесены и выброшены, пыль стерта, паутина убрана. Ловкость рук и никакой магии. Правда, когда я складывала вещи и подарки Розы обратно в коробку, я обнаружила на ее дне более маленькую. В ней оказались золотой перстень-печатка и золотое ожерелье. Тонкая цепочка и подвеска в виде розы из золота и бриллиантов. Больше бриллиантов, чем золота. Безумно дорогое, я была уверена в этом. Вот только зачем его спрятали так надежно, я не понимала. Перстень я положила в карман брюк, а ожерелье показала Дмитрию, когда мы вернулись в нашу комнату. Едва он увидел это ожерелье, его глаза округлились.       — Откуда ты это взяла? — требовательно спросил он.       — Оно было в коробке… в той, где подарки Розы, — протянула я. Меня почему-то не волновало откуда я его взяла. Меня охватило чувство желания. Весь мир сосредоточился в одном лице. Мне хотелось протянуть руку и коснуться Дмитрия. Такого прекрасного, такого недоступного… Прямо наваждение какое-то. Внезапно для моего затуманенного разума, Дмитрий вырвал ожерелье из моих рук. Наваждение спало, взор прояснился. Дмитрий открыл окно и выкинул ожерелье на улицу.       — Что ты делаешь? — возмутилась я. — Оно же дорогое!       — Знаешь хоть что-нибудь о магии земли?       Дмитрий повернулся ко мне и скрестил руки на груди. Я не поняла, почему он задал мне этот вопрос, но что-то было важное в его словах.       — Мало. Никогда не любила эту стихию, — качнула головой я.       — Это ожерелье заколдовано. На нем лежит заклинание вожделения, побуждающее совершать всякие любовные действия. Его заколдовал некто по имени Виктор Дашков, чтобы отвлечь нас с Розой, пока он крадет Лиссу. Сейчас он в Тарасто.       — Изверг. А как же Кристиан? Все-таки он связан с Лиссой, а вы с Розой были всего лишь ее друзьями.       — Лисса обычно держалась возле Розы. Я же ни на шаг не отходил от Розы. Мы были неплохой угрозой для Виктора, — пояснил Дмитрий. — Ну, а Кристиан… он его тоже отвлек, но немного по-другому.       Внезапно, я почувствовала удар по голове и мое зрение затуманилось. В ушах звенело. Фактически все органы чувств отключились и я провалилась в беспамятство.       Ощущения вернулись ко мне спустя несколько минут. Я лежала на чем-то твердом, наверно, на полу. Голову кто-то поддерживал в то же время, сжимая мою руку. Мне хотелось открыть глаза, но я пока что не могла сделать это.       — Как она? — спросил чей-то обеспокоенный голос. Он показался мне смутно знакомым. Может быть, Альберта? Лисса? Анна?! Точно. Это Анна. Какого черта?       — Тьмы намного меньше, как видишь. Скоро должна очнуться, — спокойно ответил другой голос. Это точно не Дмитрий. Владимир. Определенно, Владимир. Как такое возможно? С огромным усилием, я открыла глаза и обнаружила перед собой Владимира и Дмитрия. Они с заботой смотрели на меня. Именно Дмитрий держал меня. Боже. Неужели все это было бредом от воздействия тьмы? Неужели я не прожила более шестисот лет в качестве стригоя и не вернулась в состояние дампира в двухтысячных годах? Не верится. Неужели это были видения? Дмитрий улыбнулся мне и обнял.       — Получилось? — поинтересовалась Анна. Почему-то она боялась подойти.       — Да, — Дмитрий поцеловал меня в макушку. — Она вернулась. Теперь все будет хорошо.       — Дмитрий? — просипела я. — Отпусти меня. Что произошло?       — Ты опять забрала слишком много тьмы. — Дмитрий помог мне встать и усадил на скамью. — Ты была в бреду два дня. Розмари, прошу, отныне и впредь постарайся не забирать мою тьму. Я не хочу потерять тебя. На этот раз нам с Владимиром повезло. Но если такое повторится… Бог любит троицу. Ты можешь навсегда стать живым мертвецом. Никому не пожалеешь такой участи, а особенно такому самоотверженному человеку, как ты.       — Боже мой, — выдохнула я. — Неужели это был сон?       — Что тебе снилось, горе мое? — Дмитрий улыбнулся мне, по-настоящему. Так, что у меня что-то защемило внутри. Я скучала по нему. Не по его призраку и не по его копии, а именно по ему, его объятиям, поцелуям. Но что-то в этом было не так… что-то странное… что-то неправильное. Уж слишком видения были реалистичными.       — Да так, — задумчиво ответила я. — Ужасные вещи.       Мне не хотелось в тот момент рассказывать о тех кошмарах. Тем более при Анне и Владимире.       — Ладно, мы пойдем, — сказал Дмитрий, помогая мне встать. — Спасибо, Владимир. Век буду благодарен тебе.       — Если доживешь, — усмехнулся Владимир.       Дмитрий повел меня на улицу. Я все еще была в замешательстве. Было что-то в этом моменте неправильное… нереальное. Мне вспомнились слова того Дмитрия, что в двухтысячных годах. «Ну, а Кристиан… он его тоже отвлек, но немного по-другому». Я нахмурилась, пытаясь сопоставить его слова с этим моментом. Ожерелье и перстень были в одной и той же коробочке. Значит ли это… черт! Это нереально. Это не сон, я реально была стригоем. Господи, как вернуться обратно?       — Дмитрий, пусти меня, — прошипела я, вырвав свою руку из его. — Ты не реален. Это не реально.       — Что? — удивился он. — Что ты несешь?       — Отстань! — воскликнула я. — Уйди!       Я моргнула и передо мной оказался не сад Владимира, а наша с Дмитрием комната. Передо мной все еще стоял Дмитрий, но только другой. Современный. Я моргнула еще пару раз, а он смотрел на меня, нахмурив брови.       — Теперь ты поняла, как Виктор отвлек Кристиана? — спросил он, выкидывая перстень в окно, как поступил с ожерельем.       — Он его тоже перенес в Россию четырнадцатого века в дом Анны и Владимира? — усмехнулась я, садясь на кровать. Как бы это странно ни было, я чувствовала радость от возвращения в это время.       — Нет, — покачал головой Дмитрий. — Он видел что-то другое, но рассказал об этом только Лиссе. Даже Роза не знала.        — Партизаны… такие партизаны, — сказала я с усмешкой.       Дмитрий сел рядом со мной и взял меня за руку.       — Что же ты видела, горе мое? — поинтересовался он.       — Горе? — переспросила я, нахмурившись. Дмитрий в видении назвал меня точно также.       — А кто ж еще-то? Вечно впутываешься в какие-то неприятности. Мне интересно узнать, что же там такого происходило, что ты говорила такое.       — Я говорила? — удивилась я.       — Да. Твое подсознание выдавало картинки, но тело-то так и оставалось здесь. Я сначала подумал, что ты со мной разговаривала, но потом понял, что что-то не так.       — Боже мой… я верила, что это реально. Я думала, что тех шестисот лет не было, — пролепетала я. Только сейчас до меня дошло все произошедшее. Оно могло быть реальностью, с учетом того, как мне было плохо, когда я удерживала слишком много тьмы. Но не было. Мой жених мертв. Рядом со мной сидит совершенно другой мужчина. А так бы хотелось вернуться в то время… пока все еще казалось мне нормальным и естественным. Глаза обожгли слезы, в горле встал ком. Как много потеряно, как мало можно вернуть. Я должна держаться Дмитрия, чтобы хотя бы попытаться вернуть нашу с ним любовь. Возможно, это будет не так, как могло бы быть с тем Дмитрием, но хоть что-то оно мне даст, верно?       — Ты чего? — с участием спросил Дмитрий. — Ну, не надо, я не умею утешать женщин.       Он притянул меня к себе, обнял за плечи.       — Я монстр, — всхлипнула я. — Меня не должно быть здесь. Я должна была умереть! Пусти!       Я попыталась вырваться, но Дмитрий держал меня слишком крепко.       — Опять ты завела эту шарманку, — вздохнул он. — Не неси чушь. Если ты сейчас здесь, значит, так оно было уготовано судьбой.       — Нет, это издевательство с ее стороны, — возразила я. — Пусти! Это неправильно! Я никому не нужна в этом мире. Мне здесь не место.       Я снова начала вырываться. Дмитрий с негромким рычанием негодования повалил меня на пол. Он крепко держал меня за запястья, к тому же придавив всем телом. Я была обездвижена и ошарашена. Он сердито сдул непослушную прядь волос, упавшую ему на глаза и тихо произнес:       — Ты нужна мне. Без тебя я не смогу вынести боль от потери вас обеих. Так что не дури и успокойся. Я не знаю, что на тебя нашло, но это что-то явно нехорошее. Ты уже не та девушка, которую превратили в стригоя. Ты прошла сквозь века зачем? Явно не для того, чтобы воссоединиться со своим возлюбленным в ином мире. Тогда бы ты умерла на первых годах жизни стригоя. Много ли существует на свете старых стригоев? Нет. Но каждый из них имеет свое предназначение.       Я промолчала. Он прав. Как всегда прав. Но я все равно не вижу смысла жить. Раньше я была бы стражем любимого человека. Но теперь? К кому могут назначить бывшего стригоя? Кто захотел бы, чтобы его защищал кто-то такой же, как я? Никто. Кем я стану? Сможем ли мы с Дмитрием хотя бы общаться? А что если я буду работать в самых ужасных условиях, какие можно представить? Вот тогда я посмеюсь над его словами и все-таки сделаю то, что должен был сделать Исайя шестьсот лет назад. Слезы снова появились и потекли по моим щекам. Так. Надо успокоиться. Дмитрий вздохнул, сместил мои руки так, чтобы можно было удерживать запястья одной рукой и стер слезинки с моих щек.       — Перестань думать о плохом. Подумай о хорошем. Подумай о том, что ты умрешь рано в бою.       Я усмехнулась. Да уж. Смерть, о которой можно мечтать.       — Умеешь ты поднимать настроение, — буркнула я.       — Стараюсь, — улыбнулся Дмитрий. — Ладно. Время позднее. Тебе повезло, что завтра выходной.       — Отпусти меня, — попросила я.       — Только если ты пообещаешь, что не станешь ничего с собой делать хотя бы сегодня.       — Обещаю.