Додумай обо мне

Зимина ехала из главка и стояла перед выбором. От знакомых в управлении краем уха услышала про бунт в зоне и карповский героизм. Можно было вернуться на работу или к нему. Почему-то тянуло в больницу. - Ну, он был бы не он, если бы не впрягся... – с горечью подумалось ей и полковник повернула в отдел. Приехав туда, она битый час сидела в кабинете, пытаясь найти причину своего визита к Карпову. Но озарения все не было. Через три дня в кабинет Иры постучали и вошла неизвестная женщина с ребенком. Ира слушала ее и понимала, что причина для встречи с Карповым нашлась без ненужных умственных усилий. Горе-мать Настя оставила сына на прислугу в доме Петрова до тех пор, «пока не устроится на новом месте», а сама с новым мужем уехала в Новосибирск на неопределенное время. Петровы за ребенком организовали присмотр, но сейчас испытывали большие финансовые трудности, не говоря уже о здоровье, и собирались срочно и надолго за рубеж на лечение. Им пришлось уволить и распустить всю прислугу. В общем, ничего умнее вся эта компания не придумала, как отвести сына Карпова к Зиминой, так как до Стаса дозвониться не удалось, а времени на решение этого вопроса больше не оставалось. - Весело, - сказала Ира. Еще же веселее то, что у ребенка нет никаких документов для жизни в России, горе-мать даже медицинский полис не соизволила оставить. Если его лечили, то лечили платно, когда очередному хахалю Насти было чем заплатить. А когда не было хахаля – мать таскала малыша по вокзалам, ночлежкам и мобильным кухням для бомжей. В общем, этого геморроя только Зиминой не хватало. - Ну, привет, - улыбнулась она малышу. Тот несмело осматривался и молчал. Отсутствие тепла и уюта в его жизни, отсутствие стабильности сделали свое дело — он замкнулся в себе. Даже когда мать была с ним, наверное, подсознательно он понимал, даже в его возрасте, что так жить нельзя, так неправильно. Сейчас он и сыт, и тепло одет, вокруг много игрушек и чужих людей. Но чего-то нет. Кирилл посмотрел на женщину. Она улыбалась и говорила о том, что вот соберется, и они куда-то поедут. Она была в милицейской форме, а в глазах были сомнение и даже страх. Наконец, они вышли из кабинета. Зимина окликнула коллегу и раздобыла у него детское автокресло. Дежурный принес сумку Кирилла с вещами. Полковник решила сначала накормить малыша пирожными. За столом он по-прежнему был не разговорчив. А Ира все размышляла, что же делать, особенно с документами. - Мать ведь есть, не лишена родительских прав, иностранка…Можно было бы и лишить прав за оставление ребенка без документов в чужой стране чужим людям, не имеющим статуса опекунов или доверенности, все можно, а вот как будет правильно, да и как лишить прав гражданку другой страны? В какой-то момент Кирилл, который тоже удивлялся тому, что тетя такая задумчивая и не сюсюкает с ним, как другие, вдруг заинтересовался и спросил, - Тетя, а как тебя зовут? - Ира, - пробормотала, страшно удивившись, Зимина. - Ира, а ты знаешь мою маму? - Знаю. - Она скоро приедет? - Я не знаю. Ира понимала, что с малышом так нельзя, но почему-то не хотелось ему врать, ведь она была в курсе, что мать не объявлялась к ребенку уже шестой месяц. Настя выглядела цветущий, ухоженной, месяц назад была в столице проездом, но ребенка не только не забрала, но даже не навестила. А судя по внешнему виду, явных финансовых лишений или трудностей со здоровьем она не испытывала. - Живут же люди, - завистливо подумала Ира – кому-то удовольствие, а мне одна жесть. Теперь, скорее всего, придется оформить как депортацию и высылать его к родителям Насти, но сперва со Стасом поговорю. Она поехала прямо к нему. Можно было бы встретиться на нейтральной территории, но, наверное, подсознательно, как полковник, Ирина хотела самолично убедиться в том, что жилищные условия и состав семьи Стаса позволяют ему растить этого ребенка, если он того захочет. А вот есть ли у него выбор? — Я хотя бы смогу оценить эти самые условия лучше, чем очередной инспектор ПДН. А согласится ли Стас? Один ребенок у него уже есть, тот подросток…